Эллери Квин - Насчастливый город

— С дороги, Джим, — потребовал Эллери. — Вы только путаетесь под ногами.

Но при первом же ударе послышался крик Норы:

— Если кто-нибудь войдет сюда, я… Не входите!

Герми мяукала, как больная кошка, а Джон Ф. повторял:

— Ну, Герми… Ну, Герми…

С третьей попытки дверь поддалась. Эллери катапультировался в ванную, с трудом удержавшись на ногах. Позеленевшая Нора, склонившись над умывальником, глотала полные ложки сока жженой магнезии. Она повернулась к Эллери со странным торжествующим видом и без чувств упала ему на руки.

Но когда Нору уложили в постель, разразилась бурная сцена.

— Я чувствую себя как… как зверь в зоопарке! Пожалуйста, мама, уведи всех отсюда!

Все вышли, кроме миссис Райт и Джима. Эллери слышал с лестничной площадки громкий голос Норы:

— Нет, нет, нет! Он мне не нужен! Я не хочу его видеть!

— Но, милая, — взмолилась Герми, — ведь доктор Уиллоби помогал тебе появиться на свет…

— Если этот старый… старый козел подойдет ко мне, — закричала Нора, — я покончу с собой! Я выпрыгну из окна!

— Нора! — простонал Джим.

— Выйди отсюда! И ты тоже, мама!

Пэт и Лола подошли к двери спальни и окликнули мать:

— Мама, у нее истерика. Оставьте ее одну, и она успокоится.

Герми вышла из комнаты. За ней последовал Джим, казавшийся ошеломленным.

Они слышали кашель и плач Норы. Когда прибыл доктор Уиллоби, Джон Ф. сказал ему, что произошла ошибка, и отослал его.

Эллери бесшумно закрыл дверь своей комнаты, но, прежде чем включил свет, понял, что в ней кто-то есть. Он повернул выключатель и спросил:

— Пэт?

Девушка съежилась на его кровати. На подушке возле ее лица расплылось влажное пятно.

— Я ждала вас. — Пэт моргала от яркого света. — Сколько сейчас времени?

— Уже за полночь. — Эллери выключил свет и сел рядом с ней. — Как Нора?

— Говорит, что прекрасно. Думаю, с ней будет все в порядке. — Пэт немного помолчала. — Куда вы исчезли?

— Эд Хотчкис повез меня в Конхейвен.

— В Конхейвен? Туда же семьдесят пять миль. — Пэт села. — Чем вы занимались, Эллери?

— Я узнал, что в Конхейвене хорошая лаборатория, поэтому доставил туда содержимое тарелки Норы. И… — Он сделал паузу. — Как вы сказали, туда семьдесят пять миль от Райтсвилла.

— Они… они…

— Ничего не обнаружили.

— Тогда, может быть…

Эллери встал с кровати и начал ходить взад-вперед по темной комнате.

— Может быть все, что угодно. Коктейли. Суп. Закуски. Это была попытка наудачу — я знал, что результат будет нулевой. Хотя яд наверняка был в ее пище или питье. Все симптомы отравления мышьяком. К счастью, ей пришло в голову выпить жженую магнезию — эффективное противоядие при отравлении им.

— А сегодня… День благодарения, — с трудом вымолвила Пэт. — Письмо Джима к Розмэри… датировано 28 ноября — сегодняшним днем. «Моя жена заболела»!

— Не торопитесь, Пэтти… Это могло быть совпадением.

— Вы так думаете?

— Или внезапным приступом расстройства пищеварения. Нора была возбуждена — она читала письма, видела абзац о мышьяке в книге по токсикологии… Возможно, причина чисто психологическая. Воображение иногда проделывает с нами странные штуки. Во всяком случае, время еще есть. Если план существует, это только начало.

— Да…

— Пэт, я обещаю вам, Нора не умрет!

— О, Эллери! — Она подошла к нему в темноте и спрятала лицо в его пиджаке. — Я так рада, что вы здесь…

— Выйдите из моей спальни, — нежно потребовал он, — пока ваш папа не явился сюда с дробовиком.

Глава 12

РОЖДЕСТВО: ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Выпал первый снег. Дыхание в долинах отдавало паром. Герми собирала корзины с подарками для бедных фермеров. На холмах уже мелькали лыжники, а мальчишки с нетерпением ожидали, когда замерзнут пруды. Нора и Джим оставались загадкой. Нора поправилась после «недомогания» в День благодарения — она стала чуть более худой, бледной и нервной, но держала себя в руках. Правда, иногда казалась испуганной и категорически отказывалась с кем-либо обсуждать свои проблемы.

— Что не так, Нора? — допытывалась ее мать. — Ты должна сказать мне…

— Ничего. У нас все в порядке.

