Клод Изнер - Три изысканных детектива (сборник)

— Но я не могу! Ровно в три я должен встретиться с месье Мори в аукционном доме!

— Сейчас еще нет и одиннадцати.

— А когда я пообедаю?

— Это меня не волнует. Вот, я набросал на скорую руку, как выглядит чаша: череп обезьяны на металлическом треножнике, украшенном бриллиантами. Жозеф, я в вас верю. Совать нос не в свои дела — ваше призвание.

«Ничего подобного, наглая клевета!», — возмущенно повторял про себя Жозеф, ожидая экипажа. Он оглянулся, зашел за дерево и вскрыл конверт.

То, что он увидел, заставило его задержать дыхание.

— Разрази меня гром! Вот это да…

Перед домом номер 28 на улице Шарло стояла телега, заваленная мебелью и тюками. Два крепких молодца с красноватыми физиономиями, кряхтя, тащили через двор пианино, носильщики сновали туда-сюда с ящиками в руках.

— Эй, вы там! Вы куда?

Путь Жозефу преградил маленький человечек.

— Я носильщик, — нашелся юноша и в доказательство своих слов схватил коробку со скатертями и салфетками.

Прижав ее к груди, он решительно двинулся к подъезду, ожидая, что его вот-вот остановят. Но ничего подобного не произошло. Жозеф беспрепятственно пересек холл, оставил там коробку и взбежал по лестнице, где столкнулся с горничной. У нее в руках был поднос с чайными чашками, из них поднимался пар.

— Прошу прощения, мадемуазель, у меня назначена встреча с месье де Виньолем, где мне его найти?

— На втором этаже. Я вас провожу.

— А еще я хотел бы принести семье свои соболезнования.

— Месье Уоллере и месье Дорсель поехали распорядиться насчет церемонии. К мадам приехал доктор. Простите, я спешу, мадам нужно выпить чаю, прежде чем отправиться на похороны. Идите по коридору, комната месье де Виньоля вон там, в глубине.

Это был не дом, а настоящий лабиринт. Жозеф шел и шел, а коридор все не кончался. Про какую комнату говорила горничная? Слева — пять дверей, справа — одна.

Он постучал наугад, и до него донеслось приглушенное: «Изыди, Сатана!». Жозеф прилепился губами к замочной скважине.

— Месье де Виньоль? Меня прислал к вам вчерашний фотограф. Он передал вам несколько открыток, я уверен, они придутся вам по вкусу.

— Подсуньте под дверь.

Жозеф наклонился и едва успел пропихнуть конверт в щель, как его тотчас утянули в комнату невидимые пальцы.

— Дьявол! Отлично! — воскликнул голос. — Входите!

Жозеф услышал, как за дверью двигают какую-то тяжелую мебель, затем — звук падения чего-то увесистого и скрип ключа в замочной скважине. В следующее мгновение он увидел хозяина комнаты: морщинистое узкое лицо, напоминающее мордочку хорька, и маленькие, живые глазки.

— Входите же, скорее. За мной охотятся, но я еще в состоянии выдержать осаду. Еще есть такие?

— Надо поискать, — невозмутимо ответил Жозеф, переступая порог.

— Дайте мне адрес этого достойнейшего мастера.

— Мастера?

— Фотографа.

— Улица Сен-Пер, дом восемнадцать, — проворчал Жозеф и тут же пожалел о том, что выдал ценные сведения.

На полу валялась бронзовая статуэтка Дианы, массивный буфет отодвинут от стены. Видимо, хозяин комнаты использовал его, чтобы загородить дверь.

— Черт побери! Как подчеркивают ее аппетитную попку эти черные чулки! Имя этого чудесного создания?

— Лa Гулю. Танцовщица из «Мулен Руж».

— Она и в самом деле такая сдобная штучка, эта плутовка? Ох, все бы отдал, чтобы ее сочные прелести согрели меня холодной ночью! Лучше сделаться добычей этой прекрасной вампирши, чем отвратительного Жака де Моле.

— Он вам угрожает? — поинтересовался Жозеф.

— Глупый мальчишка! Он жаждет моей смерти и вечного проклятия моей души с тех самых пор, как я вышел на след его сокровища! Вот и вчера ночью он слонялся тут, даже пытался стащить мой шейный платок. Если бы верный Ангерран не защитил меня, если б не натолкнул на мысль забаррикадироваться мебелью…

«Жак де Моле, Ангерран, [65]сокровища… Вот незадача, похоже, этот старый хрыч окончательно спятил!», — подумал Жозеф, лихорадочно соображая, как ему улизнуть.

— И где же можно встретиться с Ангерраном? — очень вежливо спросил он.

— О, я вас отведу к его ложу. Как раз пора его освежить.

И Фортунат де Виньоль, не обращая внимания на растерянность собеседника, приоткрыл дверь и высунул нос в щель.

