Энн Перри - Вор с Рутленд-плейс

— Звучит не очень-то и эксцентрично, — скептически заметила Шарлотта, подумав, что взгляд Кэролайн на эксцентричность разительно отличается от ее собственного.

— Она любит петь, — пояснила Кэролайн. — И репертуар у нее наистраннейший. Даже не представляю, где можно было выучить подобные песни. А еще она крайне забывчива; забывает даже то, о чем в высшем обществе следует помнить каждой женщине — вроде того, кто давал прием на прошлой неделе или же кто с кем состоит в родстве. Иногда допускает совершенно чудовищные оплошности.

После такого пояснения Шарлотта сразу же прониклась к леди Чаррингтон теплыми чувствами.

— Какая молодец! Должно быть, это так забавно…

Ей вспомнились те бесконечные вечера ее еще незамужней жизни, когда Кэролайн возила трех своих дочерей на знакомства с матерями «подходящих» молодых людей и они все сидели в мягких креслах, попивая слегка теплый чай и на глаз прикидывая доход, чувство стиля, цвет лица и приятность друг дружки, в то время как девушки гадали, какому еще зеленому юнцу они будут представлены и какая еще возможная будущая свекровь пройдется сейчас по ним своим оценивающим, жестким взглядом. Шарлотта вздрогнула при мысли о Питте в его кабинете с покрытым линолеумом полом и заваленным грудами бумаг коричневым столом; Питте, бродящем по мрачным аллеям и многоквартирным домам в поисках фальшивомонетчиков и сбытчиков краденого и лишь изредка — уже на других, более чистых и опрятных улицах — преследующем какого-либо медвежатника, растратчика или даже убийцу.

— Шарлотта? — Голос Кэролайн вернул ее в теплую гостиную на Рутленд-плейс.

— Да, мама. Возможно, будет лучше никому не говорить о случившемся. В конце концов, если медальон украли, вор вряд ли в этом сознается, а если вернут, то позаимствовавший его, возможно, и не станет заглядывать внутрь, сознавая, что там может находиться нечто личное. А даже если и станет, совсем не обязательно, что он сочтет это примечательным, — все-таки у каждого свои секреты.

Кэролайн натянуто улыбнулась, упустив из виду тот факт, что вор и не узнает о том, чей именно это медальон, без определенного исследования, которое подразумевает открытие фермуара и чтение дарственной надписи.

— Нет, конечно, нет. — Она поднялась. — А теперь почему бы нам не перекусить? Ты выглядишь очень хорошо, дорогая, но это отнюдь не повод пренебрегать здоровьем. Помни: ты ешь не только для себя одной!

Поданные блюда оказались превосходными и гораздо более изысканными, чем та скудная пища, которую Шарлотта позволяла себе днем в домашней обстановке, так что она решила ни в чем себе не отказывать. Затем они немного прогулялись по саду, и за защищавшими от ветра стенами такой променад оказался весьма приятным. Незадолго до трех они вернулись в гостиную и уже через полчаса принимали первую гостью.

— Миссис Спенсер-Браун, мэм, — официально объявила горничная. — Сказать, что вы дома?

— Да, разумеется, — быстро согласилась Кэролайн и, лишь дождавшись, когда девушка выйдет, повернулась к Шарлотте. — Живет напротив, в одиннадцатом доме. Муж — ужасный зануда, но сама она всегда полна жизни. Прелестное создание в своем роде…

Дверь вновь открылась, и горничная ввела в комнату посетительницу. Последней было года тридцать три — тридцать четыре; стройная, с тонкими чертами лица, высокой шеей, самой грациозной из всех, что Шарлотта когда-либо видела, и белокурыми волосами, собранными сзади в пучок по последней моде. Одета гостья была в серовато-бежевое кружевное платье.

— Моя дорогая Мина, как я рада вас видеть! — проворковала Кэролайн, да так беспечно, будто ее и не одолевали никакие мрачные мысли. — Вы весьма кстати.

Мина тотчас обратила взгляд своих блестящих глаз на Шарлотту.

— Кажется, вы не знакомы с моей дочерью, миссис Томас Питт, — как того и требовал этикет, Кэролайн поспешила представить дочь и гостью друг дружке. — Шарлотта, дорогая, это моя наимилейшая соседка, миссис Спенсер-Браун.

— Здравствуйте, миссис Спенсер-Браун. — Шарлотта наклонила голову в чем-то вроде полупоклона, и Мина ответила ей тем же жестом приветствия.

— Мне так хотелось познакомиться с вами, — сказала она, оглядывая Шарлотту с головы до ног, мысленно отмечая каждую деталь ее одежды, от слегка потертой обуви до приглаженных волос, и все лишь для того, чтобы определить уровень навыков и умения ее служанки, а соответственно, и всего домашнего хозяйства. Для Шарлотты подобные суждения были не внове, и потому оценивающий взгляд она встретила хладнокровно, не моргнув и глазом.

