Рекс Стаут - Семейное дело

— Мистер Вулф будет вам очень признателен, — заверил я совершенно искренне. — Он сам почти никогда не выходит из дома, но наверняка захочет лично выразить вам свою благодарность. Не могли бы вы как-нибудь в ближайшее время заскочить к нам на минутку, быть может, по дороге домой?

— Сомневаюсь, но не исключаю подобной возможности. С моей работой я никогда не знаю в точности, когда освобожусь. Ха! А теперь оставьте меня в покое.

— Ха! — сказал я, поворачиваясь.

Этот звук вырвался у меня против моей воли, как-то сам собой. И я ушел.

Пройдя десять кварталов до Тридцать пятой улицы, я затем проследовал до старого кирпичного особняка. Когда я по ступенькам поднялся на крыльцо, часы показывали половину пятого; Вулф находился уже наверху, в оранжерее. Повесив пальто и усевшись в кабинете за своим письменным столом, я стал внимательно, изучать список. Айго написал не только имена и фамилии, но и профессии. При наличии времени он, вероятно, указал бы их возраст и домашние адреса. Я бросил листок на стол и задумался. Картина существенно менялась. Возникла совсем другая комбинация. Связав Ричарда Никсона со званым ужином, Айго придал тем событиям совершенно иные контуры. Хорошо зная Вулфа, я ясно представлял себе наши следующие шаги. Они были настолько очевидными, что мне понадобилось всего десять минут для определения ближайших мер. Сняв трубку, я набрал нужный номер.

Чтобы связаться с нашими постоянными помощниками, потребовалось более получаса. Фактически я сумел поговорить только с Фредом. Для Сола и Орри пришлось оставить срочные послания. Затем я пододвинул пишущую машинку и изготовил пять экземпляров по-фамильного перечня гостей Харви Бассетта. Нет необходимости приводить их здесь — вы с ними уже познакомились в начале главы. Потом я отпечатал содержание моей беседы с Айго, дословно, в двух экземплярах. Обычно я не проверяю готовый текст, но на этот раз я не поленился. Я был на второй странице, когда послышался привычный шум спускающегося лифта, и в кабинет вошел Вулф.

Устроившись за своим письменным столом, он заметил:

— Итак, ты вернулся.

Обычно Вулф редко говорит очевидные вещи, но эти слова он повторяет довольно часто, выражая тем самым свои удивление и радость по поводу того, что я после многих часов в бетонных джунглях вновь появился целым и невредимым, не хромая и не истекая кровью.

— Да, сэр. Постараюсь доложить все до ужина. Я встречался с Феликсом, Лоном Коэном, мисс Роуэн, вновь с Феликсом и с одним из участников пресловутого ужина — Бенджамином Айго, инженером-электронщиком в компании «Нэтэлек», где, как вам известно, президентом был Бассетт. Вам, конечно, нужно каждое слово, но я предпочел бы начать с конца, то есть с Айго. Я отпечатал содержание нашей беседы с ним для приобщения к делу.

Развернувшись на стуле, я взял со стола листки и передал Вулфу.

Три страницы. Последнюю он перечитал дважды, посмотрел на меня из-под полуопущенных век и сказал:

— Боже мой!

Я вытаращил на него глаза. Возможно, даже разинул рот. Он никогда раньше не говорил «Боже мой!», а тут произнес, да еще с ударением. Но я воздержался от всяких комментариев. Зато он не выдержал.

— Он что, молол чепуху? Говорил вздор?

— Нет, сэр. Все как на духу.

— И он добровольно сообщил тебе эти фамилии?

— Совершенно верно.

Листок с именами гостей — написанный рукой Айго, а не отпечатанную мною копию — я уже держал наготове и протянул Вулфу. Также прочитав дважды, он подожил его на стол; потом, после некоторого раздумья, вновь взял в руки.

— Меня не так-то просто ошеломить, — заметил он, — но если бы я мог заполучить их всех сейчас сюда, в кабинет, то пренебрег бы ужином. Порой я поручал тебе доставить ко мне людей, зная, что, кроме тебя, это никто не сможет сделать, но этих… этих шестерых… даже тебе не под силу.

— Согласен. Поэтому-то, прежде чем печатать содержание моей беседы с Айго, я кое-что предпринял по собственной инициативе, по телефону, и получил кое-какие результаты. Попробуйте угадать — о чем идет речь?

Пристально посмотрев на меня, Вулф закрыл глаза, через минуту вновь их открыл и спросил:

— Когда они придут?

— В девять часов вечера. Фред — совершенно точно, Сол и Орри — по всей вероятности. Как вам известно, они охотно работают на вас.

