Жертвы - Буало-Нарсежак

— Только пытаюсь. Вы станете надо мной смеяться. Вы-то — настоящий мастер!

— Да будет вам. Какой я мастер!

— Рене говорил мне о вас. По-моему, у вас увлекательная профессия!

И в этот момент я увидел Жаллю. Он шел вдоль стены, стараясь держаться в узкой полоске тени, благодаря которой под стенами отеля можно было хоть как-то укрыться от зноя. Он появился неожиданно. Я опустил глаза, чтобы не насторожить молодую женщину. Она сидела спиной к двери. Он застанет ее врасплох. Жаллю вошел, снял шлем и очки, заметив нас, помахал рукой. Я поднялся. Жаллю уже склонился над столиком.

— Здравствуйте, Клер. Как вы добрались? Нет-нет, не вставайте.

Они мирно поцеловались, как старые супруги, довольные тем, что они снова вместе и могут вернуться к привычному образу жизни. Жаллю сел между нами за столик.

— Мне виски с содовой, — бросил он Мустафе.

Он казался почти оживленным и смотрел на Клер с нежностью, совершенно преобразившей его обычно напряженное лицо. И Клер смотрела на него с тем же вниманием и заботой. В складке у губ, в чуть сдержанной улыбке затаилась ласка. Я немедленно проникся глубокой уверенностью, что эти двое любят друг друга. Не зная что и думать, я прислушивался к их разговору. Клер рассказала о смерти тетки, о похоронах в Версале…

— Я не стала рассылать извещения, — рассказала Клер. — Бедняжка давно уже ни с кем не виделась. Мори был на высоте. Он заказал мне билет на самолет. Можно сказать, мне самой ничем заниматься не пришлось. Перед отъездом я заплатила за газ и за электричество… Ларю передает вам привет.

— Как он поживает?

— Он едет в командировку в Японию… Если бы вы пришли к самолету, увиделись бы с ним. Все такой же энергичный, у него столько планов!

Супруги со стажем! А что же я? Только что я потерял Ману. Потерял вдвойне: раньше я не знал, где она, а теперь мне даже неизвестно, кто она.

— Извините, — сказал я. — Я на минуту.

— Если можно, закажите мне еще виски, — попросила Клер. — Ужасно хочется пить!

На какое-то мгновение я растерялся. «Мне хочется пить!» — шифр, означающий: «Я хочу тебя поцеловать!» Сердце сжалось от боли, и я поспешил уйти, крепко сжав кулаки и повторяя про себя: «Нет, ты не заплачешь!.. Дурак!.. Какой же ты дурак!..» Я укрылся в туалете, наполнил ладони водой, пахнущей хлоркой, и плеснул себе в лицо. Ману! Жить без Ману! Мне остается только собрать чемодан и ближайшим рейсом вернуться в Париж. Но что я стану делать в Париже? Нет. Лучше обождать, расспросить Клер. Но о чем спрашивать? В тесном помещении стояла такая удушающая жара, что мне стало совсем нехорошо. Я вышел, так ничего и не надумав. Как бы там ни было, один день ничего не решит. А вдруг тайна раскроется сама собой, вдруг одно слово или намек даст мне ключ к разгадке? Я заказал два виски и вернулся за столик. Жаллю объяснял жене, отчего переговоры так затянулись. Американцы ругают его проект, но король подозревает, что ими движут политические соображения. Он колеблется. Жаллю на удивление хорошо ориентировался в этих восточных интригах. Невольно он приписывал себе самую выигрышную роль и ожидал от Клер одобрения. После всего, что я слышал о нем от Ману, эта новая грань характера Жаллю явилась для меня полной неожиданностью. Выходит, она и тут солгала? А в чем она мне не солгала?..

— У вас усталый вид, мсье Брюлен, — заметила Клер.

— Едем обратно, — решил Жаллю. — Вы в состоянии вести машину? Может, лучше я сам сяду за руль?

— Нет-нет, — возразил я.

Но стоило выйти за порог, как от раскаленного воздуха у меня перехватило дыхание. Я подогнал машину к дверям отеля. Все мне опротивело, я взмок от пота и чувствовал себя от горя совсем больным. К счастью, рефлексов я не утратил, да к тому же на дороге никого не было. При желании можно было ехать хоть зигзагами, что я, впрочем, и делал, ловя обрывки их разговора. Я решил неустанно следить за ними: раз Ману была близкой знакомой супругов Жаллю, то и они знали ее не хуже. В том разброде, который царил у меня в голове, это, пожалуй, было единственное, в чем я не сомневался. Вдруг они упомянут о ней в моем присутствии? Но настоящее имя Ману мне неизвестно; если и случится им заговорить о знакомой молодой женщине, как я могу быть уверен, что речь идет именно о ней?..

Впрочем, я не мог слушать и думать одновременно. К тому же я мало что смог уловить. «Лендровер» здорово дребезжал, так что на тех участках пути, где мне приходилось подключать второй мост, разговаривать было невозможно. Говорили они в основном о плотине. Жаллю упомянул Блеша.

— Блеш! — откликнулась Клер. — Это тот инженер, который… — Ухабы, выбоины, меняем скорость. — Думаешь, он сможет тебе навредить? — Когда им казалось, что никто их не слышит, они обращались друг к другу на «ты». Это нормально.

— Еще бы! Он всегда мечтал меня погубить.

— Но ведь у него нет никакого влияния…

— Ошибаешься. Стоит ему только… — Нажимаю на тормоза. Перехожу на первую скорость.

— Дорога скверная. Неужели вы каждый день здесь ездите?

— Приходится.

Клер понизила голос:

— Твой секретарь выглядит очень славным.

— Стоящий парень.

Это замечание Жаллю помогло мне прийти в себя. Оно придало мне уверенности в себе, которой я едва не лишился. Я был просто обязан разобраться в этой истории. Но стоило мне вспомнить комнату, которую показала мне Ману, как меня охватывало отчаяние. Только я начинал выстраивать гипотезу, пытаться связать какие-то догадки в единое целое, как снова воцарялся хаос. Взять хотя бы ключи… Два ключа, которые я, уезжая из Парижа, оставил в ящике письменного стола, — не во сне же это было? Те самые ключи, которые Ману сняла с крючка на кухне тем быстрым, уверенным движением, которое сразу выдает человека, привыкшего к этой обстановке, способного перемещаться в ней с закрытыми глазами… ведь эти ключи в самом деле принадлежали госпоже Жаллю.

— Я распорядился, чтобы тебе приготовили самую лучшую комнату, — сказал Жаллю. — Она сообщается с моей. Я часто работаю допоздна…

— Да, понятно.

Несмотря на шлем, мне напекло голову. Еще пять километров по этим раскаленным камням… Казалось, грохочет не мотор, а я сам, мой измученный мозг. Я знаю Жаллю! Я не могу не верить своим глазам. Его лицо просветлело, стоило ему взглянуть на эту женщину! К чему отрицать очевидное? Это Клер, его жена… Ману… Клер…