Смертельный номер - Кристианна Брэнд

была женщина: из-за кимоно. Раз нож не коснулся материи, а вонзился в тело между ее краями, значит, кимоно было довольно широко открыто на груди, или, по крайней мере, глубоко. А я вполне убежден, что мисс Лейн из тех девушек, которые автоматически запахнули бы халат при появлении мужчины. Или она знала его особенно хорошо, хотя и в этом случае, пожалуй, она приучила себя всегда выглядеть comme il faut{12}.

Его размышления были встречены бурными восторженными восклицаниями.

— Это элементарно, элементарно, — сказал Лео. — Ну что же, мистер Сесил, теперь двигайтесь дальше вы.

— Дальше-то особенно и двигаться некуда, — отозвался Сесил, несколько раздосадованный, что хвалят по пустякам и превозносят кого-то другого. — Они разговаривали через стол… не очень долго, потому что другой человек не сел…

— Там сесть больше не на что. Для разговора обоим, по идее, надо бы стоять.

— Они могли бы сесть на кровать, — упрямо сказал Сесил. — То есть если бы они действительно беседовали по душам. В общем, как я сказал, разговор был коротким, потом они поссорились. На столе лежал нож, ведь он как раз и должен был лежать на столе, к тому же он был совсем недавно куплен, и, возможно, она и положила его на стол, чтобы полюбоваться — ведь все мы так делаем с новой покупкой. А убийца схватил его и бросился на нее, поэтому и головастики… э-э…

— Стойте, стойте! Почему это «поэтому»? Поясните ход ваших мыслей, как выразился бы инспектор Кокрилл.

— О, но ведь все же знают, — к Сесилу вернулось хорошее расположение духа, — что если встряхнуть кисточку или перо, то капли падают маленьким округлым пятном, хвостик которого направлен в противоположную сторону. Девушка стояла за столом, и кровь вроде… в общем, брызнула струйкой, и капли на столе поэтому направлены хвостиками в противоположную от мисс Лейн сторону. Это всего лишь подтверждает мысль, что она стояла позади стола лицом к балконной двери, а это мы и так знаем.

— Это мы вычислили, — поправил его Кокрилл.

Сесил ответил, что в любом случае это ужасно, просто тошнотворно, и предложил «поспешить» в ванную.

— Ванная ничуть не привлекательнее, — предупредил инспектор.

— Ну, там всего одна вещь вызывает интерес: это банное полотенце, — сказал Сесил. — То есть убийца явно ушел туда, чтобы смыть с себя кровь. Возможно, он даже принял душ и постирал одежду… Хотя как же тогда он потом вышел из номера весь мокрый, и этого никто не заметил?

— Разве что, — мягко предположил Кокрилл, — он был по случайности в купальном костюме.

— В купальном костюме?

— Дорогой мой мистер Сесил, шестеро подозреваемых полицией Сан-Хуана сидят вокруг этого стола. А в момент преступления — ведь это не секрет — вы все были в купальных костюмах?

— Шестеро? Но, инспектор… То есть, неужели вы всерьез думаете…?

— Ничего я не думаю. Я говорю о том, о чем думают здесь, и, к сожалению, о том, что именно это стоит учитывать. Сам я лишь говорю: очень маловероятно, чтобы убийца смог отмыть и отстирать все пятна крови, выйти в мокрой одежде и не привлечь к себе внимания. А значит, можно предположить, что он был в купальном костюме.

— Конечно, инспектор, а если бы это был кто-то из персонала или из других отдыхающих, они могли уйти в свою комнату, чтобы переодеться.

— Да, но, Лео, — задумалась Хелен, — тогда они непременно там же стали бы смывать кровь. Зачем это делать на месте преступления?

— Потому что только на месте преступления можно безнаказанно оставить следы крови. Разве не так, инспектор? Если бы убийца перешел в свой номер, какие-нибудь пятна крови непременно бы привели полицию к его комнате.

Инспектор Кокрилл подумал, что отель «Белломаре» мог бы превратиться в кровяной бассейн, прежде чем полиция Сан-Хуана обратила на это хотя бы малейшее внимание. На словах же он согласился с мистером Роддом, что убийца, пока его никто не беспокоил, решил скрыть все следы своего преступления прямо в комнате своей жертвы.

— Так как же дальше, мистер Сесил? — спросил он. — Вы рассуждали по поводу банного полотенца, и очень грамотно это делали. Совершенно мокрое, и по одному из продольных краев все в пятнах крови, по всей длине, значит.

— М-м, — замялся мистер Сесил. — Очень мокрое. Что же, банные полотенца часто бывают очень мокрыми. И нам неизвестно, принимала ли мисс Лейн душ до прихода убийцы. Но вот ведь загвоздка: на нем кровь. — Модельера затрясло от этого страшного слова, и он пожаловался, что о ней так часто упоминается в их дискуссии и на его тонких чувствах это не могло не сказаться. — На полотенце была кровь, но только по одному краю. И вот что можно связать с этим: и на коже, и на кимоно пятен крови немного, и они кажутся размытыми. Я полагаю, инспектор, что это полотенце было каким-то образом сложено или, если хотите, обернуто вокруг рукоятки ножа. Поэтому-то и не пролилось много крови, пока тело переносили на кровать. Когда его перенесли, то полотенце убрали, руки несчастной уложили вокруг рукоятки: помните, они не держались за нож, а только окаймляли его? Полотенце же швырнули в ванную. — Он быстро взглянул на Кокрилла. Тот заметил, как прежде уже делал при начальнике полиции, что никогда не стоит недооценивать людей, и ответил, что вывод просто замечательный. Сесил заалел от благодарности, обдумал еще раз все происшедшее и сказал: — Вот и все.

— Все? — Любезность инспектора погасла, как лампочка.

— Больше ничего интересного я не нашел.

Оказалось, что и остальные ничего больше добавить не могут.

— Господи боже мой! — вздохнул Кокрилл. — Вы меня удивляете.

Так вот: рассказывай им обо всем, выкладывай им все факты — они лишь обсуждают их с умным видом и делают несколько поверхностных, хотя и вполне резонных выводов, и абсолютно обходят стороной самое интересное, возможно, самое важное и, несомненно, самое необъяснимое. Кокриллу стало противно находиться с такими слушателями. Он резко поднялся из-за стола.

— Ну что ж, я немножко отдохну. Советую вам всем последовать моему примеру. Отдых может нам очень понадобиться.

«Ничего они не понимают, — думал инспектор Кокрилл, хмуро шагая к себе в номер. — Они даже не понимают, в какой опасности находятся.