Роберт Голдсборо - Смерть в редакции

С хандрой или без оной, но я оставил его принимать звонки на кухне и отвечать всем, что я перезвоню позже, а сам отправился в кабинет, прихватив с собой обе газеты и кофе. Статья, посвященная Вульфу, была лишь частью материала о кончине Хэрриет Хаверхилл. В «Газетт» имелись также редакционная статья, восхвалявшая ее стиль руководства, пространная биография, большое количество фотографий и информация о предстоящей церемонии прощания, «имеющей место быть» в церкви Риверсайд.

«Таймс» опубликовала обширную статью в разделе некрологов и материал от редакции — даже более хвалебный, чем в «Газетт». Редакторы «Таймс» называли ее «достойным, честным и благородным конкурентом», внесшим огромный вклад в повышение уровня журналистики как в Нью-Йорке, так и во всей стране.

Покончив с чтением, я набрал номер спальни Вульфа и сказал:

— Предполагаю, вы уже прочитали газеты?

— Да, проворчал он.

— Да развеселитесь же вы. Они опубликовали самый лучший из ваших портретов. Неужели вы потеряли способность радоваться?

— Содержание удовлетворительное. Что вы от меня хотите?

— Во-первых, сообщаю: Кэролайн прибудет сегодня вместе с остальными. Во-вторых, телефоны снова не умолкают. В частности, звонили из «Таймс». Фриц беседует со всеми из кухни. Какие будут указания по поводу наших возможных ответов?

— Просто говорите всем о моей уверенности в том, что мы имеем дело с убийством. Если они потребуют объяснений, а они наверняка сделают это, отвечайте, что таковых у меня не имеется. Что же касается остальных вопросов, то, полагаю, для ответа на них вполне хватит сочетания вашего опыта с вашим интеллектом и вашей же интуицией.

Он бросил трубку, прежде чем я успел отреагировать на последнее высказывание, которое, как мне показалось, можно расценивать как комплимент. Хотя, имея дело с Вульфом, ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

Явился Фриц с еще семью записками, и я приступил к ответам на звонки, что заняло без малого час. Все мои собеседники, само собой, тянули одну и ту же песню: «На каком основании Вульф считает, что произошло убийство?». И все они отваливали от меня с пустыми руками, что приводило их в некоторое раздражение. По правде, некоторые проявили себя настоящими хамами. Особенно настырным оказался один телевизионный репортер, известный своим неотразимым шармом и греческим профилем. Парень, поняв, что не получит ответов на свои вопросы, принялся гневно орать, что это всего-навсего рекламный трюк со стороны Вульфа. «Неужели у пузана не осталось ни капли совести?» — услышал я, прежде чем успел бросить трубку. Еще одна охотница за новостями с ТВ заявила, что немедленно выезжает, чтобы проинтервьюировать Вульфа. Энергичная дама, похоже, не услышала моих уверений, что он не примет ее. Через час она в сопровождении двух парней, нагруженных телевизионными причиндалами, появилась у нашего дома. Ребята, наверное, набили себе мозоли на пальцах, давя на кнопку дверного звонка. В конце концов они сдались и засняли все семь ступеней нашей лестницы, очевидно, чтобы продемонстрировать их в экстренном выпуске новостей.

Ответив на последний звонок — это была какая-то газетенка из Нью-Джерси, — я почувствовал усталость. Мне осточертело общение с представителями прессы. Надо будет посоветовать Лону организовать курсы для обучения журналистской братии элементарным нормам приличия.

В десять сорок из своей комнаты спустился Вульф. Он принес с собой журнальное приложение к «Таймс» и «Недельное обозрение» — секцию воскресного издания газеты. Он всегда их читал, прежде чем перейти к кроссворду.

Он уселся, позвонил, чтобы доставили пиво, и принялся за «Недельное обозрение». Через пять минут мое терпение истощилось, и я повернулся к нему.

— Не желаете ли вы, чтобы я проинформировал вас об утренних событиях или целиком доверите мне решать возникшие проблемы в столь типичной для меня безукоризненной манере?

Вульф вздохнул и отложил газету.

— Боюсь, что мне придется слушать ваше сообщение, хочу я этого или нет. Поэтому — выкладывайте.

Я сделал короткий обзор разговоров, правда, переходя на дословный пересказ особенно для него оскорбительных. Обожаю наблюдать за реакцией гения. И на этот раз он не обманул моих ожиданий. Выслушивая наиболее едкие замечания, он пыхтел, хмурился и бормотал о жалком состоянии американской журналистики, и в первую очередь ее телевизионной ипостаси. Когда Вульф произносил диатрибу в адрес слабоумного типа с фотогеничным профилем, зазвонил телефон.

