Клюква со вкусом смерти - Наталья Хабибулина

– А если они не вынесут пыток и расскажут о вас?

– Не смей! Не смей так думать о людях, которых ты не знаешь! – Люба вскочила в возбуждении.

– Хорошо, хорошо! – успокоительно произнесла Анфиса и поспешила уйти спать, чтобы ненароком не расстроить сестру ещё больше.

В этот момент ей показалось, что за окном мелькнула какая-то тень.

Девушка вернулась в комнату и сказала об этом Любе. Та поспешила выключить свет и приложила палец к губам, но на улице было тихо, лишь где-то вдалеке раздавались одиночные выстрелы.

Больше до утра ничто не потревожило сестёр, но Анфиса долго ворочалась в постели и слышала, что Люба тоже не спит: на душе обоих было неспокойно.

Жить вместе им оставалось совсем немного.

– Взяли ещё двоих! – Анфиса услышала эти слова, произнесенные кем-то громким шепотом. Голос девушке был не знаком, и принадлежал молодому человеку.

– Как? Они не выполнили задание? – Люба почти кричала, но это был бесшумный крик, крик души, крик сердца…

– Дед передал… – дальнейшее Анфиса не могла расслышать, так как гость и сестра говорили совсем тихо, только изредка Люба всхлипывала, и незнакомый голос тихо успокаивал её.

Потом заговорили громче:

– Мне надо срочно отправить Анфису в лес! Поговори с Дедом, тебе он скажет, через кого можно это сделать. Я не могу рисковать её жизнью, она ничего не знает! Драгош, я прошу тебя, помоги мне!

– Хорошо, я постараюсь. А ты будь осторожней! – и опять стало тихо.

Анфисе почему-то показалось, что пауза в разговоре означала поцелуй, и ей вдруг стало невыносимо страшно за сестру, которая вот так, у края пропасти любила и была любима, боялась за неё, и, наверняка, за этого, невидимого девушкой, Драгоша.

Он же представлялся ей высоким черноволосым и очень добрым. И его Анфисе стало жаль до боли в сердце. Хотелось встать рядом с ними и быть такой же, как они…

– Анфиса! Анфиса! Быстро собирайся! – Люба тяжело дышала, лицо покрылось красными пятнами, руки дрожали.

Она накинула ничего не понимающей сестре на голову платок, сунула ей за пазуху документы, схватила за руку и потащила за собой. Остановившись у забора, выходившего на поле, она отодвинула доску и насильно впихнула в образовавшийся лаз Анфису:

– Беги до конца улицы к деду Захария, у него изба с зелеными наличниками и забор такой же! Беги, милая моя, беги! Скажешь ему: «Грибы оказались червивые, хочу набрать хороших». Он проводит тебя к партизанам. Передашь командиру, что Горелов, слышишь, Горелов – провокатор! Идут аресты! Взяли Деда – нашего командира!

– А ты? Люба, как же ты?! – Анфиса попыталась схватить сестру за руку, но та лишь досадливо оттолкнула её.

– Да беги же ты! Нельзя мне! – она бросилась обратно в дом.

Анфиса услышала треск мотоциклов и, уже не помня себя от страха, помчалась по тропинке к крайнему дому.

Дед Захария вышел ей навстречу, будто ждал.

Девушка, задыхаясь, повторила слова сестры и в изнеможении упала на ступеньку крыльца.

– Вставай, девонька! Не время рассиживаться! – Захария насильно потянул Анфису за руку. – В лес тебя проводит Заграй – он дорогу знает.

Дед тихонько свистнул и откуда-то из-за сарая выскочил огромный черный пёс.

Анфиса вскрикнула и попыталась спрятаться за деда, но он погладил девушку по плечу и сказал:

– Его не бойся, он теперь тебе за самого близкого друга. Заграй! К Тудору! – пёс остановился, внимательно посмотрел в глаза хозяина, развернулся и потрусил к лесу.

Захария прикоснулся губами к Анфисиному лбу, потом мягко отстранил её от себя и сказал:

– Беги!

В висках стучало молоточками: «Горелов, Горелов, Горелов…»

Пёс бежал, не оглядываясь, Анфиса едва поспевала за ним. Глаза заливали соленые слёзы и пот, а в висках всё стучало: «Горелов, Горелов, Горелов…» Во рту появился привкус крови. А пёс всё бежал и бежал, и пути этому не было конца…

Далеко позади остались звуки выстрелов: дед Захария не хотел сдаваться, его сожгли вместе с избой… Но об этом Анфиса узнала позже, от партизан, узнала, что и Любу вместе с Драгошем арестовали в её доме. Как их пытали, как разрывали их объятья под виселицей, как вешали растерзанные тела, рассказали местные жители.

А пёс всё бежал и бежал…

Споткнувшись об огромную корягу, девушка упала без сил и потеряла сознание. Она не видела и не чувствовала, как Заграй вернулся к ней и, облизывая грязное потное лицо, тихо поскуливал; как с наступлением ночи лёг рядом с ней, согревая худенькое человеческое тело своим тёплым собачьим…

Розовый рассвет коснулся лица Анфисы, она с трудом разлепила ресницы и увидела над собой озабоченные добрые глаза какого-то человека и услышала его голос:

– Ну, наконец-то, очнулась… Ребята, жива девчонка, жива…

Тогда она заплакала и тихо произнесла:

– Провокатор – Горелов… Всех арестовали… И Деда тоже… – и опять впала в забытье…

В партизанский лагерь её на руках принесли трое молодых парней.

А когда командир партизанского отряда Тудор Попеску, погладив Заграя, приказал: «Домой!», пёс лёг у его ног и тихо заскулил.

Мужчина сорвал с головы кепку и прикрыл ею глаза, из которых полились скупые слёзы.

– Отец…

Заграй остался в отряде – идти ему было некуда…

Именно эти события сорок первого года, случившиеся с молодой девушкой Анфисой Гребковой, через несколько лет послужили отправной точкой в раскрытии тяжких преступлений.

Глава 1.

Очередной день подполковника начался со звонка Лопахина:

– Зайди, есть разговор.

– Был сегодня в прокуратуре. Письмо им пришло, довольно интересное. Хочу, чтобы ты его прочитал, вот, держи, – генерал вынул из папки лист, испещренный убористым мелким почерком. – Это копия. Потом обсудим.

В письме говорилось следующее:

«… Несколько месяцев назад ко мне приезжала моя двоюродная сестра Анфиса Гребкова. Она не так давно переехала к своему сожителю в деревню Потеряево. Там, по её словам, она встретила мужчину, похожего на одного провокатора, который во время войны в одном оккупированном городке в Молдавии, где в то время гостила у своей сестры Анфиса, выдал румынским захватчикам местных подпольщиков. Все они были арестованы и казнены. Среди них была и сестра Анфисы. Только Анфиса сказала мне, что не совсем уверена в том, что это именно тот самый человек, которого она подозревает, потому что лично с ним не была знакома, лишь видела иногда у сестры по ночам. Поэтому решила ещё за ним