— Как мило с вашей стороны! — промолвила она с открытой и искренней улыбкой. — Уверена, знай я о вас чуть больше, жаждала бы этой встречи не меньше вашего. — Она знала, что Кэролайн смотрит на нее с беспокойством и даже пытается придвинуться ближе, дабы, если что, незаметно пнуть ногой. Шарлотта улыбнулась еще искреннее. — Какая удача, что у мамы такая приятная соседка! Надеюсь, вы останетесь и выпьете с нами чаю?

Мина и не думала уходить, но явно не ожидала услышать подобное предложение с порога, отчего пришла в некоторое замешательство.

— Что ж… благодарю, с удовольствием, миссис Питт. — Все сели; Мина напротив Шарлотты, так, чтобы со своего места разглядывать ее, не будучи заподозренной в бесцеремонности. — Прежде я никогда вас не видела в Рутленд-плейс. Далеко отсюда живете?

Шарлотта благоразумно решила не упоминать о Джемайме. Такие, как Мина, в полном соответствии с их социальным статусом, были избавлены от необходимости заботиться о детях сами; сперва они заводили кормилицу, затем — сиделку; далее, когда ребенку исполнялось лет пять-шесть, — няню, и наконец — гувернантку или домашнего учителя, обеспечивая таким образом все потребности ребенка.

— Да не очень, — ответила она спокойно. — Но все мы вращаемся в своем кругу, разве нет?

Кэролайн закрыла глаза, и Шарлотта услышала, как она едва слышно вздохнула.

Мина нашлась не сразу. Ответ не нес в себе ту информацию, на которую она рассчитывала, как и не давал вариантов для продолжения.

— Да. Разумеется. — Она глубоко вздохнула, расправила складки на одежде и начала снова: — Конечно, мы уже имели удовольствие познакомиться с вашей сестрой, леди Эшворд, — очаровательнейшей особой.

Намек — очень деликатный — подразумевал, что уж если у кого-то вроде Эмили, при ее-то положении в обществе, нашлось время, то Шарлотте сам Бог велел.

— Уверена, она была не в меньшем восторге от знакомства с вами. — Шарлотта прекрасно знала, что Эмили, вероятно, весь вечер умирала от скуки, но сестра всегда умела скрывать свои чувства; фактически, как и все в их семье, она была особой весьма тактичной.

— Надеюсь, — сказала Мина. — Как я понимаю, у мистера Питта есть какое-то занятие в городе?

— Да, — честно ответила Шарлотта. — Полагаю, он и сейчас там.

Кэролайн незаметно подвинулась ближе к спинке кресла, словно пытаясь сделаться невидимой.

Мина просияла.

— Ну конечно! Весьма благоразумно. Бездельники быстро попадают в дурную компанию, в итоге попусту растрачивая как свое время, так и деньги, не так ли?

— Абсолютно с вами согласна, — сказала Шарлотта, гадая, чем вызвана эта ремарка.

— Хотя, конечно же, и в городе хватает своих подводных камней, — продолжала Мина. — Разумеется, и у кое-кого из наших соседей здесь, на Рутленд-плейс, имеются наистраннейшие привычки, сопряженные с выездами в город! Хотя, конечно, молодые люди склонны к таким вещам, и ожидать от них чего-то в этом роде вполне естественно. Происхождение и воспитание, знаете ли, рано или поздно, но скажутся всегда!

Шарлотта по-прежнему не понимала, о чем идет речь.

Кэролайн резко распрямилась.

— Если вы имеете в виду Иниго Чаррингтона, — сказала она с некоторой резкостью, и Шарлотта заметила, как скрестились ее лодыжки и напряглись ноги, хотя мать сознательно пыталась сохранять любезное выражение лица, — то уж у него-то, насколько мне известно, точно есть друзья в городе, с которыми он обедает при каждой возможности, а возможно, и посещает театры или концерты.

Брови Мины взметнулись вверх.

— Конечно! Остается лишь надеяться, что он сделал мудрый выбор и его друзья достойны его самого. Вы ведь не знали бедняжку Отилию, не так ли?

— Нет. — Кэролайн покачала головой.

На лице Мины отразилось сочувствие.

— Несчастное создание!.. Умерла незадолго до вашего переезда сюда… летом, если не ошибаюсь. Она была так молода — года двадцать два, двадцать три, не больше.

Шарлотта переводила взгляд с одной на другую, ожидая объяснений.

— О, да вы ее и не знаете. — Такой шанс Мина упустить не могла. — Дочь Амброзины Чаррингтон, сестра Иниго. Вот уж действительно случай трагичнее некуда. Летом они куда-то уезжали на пару недель. У Отилии до отъезда было прекрасное здоровье — по крайней мере, так казалось. А потом бедняжка угасла буквально за две недели. Так ужасно! Ее смерть для нас всех стала сильнейшим потрясением.