— Еще один, — простонал я. — У вас появилась прекрасная возможность лично выслушать, что о вас думает общественность.

На лице Вульфа возникла гримаса отвращения, но свою трубку он все-таки тоже поднял.

— Офис мистера Вульфа. У телефона Арчи Гудвин.

— Мистер Гудвин, меня зовут Одри Макларен. Могу ли я поговорить с мистером Вульфом?

Слова звучали мягко, культурно и очень по-британски.

Я покосился на Вульфа. Тот отрицательно покачал головой, но трубки не положил.

— Прошу прощения, но в данный момент он занят. Я его доверенный помощник. Если могу вам чем-то помочь?..

— Да… если сможете, передайте ему о моем звонке. Возможно, вам знакомо мое имя. Я — бывшая жена Яна Макларена. Я только что прочитала статью в «Нью-Йорк таймс» о расследовании. Он прав, Хэрриет Хаверхилл была убита. Я знаю, кто убийца и хочу прибегнуть к услугам Ниро Вульфа, чтобы он доказал его вину.

Брови Вульфа взлетели и мои, кажется, тоже. Я посмотрел на него, требуя инструкции, он еле заметно кивнул.

— Я, безусловно, передам ваши слова мистеру Вульфу. Если мистер Вульф проявит интерес, где вас можно будет найти, чтобы договориться о встрече? Вы находитесь в Нью-Йорке?

— Неподалеку. Я живу в Коннектикуте и могу прибыть в любое удобное для мистера Вульфа время.

— Как насчет завтра? — спросил я и вновь взглянул на Вульфа. Он показал мне три пальца. — Ну, скажем, в три часа.

— Это было бы прекрасно, — ответила она, и я сообщил ей адрес, записав, в свою очередь, номер ее телефона.

Вульф и я одновременно положили трубки.

— Будь я проклят! Что вы скажете об этом?

— Нам следует побольше узнать об этой женщине, — нахмурившись произнес Вульф.

— Сол?

— Да, свяжитесь с ним. Узнайте, сможет ли он к нам сегодня зайти.

Как я уже сообщил в начале этого повествования, Сол Пензер является частным детективом — и при этом самым лучшим частным детективом во всем Нью-Йорке. Я не упомянул лишь о том, что, когда его зовет Вульф, он старается отложить все текущие дела. Но несмотря на столь большое почтение к моему боссу, он, учитывая спрос на его услуги, может оказаться и вне пределов досягаемости.

Но нам сопутствовала удача. После второго гудка Сол снял трубку, и когда я сообщил, что Вульф интересуется, не может ли он нам помочь, Сол тотчас ответил согласием. Двадцать минут спустя я уже открывал входную дверь, впуская в дом Сола, облаченного, как всегда, в мятый коричневый костюм и со сплющенной кепочкой на голове. Подмигнув мне, он без дальнейшего приглашения проследовал в кабинет.

— Я высоко ценю ваш приход, — произнес Вульф и приподнявшись из-за стола, протянул для рукопожатия ладонь. Один этот жест весьма красноречиво характеризует его отношение к Солу.

— Никаких проблем, — ответил тот, опускаясь в кресло и отвечая кивком на мое предложение испить кофе. — В последнее время у меня не так много дел.

Я ему не поверил, но сказано было неплохо.

— Как вам наверняка известно, — начал Вульф, возложив ладони перед собой на стол, — меня заинтересовала кончина Хэрриет Хаверхилл.

Сол молча кивнул, и Вульф продолжил:

— Я убежден, что она убита, и, если хотите, я могу уточнить, на чем зиждется мое убеждение.

— В этом нет нужды, — ответил Сол.

— Прекрасно. Что вам известно о женщине по имени Одри Макларен?

Сол отхлебнул кофе, скривил свое и без того морщинистое лицо и ответил:

— Первая жена парня, который пытается прихватить «Газетт». Англичанка. Была отправлена в утиль после того как Макларен женился на крошке из общества где-то на западе — кажется, в Палм-Спрингс. После развода, года три тому назад, экс-супруга перебралась из Лондона сюда. У нее от Макларена пара ребятишек. Вторично замуж не вышла. Живет то ли в Стамфорде, то ли в Гринвиче — одним словом, в Коннектикуте.

У Вульфа слегка приподнялся уголок рта, что выдавало его удовлетворение и уважение к познаниям Сола. Как я уже заметил, Вульф и я гордимся тем, что внимательно читаем газеты и неплохо знакомы с текущими событиями и именами, мелькающими в новостях, но с Солом Пензером мы выступаем просто в разных весовых категориях, играем в разных лигах. Он знает больше, чем напечатано во «Всемирном Альманахе», журнале «Пипл» и «Кто есть кто в Америке», вместе взятых.