Часы пробили полночь - Вентворт Патриция

Марк посмотрел на Лидию с сомнением и грустью.

— И что, по-твоему, способна сделать твоя замечательная знакомая? Найти козла отпущения за пределами семьи? Нечего сказать, хорошая перспектива.

— Мне не нужен козел отпущения, — сказала Лидия. — Я хочу знать правду.

— Какова бы она ни была?

— Да. А ты разве не хочешь?

— Даже не знаю…

Она всплеснула руками.

— Марк, но мы обязаны! Как мы будем жить, если не узнаем правду? Это тайна, которую нужно раскрыть. Иначе… что будет дальше? Вечные сомнения, все подозревают друг друга и гадают, что думают окружающие… боятся вести себя естественно… боятся открыть рот… Посмотри на себя… и на меня! Я произнесла самое обыкновенное слово, а ты сразу взвился! За такой прием надо было прикусить язык и надавать тебе пощечин… жаль только, мне не дотянуться! Что, теперь мы составим список тем, которые нельзя обсуждать? Список слов, которые нельзя произносить? Мы так и будем ходить вокруг да около и шипеть, как кошки на раскаленной крыше? Какой бы ни была правда, ее нужно узнать.

Марк встал, приблизился к одной из книжных полок и остановился, поглаживая корешки книг.

— Какова бы ни была? — повторил он. — Сомневаюсь. Легко сказать… но когда дойдет до дела и ты начнешь перебирать родственников по одному и думать, кто же виноват… ей-богу, не знаю. Допустим, старика убили, допустим, кто-то действительно столкнул его с террасы, допустим, полиция, ну или твоя мисс Сильвер найдет виновника… и кто, по-твоему, убийца? Тетя Грейс? Фрэнк Амброз? Бренда? Ирен? Ты? Я? Дики? Альберт Пирсон? Элиот? Филида? Вот мы все, и один из нас это сделал. Ты говоришь: давайте выясним во что бы то ни стало. Ну ладно. Допустим, полиция или твоя мисс Сильвер раскроет дело, и виновника повесят… — Он повернулся и быстро зашагал обратно. — Повесят одного из десяти человек. Тетю Грейс, Фрэнка Амброза, Бренду, Ирен, тебя, меня, Дики, Альберта, Элиота, Филиду… Кого?

Лидия тоже встала. Она была белее мела, но решительно взглянула на Марка:

— Это я и хочу узнать.

— У тебя нет никаких предпочтений? Конечно, мы все хотели бы, чтобы убийцей оказался Альберт, потому что он нам никогда не нравился. Но нельзя повесить человека только за то, что он зануда. И к сожалению, Альберт и Элиот — единственные, у кого есть хотя бы некоторое подобие алиби. Если желаешь знать, на ком скорее всего остановит свой выбор полиция, я тебе скажу. На мне.

— Почему? — Голос Лидии оставался таким же спокойным, как и взгляд.

Марк рассмеялся:

— Потому что я возвращался в Ривер-Хаус.

— Зачем?

— А ты как думаешь?

— Не представляю, Марк.

— Не такая уж ты смышленая, детка. Ты, кажется, не в силах сложить два и два. Зато полиция умеет собирать головоломки, и это у них неплохо получается. Они скажут, что я вернулся, чтобы признаться дяде Джеймсу, на что бы он там ни намекал, а потом придут к выводу, что я сбросил его с балкона.

После небольшой паузы Лидия спросила:

— Полицейские знают, что ты возвращался?

Он дернул плечом:

— Узнают. В тот вечер к Вайнеру присоединился начальник полиции. Я рассказал им, что вышел погулять. Жалкая отговорка. Почти наверняка парень, который дежурил на мосту, сообщил, что видел Марка Парадайна. Он меня хорошо знает. Скорее всего он даже поздоровался, когда я проходил мимо. Они не усомнятся, что я вернулся в Ривер-Хаус.

— Ты действительно туда ходил?

— Да.

— Зачем?

— Конечно, чтобы убить дядю Джеймса. Зачем же еще?

Лидия схватила его за плечо и встряхнула.

— Марк, перестань говорить глупости, это слишком опасно! Разве ты не понимаешь, что играешь с огнем?

Он вывернулся, отошел в угол, постоял там и вновь вернулся.

Лидия попросила:

— Пригласи мисс Сильвер. Нам нужна помощь, сами мы не справимся. Марк, ты сделаешь это?

