Дело N-ского Потрошителя - Наталья Михайловна Дым

Центрального отделения милиции служебный автомобиль подвёз Сергея за пятнадцать минут до начала рабочего дня. Но не успел он сделать и пары шагов, как наперерез выскочила уже знакомая фигура, в которой безошибочно узнавался давешний бойкий репортёр с вокзала. Тролев, Александр Тролев. Сергей сам собирался ему сегодня звонить, а тут прямо-таки – перст судьбы.

Тролев мыслей Сергея, конечно же, знать не мог. Он подлетел к нему, шмыгнул покрасневшим от холода носом и быстро заговорил, вцепившись в рукав шубы, словно боясь, что Сергей уйдёт, не выслушав:

– Сергей Алексеевич! Товарищ следователь! Скажите, чтобы меня в отделение пустили! У меня важные сведения по делу есть!

Сергей остановился, мягко высвободился из озябших пальцев репортёра и с интересом спросил:

– А вы сейчас про какое дело, товарищ Тролев?

Репортёр улыбнулся посиневшими от холода губами и радостно доложил, выбивая зубами чечётку:

– Так по делу Потрошителя и его последней жертвы, Алевтины Матросовой!

Сергей покачал головой. Да, тут, в N-ске, про тайну следствия если и слышали, то имели о ней весьма необычное представление.

– Ну пойдёмте, расскажете, – сделал приглашающий жест рукой в сторону входа в милицию Сергей.

Тролев шёл рядом, подстраиваясь под широкий шаг Сергея, и при этом не замолкал ни на секунду:

– Мы ведь с Алей знакомы были, в одной комсомольской ячейке состояли. Вот. Я и поговорил с ребятами…

Дежурный на входе сурово сдвинул брови и веско обронил:

– Не велено пускать.

Но Сергей лишь шевельнул бровью и подпихнул затормозившего было Тролева в спину. Дежурный спорить с московским следователем не рискнул, только тяжело вздохнул и поднял трубку телефона, явно собираясь доложить начальнику отделения о вопиющих нарушениях его приказа.

Тролев почти вприпрыжку рванул по коридору, но на секунду всё же остановился и совсем по-мальчишечьи показал милиционеру язык.

Ожаров уже был в кабинете, Сергей понял это, даже не дойдя до полуоткрытой двери, – по ядрёному запаху дыма и мысленно чертыхнулся: почему старший уполномоченный не может хотя бы курить не такие дрянные папиросы? Вот есть же тот же «Казбек», например. Хоть пахнет довольно приятно.

В кабинете был не один Ожаров: за своим столом уже расположился с кружкой крепкого чая Петрович, а возле самого окна сидел Егор. Не хватало только Митьки, но тот, скорей всего, опять в Торгсине, ищет то, из чего была выдернута загадочная нитка.

Все трое одновременно подняли головы на открывшуюся дверь и с удивлением и недоверием уставились на Тролева, который неожиданно стушевался и даже спрятался за спину Сергея. Тот покосился на смущённого репортёра и удивлённо качнул головой. Такой стеснительности от Тролева он точно не ожидал.

Егор громко хмыкнул и неприятно улыбнулся:

– Интересно, Матвеич его просто с крыльца спустит или под зад коленом ещё даст?

Стало ясно, что Тролев совсем не стесняется – он опасается. Ну, то и понятно. Милиционеры – люди горячие, могут и по шее надавать.

Сергей выдернул у себя из-за спины Тролева и громко сказал:

– У товарища репортёра есть что нам сообщить. Послушаем. А под зад коленом – всегда успеем.

На пороге громко кашлянули. Сергей обернулся и встретился взглядом с Мальковым.

Тот задумчиво почесал подбородок и спокойно бросил:

– А что, товарищ Иванов прав. Давайте послушаем. Вещай, Александр.

И Тролев не подвёл. Как-то разом подобравшись и даже перестав зябко ёжиться, он начал рассказ. Подробно, но в то же время не растекаясь мыслью по древу, репортёр выкладывал факты. Про комсомольскую ячейку, про Сидорова и многочисленных любовников Матросовой. Сергей слушал и удовлетворённо улыбался. Всё же он не ошибся, Тролев накопал много и как свидетель был практически идеален. Всё-таки уметь внятно излагать факты – тоже талант.

– Колька Пронин… – задумчиво протянул Мальков и повернулся к Ожарову: – Это же Килька у нас?

Тот затушил в пепельнице очередную папиросу и кивнул:

– Он самый. Рабфак ещё в прошлом году бросил. С Богданом связался.

– Сегодня у нас сбор участковых инспекторов в отделении, – Мальков снова мельком глянул на Тролева, – ты, Александр, можешь остаться. Но если хоть ещё одно слово в газете без согласования со мной или товарищами Ожаровым и Ивановым…

Мальков не закончил фразу, только прищурился, словно в прицел на Тролева глянул, и тот понятливо закивал и расплылся в улыбке, понимая, что вето на посещение отделения с него сняли. Ну, хотя бы временно.

Мальков развернулся и вышел из кабинета, напоследок сказав, глядя на Ожарова:

– Сейчас Рыскова пришлю, участкового инспектора. Он вам подробно расскажет, где Пронин и что делает.

И действительно, через несколько минут явился высокий, под два метра ростом, крепкий мужик, чем-то напоминающий былинного богатыря, застенчиво улыбнулся и оглядел всех тёмными, почти чёрными глазами. И протопал к свободному стулу.

Сергей давно не ощущал себя таким маленьким и даже почти ничтожным, как рядом с этим великаном.

Ожаров деловито пожал руку Рыскову, вокруг да около ходить не стал, а сразу перешёл к делу:

– Где Килька сейчас, знаешь?

– Да как не знать? Знаю. – Рысков повёл плечами, словно форменная гимнастёрка жала ему. – Две недели как в Рамень уехал. Там у него отец сгорел вместе с домом и жинкой. Так Колька на похороны и уехал, и до сих пор не вернулся.

Ожаров разочарованно выдохнул:

– Точно знаешь?

– Точнее некуда. Сильно он батьку любил, хоть и не мог простить, что тот год назад на молодухе женился, как мамка Колькина померла. Вот и переживал. На поминках напился до потери памяти. Сначала плакал, потом песни орал, а потом драку затеял. Его местные товарищи скрутили, но в милицию сдавать не стали. Всё-таки отец погиб, понимание проявили. Так они его в чулане заперли, только до ветру выводят да самогонку с огурцами носят. Ждут, пока сам пропьётся да в разум войдёт.

– Значит, два дня назад его в N-ске не было? – Ожаров, казалось, с непонятным облегчением улыбнулся.

Рысков утвердительно кивнул:

– Точно не было. Я сам только вчера из деревни вернулся, тоже батьку Колькиного хоронить ездил, мы с ним в гражданскую вместе воевали. Да на девять дней в деревне и задержался. Да… Так я сам слышал, как Колька песни в чулане блажит.

– До Рамени вёрст двадцать будет? – задумчиво протянул Петрович.

– Все двадцать пять клади. – Рысков задумчиво наморщил лоб.

– Спасибо, товарищ. У меня вопросов больше нет. – Ожаров повернулся к Иванову.

Сергей пожал плечами:

– У меня тоже. Но вот справочку всё же подготовьте о местонахождении гражданина Пронина. И в сельсовете заверьте.

– Знамо дело! – Рысков поднялся со стула и, дождавшись разрешения от высокого начальства, двинулся на выход.

– Значит,