— Бдительность — прежде всего. Надо проверить, свободен ли путь. Не хватало еще наткнуться на какого-то из этих негодяев… Иди за мной и помалкивай!

Он на цыпочках двинулся по коридору, Жозеф — за ним.

— Пока эта неряха закупает дичь на рынке, мы возьмем все, что нам нужно.

Они проникли на кухню. Старик ткнул пальцем в кусок льда в раковине.

— Хватай его, и бежим, — выдохнул он на ухо Жозефу.

Юноша коснулся прозрачной голубоватой поверхности и тут же отдернул руку.

— Пальцы сводит!

— Эх, ты, неженка!

Фортунат стянул с себя жилет, завернул в него глыбу льда, сунул Жозефу и подтолкнул его к узкой лестнице.

Когда они оказались в темном подвале и дрожащее пламя свечи осветило труп собаки — на вонь уже слетались мухи, — Жозеф почувствовал, что его мутит. Слабым голосом он спросил:

— Что… это такое?

— Доблестный рыцарь, перед тобой Ангерран, шестой обладатель сего славного имени!

— М-м… Вам не кажется, что благоразумнее было бы предать его тело земле — и без промедления, учитывая, в каком он состоянии? — произнес Жозеф, зажимая нос пальцами.

Фортунат де Виньоль задумчиво поскреб затылок.

— Видишь ли, я собирался сделать из него чучело, как поступил с остальными своими вассалами.

Тут Жозеф увидел четырех собак со стеклянными глазами, неподвижно сидящих у алтаря.

— Боюсь, уже поздно, — покачал головой он. — Из него теперь и прикроватного коврика не получится.

— Верно… Но мой верный друг заслуживал того, чтобы оказаться в компании своих соратников. Что ж, тогда похороним его!

И Фортунат, схватив лопату для угля, прислоненную к стене, вручил ее юноше.

Жозеф совершенно выбился из сил, вскапывая утоптанный земляной пол подвала, и весь взмок. Он мысленно проклинал отправившего его сюда Виктора. Наконец Фортунат счел, что яма достаточно глубока, бережно завернул усопшего друга в желтый жилет, опустился на колени и положил его на дно.

— Прощай, мой храбрый вояка. Если бы злодеи, что морят меня голодом, оставили мне хоть немного монет, твои останки были бы нетленны. Небо отказало мне в этой милости, зато побудило меня избавиться от этой проклятой чаши, украшенной изображением кота — сатанинского животного, столь любимого тамплиерами! Благодарю Тебя, Боже!

— Что еще за тамплиеры? — осведомился Жозеф, решив, что странный старик имеет в виду жителей квартала Тампль.

— Это рыцарский орден, основанный во время Первого крестового похода, дабы защитить пилигримов в их паломничествах по святым местам на Ближнем Востоке. Но воины-монахи, прельстившись властью и богатством, провалили миссию и стали исповедовать культ дьявола. Вот почему добрый наш король Филипп Красивый приказал их сжечь.

«Боже, — промелькнуло в голове Жозефа, — да он окончательно спятил!»

— Сокровище, о котором вы говорили… Оно принадлежало им?

— Молчи, глупец! Когда я откопал его, то передал потомкам Людовика Восемнадцатого, чтобы они восстановили монархию.

— А чаша с орнаментом из кошачьих голов… Она случаем не из черепа обезьяны сделана?

— Юноша, если бы ты не принес мне этот роскошный подарок… эту Ла Гулю, и не помог похоронить беднягу Ангеррана — я бы решил, что ты шпион де Моле!

— Ну нет, месье, вы уж меня не подозревайте понапрасну!

— Я своими глазами видел, как ее забрал старьевщик.

— Старьевщик? А где он живет? Небось, у черта на рогах?

— Понятия не имею. Может, неряха вам подскажет. Собирайтесь, нам пора обратно.

Мари Торн? [66]Наверное, это одна из служанок, решил Жозеф.

Поднявшись по лестнице, он столкнулся нос к носу с той самой горничной, что относила лекарство хозяйке, и спросил ее про Мари Торн. Та скорчила гримаску.

— Я здесь новенькая, не всех еще знаю по имени. Обратитесь лучше к Бертиль Пио, она сейчас стряпает обед.

Полная блондинка, сновавшая между кухней и погребом, была удивительно похожа на Эфросинью Пиньо, разве что выглядела лет на десять моложе.

— Прошу прощения, мадам, я насчет Фортуната…

— Держу пари, это он стащил у меня лед!

— Он… э-э-э… упоминал о горничной Мари Торн, и я…

— Нет здесь никаких нерях! Ох, у старика с головой день ото дня становится все хуже. Если так будет продолжаться, его придется отправлять в дом умалишенных. Нет здесь нерях, вся прислуга у нас очень аккуратная!