Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер

вы покопаетесь в ее прошлом, я думаю, вы обнаружите, что эта женщина если и не шантажистка, то большая ловкачка.

— Похоже, вам многое о ней известно, — сухо заметил Мейсон.

— Да, известно, — ответил Диксон. — Пытаясь вытащить себя и своего дружка из опасной ситуации, она снабдила вас ложной информацией.

Мейсон встал с места.

— Хорошо, я предупредил вас.

— Да, конечно, предупредили, Мейсон. К несчастью для вас, как я уже говорил, вы не можете сфабриковать никакого обвинения. Даже если бы и сумели, заявление о непричастности, которое сделает миссис Фолкнер, подкрепленное моим заявлением, снимет с нее обвинение этой самой Сэлли Мэдисон.

— Мне наплевать, Диксон, на ее прошлое, — сказал Мейсон. — Она исправилась и действительно искренне любит Тома Гридли.

— Я очень рад за нее.

Мейсон окинул взглядом мускулистую фигуру этого коренастого мужчины, который смотрел ему в глаза с детской непосредственностью.

— Диксон, со мной шутки плохи.

— Я в этом и не сомневаюсь, Мейсон. Какой нам резон лгать вам? Зачем нам нужно было платить две тысячи долларов за какую-то пулю? Мне искренне жаль мисс Мэдисон.

— Скажите, а откуда вы так много о ней знаете? — спросил Мейсон.

— Гаррингтон Фолкнер купил часть зоомагазина на деньги компании. Естественно, я проверил покупку, а заодно и служащих магазина.

— После того как он купил часть магазина? — быстро спросил Мейсон.

— Во время переговоров. Я охраняю интересы своей клиентки и хочу быть в курсе всех ее дел, используя свои методы.

Мейсон на минут задумался.

— О, да. Этот «метод» зовется Альберта Стэнли, машинистка, не так ли?

Диксон поспешно откашлялся.

— Спасибо, что сказали, — усмехнулся Мейсон.

— Не за что, Мейсон. Было сплошным удовольствием говорить с вами. Но мы не платили эти две тысячи долларов и не позволим нас оболгать. Всего хорошего.

Мейсон направился к выходу. Женевьева Фолкнер и Диксон молчала смотрели ему вслед. Взявшись за ручку двери, Мейсон обернулся.

— Диксон, вы прекрасный игрок в покер.

— Благодарю вас.

— Вы догадались, что я не могу прямо обвинить Женевьеву Фолкнер, — зловеще произнес Мейсон. — Я признаю, что сморозил глупость, а вы ею воспользовались.

На лице Диксона появилась ледяная улыбка.

— Мне кажется, я должен поэтому вам сообщить, куда я собираюсь пойти.

Диксон удивленно выгнул брови.

— И куда же?

— Опять поесть хорошую порцию чипсов, — зло сказал Мейсон и захлопнул за собой дверь.

15

Лицо Мейсона, входившего в агентство Дрейка, напоминало лицо футболиста, забившего гол в собственные ворота.

— Хелло, Перри, помогли тебе сведения о Стаунтоне? — спросил Пол Дрейк.

— В какой-то мере.

— Полиция взяла с него подписку о молчании обо всем, что произошло той ночью, даже о серебряных карасях.

Мейсон кивнул.

— Я ожидал не это подобное. Слушай, Пол, нужно кое-что сделать. Во-первых, узнай, видела ли Сэлли Мэдисон первую жену Фолкнера вчера ночью; во-вторых, не снимала ли она или Вильфред Диксон со своих счетов крупную сумму денег в банке, купюрами по пятьдесят долларов.

Дрейк молча кивнул.

— Я заплачу тебе любые деньги за эту информацию. Я ввязался в дьявольскую игру с Диксоном, совершил ошибку, и он выпорол меня как мальчишку. Потрачу все до последнего цента, но загоню эту птичку в угол.

— Диксон уже был там, когда ты приехал к Женевьеве Фолкнер?

— Нет, не был. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Понимаешь, мой человек следил за ним. Диксон завтракал в восемь часов утра в угловом баре. Он, видимо, легок на подъем. Потом в восемь десять он вернулся домой. Мои люди следят за его домом.

Мейсон посмотрел на Дрейка.

— Что случилось, Пол? Похоже, ты ходишь вокруг да около.

Дрейк повертел в руках ручку.

— Перри, — сказал он спокойно, — у Сэлли Мэдисон далеко не безупречное прошлое.

— Я второй раз за день слышу об этом, — вспыхну и Мейсон.

— Если Сэлли Мэдисон сказала тебе, что получили деньги от Женевьевы Фолкнер, то она лжет. Вчера днем Гаррингтон Фолкнер лично явился в банк и снял со счета двадцать пять тысяч долларов наличными. Он настоял, чтобы деньги были выданы наличными в купюрах по тысяче, сто и пятьдесят долларов. Говорят, что у него был вид человека, которого шантажируют. Банковский клерк, под предлогом, что это займет определенное время, вместо с помощником переписал, на всякий случай, номера банкнотов. Две тысячи долларов,