— Но Джим пьет, дорогая. Об этом знает весь город, — стонала Герми. — Это становится национальным позором! И вы с ним постоянно ссоритесь…

Нора сжимала маленькие губы.

— Позволь мне жить моей жизнью, мама.

— Твой отец беспокоится…

— Прости, мама, но это моя жизнь.

— Вы ссоритесь из-за Розмэри, не так ли? Она вечно уводит Джима в сторонку и шепчется с ним. Сколько еще она собирается гостить у вас? Нора, дорогая, ведь я твоя мать! Ты можешь мне довериться…

Но Нора с плачем убегала.

Пэт старела на глазах.

— Эллери, эти три письма… они все еще в шляпной коробке в стенном шкафу Норы. Я заглядывала туда вчера вечером — ничего не могла с собой поделать.

— Знаю, — вздохнул Эллери.

— Вы тоже проверяли их?

— Да. Пэтти, Нора перечитывала письма. Их явно доставали из коробки…

— Но почему Нор не хочет взглянуть в лицо правде? — воскликнула Пэт. — Она знает, что 28 ноября произошло первое покушение — первое письмо должно было ей это объяснить! Тем не менее Нора не захотела показаться врачу, не предпринимает никаких мер, чтобы защитить себя, отказывается от помощи… Я не могу ее понять!

— Может быть, Нора опасается скандала? — осторожно предположил Эллери. — Вы ведь рассказывали мне, как она пряталась от всего окружающего мира, когда Джим бросил ее накануне свадьбы несколько лет назад. В вашей сестре, Пэт, сидит глубоко укоренившаяся провинциальная гордость. Она не желает, чтобы о ней судачили. А если о случившемся станет известно…

— Так оно и есть, — кивнула Пэт. — Я была глупа, что не замечала этого раньше. Нор все игнорирует, как ребенок. Закрой глаза, и не увидишь привидение. Вы правы, Эллери. Она боится Райтсвилла!

В понедельник вечером, накануне Рождества, Эллери Квин, растирая замерзшие руки, сидел на пне на краю леса и наблюдал за домом 460 по Хилл-Драйв. Луна на небе отсутствовала, но ночь была тихой, и все даже далекие звуки четко доносились. Джим и Нора опять ссорились — на сей раз из-за денег. На что Джим их тратит? Что случилось с брошью?

— Ты должен рассказать мне, Джим! Так больше не может продолжаться!

Сначала мужской голос звучал невнятно, но затем Джим стал закипать, как лава в кратере.

— Не устраивай мне допрос третьей степени!

Эллери слушал внимательно, но не узнал ничего нового. Молодые супруги кричали друг на друга, покуда он, как дурак, сидел из-за них на морозе. Наконец Эллери поднялся с пня и направился краем леса к теплу в доме Райтов. Но внезапно остановился. Дверь Несчастливого дома — каким же правильным стало теперь казаться это название! — громко хлопнула. Эллери побежал по снегу, держась в тени большого дома. Джим Хейт нетвердым шагом направлялся по дорожке к своей машине. Эллери бросился к гаражу Райтов. Он договорился с Пэт, что она будет оставлять ключи от своего автомобиля в замке зажигания на случай срочной надобности. Машина Джима покатилась вниз с Холма с угрожающей скоростью. Эллери поехал следом, не включая фар — он видел дорогу достаточно хорошо благодаря огням автомобиля Джима. 16-е шоссе… Заведение Вика Карлатти…

Было почти десять, когда Джим шатаясь вышел из «Горячего местечка» и снова сел в свою машину. По ее вихляниям Эллери понял, что Джим здорово пьян. Он свернул налево — значит, ехал не домой, а в город. Но куда?

Джим остановился возле убогого деревянного дома в центре Лоу-Виллидж. При свете тусклой двадцатипятиваттной лампочки в подъезде Эллери видел, как он поднялся по лестнице и постучал в дверь с облупившейся краской.

— Джим! — послышался возглас Лолы Райт.

Затем дверь захлопнулась.

Эллери поднялся по ступенькам, скрипящим под его весом. На площадке он без колебаний подошел к двери Лолы и прижал ухо к тонкой панели.

— Ты должна мне помочь! — услышал он крик Джима. — Лола, не прогоняй меня! Я дошел до отчаяния…

— Но я же говорила тебе, Джим, что у меня нет денег, — холодно ответила Лола. — Сядь. Ты пьян как свинья.

— Поэтому я и пью, — усмехнулся Джим.

— Что довело тебя до отчаяния? — Голос Лолы стал ласковым. — Вот так — теперь тебе будет удобнее… Давай, Джим, расскажи все малютке Лоле…

Хейт начал плакать. Всхлипывания были приглушенными, и Эллери догадался, что его лицо прижато к груди Лолы, чье материнское бормотание не представлялось возможным разобрать. Но внезапно она вскрикнула, словно от боли, и Эллери едва не вломился в квартиру.