— Да.

— Что насчет наследства? Ты душеприказчик?

— Да. Мы с Робертом Моффетом.

— А дом? Кто получит дом?

— Я. Дом, пай в фирме и целую кучу денег. Вот и мотив, за который ухватится полиция.

— Чушь! — возразила Лидия. — Если дом твой и ты душеприказчик, ничто не помешает тебе пригласить мисс Сильвер. Выдай ее за секретаршу. Никто не узнает.

— Я не стану дурачить членов семьи. Подобные трюки годятся разве что для прислуги, а что эта женщина собой представляет?

Лидия расслабилась, поняв, что Марк подчинится. Упрямый, непокорный нрав, с которым она боролась, отступил на второй план. Как ни странно, ее охватила дрожь.

Лидия негромко рассмеялась и сказала:

— Она вылитая гувернантка.

Глава 22

Мисс Сильвер с самым серьезным видом сидела за письменным столом. Перед ней, рядом с пачкой промокательной бумаги, лежала тетрадь в ярко-зеленой обложке. Марк устроился напротив. Лидия откинулась на спинку самого удобного кресла и смотрела на обоих. В тетрадь были внесены имена членов семьи и родных Парадайнов, а также факты, известные о каждом. В очередной раз прозвучал рассказ об обстоятельствах новогоднего ужина и смерти Парадайна.

Марк отрывисто произнес:

— Мы ставим вас в неловкое положение. Думаю, следовало сначала посоветоваться с родными. Возможно, они не…

Мисс Сильвер кашлянула.

— Вы ничем себя не связываете, мистер Парадайн, это само собой разумеется. Разумеется, я считаю конфиденциальным все, что вы мне сообщили. В то же время я считаю своим долгом указать, что противодействие следствию со стороны любого члена вашей семьи послужит весьма серьезным признаком, который не следует упускать из виду.

Марк, нахмурившись, откинулся на спинку кресла.

— Человек необязательно преступник и убийца только потому, что ему не хочется отвечать на вопросы посторонних.

Мисс Сильвер снисходительно улыбнулась:

— Вы правы, мистер Парадайн. Известность, которую из-за убийства обретает пострадавшая семья, поистине мучительна, но, боюсь, неизбежна. Я расширю ваше замечание, если позволите, и скажу, что не всякий, кому есть что скрывать, — преступник. Одна из сложностей такого рода дел заключается в том, что у многих людей есть мысли, желания и поступки, которые они неохотно раскроют даже другу, но тем не менее, когда производится полицейское расследование, многие тайные мотивы и поступки становятся явными. Честно говоря, немного напоминает Судный день, если можно использовать такое сравнение, не боясь богохульства.

— Да-да, вы правы, — сказал Марк.

Он удивлялся самому себе. После двадцати минут разговора с этой на удивление неизящной маленькой особой, во время которого она не сказала и не сделала, казалось бы, ничего примечательного, он испытывал странное облегчение. Ничего подобного не происходило с ним со времен детства. Старая няня, тиран и главная поддержка Марка в те далекие полузабытые времена до смерти родителей… Что-то в мисс Сильвер оживило давние воспоминания. Старомодная благопристойность, авторитет, который не нуждался в самоутверждении, потому что никто в нем и не сомневался, — вот что Марк увидел в мисс Сильвер и был весьма расположен искать опору в этих качествах. Проницательный добрый взгляд мисс Сильвер — несомненно добрый и проницательный! — перенес Парадайна-младшего в давние времена. «Нет совершенно ничего хорошего в том, что вы стоите здесь и лжете мне, мистер Марк. Во-первых, я вам не поверю, а во-вторых, ложь не принесет вам никакой пользы».

Эффект был тот же самый, а еще в него вселилась уверенность, которой он не знал с тех самых пор, когда просыпался в поту после кошмара и видел огонек свечи в руках няни и слышал: «Ну, ну, ну, что такое?»

Он поднял голову и встретился взглядом с мисс Сильвер. Глаза Марка светились особым светом. Мисс Сильвер увидела в них то же, что и в глазах многих других, — отчаянный зов о помощи. Она улыбнулась, как улыбаются испуганному ребенку, и сказала:

— Что ж, мистер Парадайн, пока оставим дело как есть. Возвращайтесь и посоветуйтесь с родными. А потом, если угодно, я приеду в Ривер-Хаус и сделаю все возможное, чтобы помочь вам.