— Приемлемо, — сказал Вулф. — Сегодня я буду наслаждаться ужином. Вот уже два дня, как я вообще не ощущал вкуса пищи.

Глава 7

Я сейчас не помню, кто именно однажды назвал их тремя мушкетерами. Сол расположился в красном кожаном кресле, Фред и Орри — в желтых, которые я поставил так, чтобы они сидели рядом, прямо перед письменным Столом Вулфа. Сол пил коньяк, Орри — водку с содовой водой, Фред выбрал виски. Передо мной стоял стакан с молоком.

Вулф, как всегда, предпочел пиво.

Сол Пензер был на два дюйма ниже меня ростом и внешне не столь представительным — с большими ушами, в измятых брюках, — но в некоторых отношениях проворнее, чем я. Фред Даркин выглядел — в сравнении со мной — на один дюйм ниже, на два дюйма шире, с более колючей щетиной на щеках и был в какой-то мере доверчивее. Орри Кэтер, напротив, на полдюйма возвышался надо мной, был красивее, но чересчур влюбленным в себя. Он до сих пор придерживался той точки зрения, что мое место у Вулфа с самого начала следовало занять ему, и не оставлял надежды когда-нибудь осуществить свою мечту. Орри также считает, что женщины находят его в два раза привлекательнее меня, и я думаю — он прав. Доказательство — внушительный список одержанных им побед.

Говорил более часа главным образом я, и их записные книжки уже более чем наполовину заполнились. Я правдиво и детально обрисовал суть дела, не опустив ничего существенного, лишь кое-где меня дополнил Вулф. Разумеется, я не стал упоминать такие второстепенные и неважные подробности, как меню за завтраком у Лили Роуэн. Между прочим, я опустил эту деталь и когда докладывал Вулфу перед ужином. Его подлинное мнение о Лили вовсе не такое уж низкое, какое он иногда в пылу полемики высказывает; и тем не менее не стоит давать ему в руки дополнительное оружие против нее.

— А теперь, пожалуйста, вопросы, — сказал я, отхлебнув молока.

— Подожди, — перебил Вулф, внимательно взглянув на каждого из присутствующих. — Сперва я должен объяснить вам подлинную ситуацию. Арчи она хорошо известна. Он понял и осознал ее раньше меня. Суть в заявлении мистера Айго. Арчи видит и слышит меня ежедневно, он знает, что впервые в жизни меня охватило непреодолимое желание, которое я оказался не в силах удовлетворить. Я отдал бы все свои орхидеи — ну, если не все, то, во всяком случае, большую часть, — чтобы только иметь возможность принять участие в расследовании незаконных деяний Ричарда Никсона. Я даже однажды продиктовал письмо, предлагая своим услуги мистеру Яворски, и Арчи его отпечатал, но не отослал. Это письмо я потом разорвал.

Вулф взял бутылку с пивом, но передумал и вновь поставил ее на стол.

— Ну что ж. Мистер Никсон вышел из игры, больше не командует нашим государственным кораблем, не является для нас авторитетом и не говорит со всем миром от имени Америки. Однако дело далеко не завершено. Историки будут копаться в нем еще столетия. Вы слышали, что сказал мистер Айго. Как ты думаешь, Арчи, он морочил тебе голову?

— Нет, сэр. Он говорил откровенно.

— Тогда я принимаю его слова за чистую монету и призываю вас оценить их точно так же. Я всецело доверяю глазам и ушам Арчи, и, по-моему, у вас тоже нет оснований сомневаться в его способностях. Я исхожу из предположения, что есть определенная связь между упоминавшейся в той записке фамилией и событиями, именуемыми «Уотергейт», что результатом такой связи явилась насильственная смерть Харви Бассетта и Пьера Дакоса. Именно это я собираюсь доказать с вашей помощью. У меня нет клиента, и рассчитывать на гонорар не приходится. Я заплачу вам по обычному тарифу и возмещу накладные расходы. Прошу особенно не скупиться. Время движется к концу года, который был для меня довольно прибыльным даже в условиях нашей неустойчивой экономики; вы меня не разорите.

Вулф выпрямился, положил ладони на подлокотники и продолжал:

— И еще. Вы всегда верили моим суждениям и выполняли мои инструкции беспрекословно. В данном случае это не годится. Сейчас я не в состоянии трезво оценить факты. Нет никакой уверенности, что мой интеллект не подпал под влияние эмоций. Как, на ваш взгляд, высказанные мною предположения… совсем беспочвенны и неразумны? Арчи я уже спрашивал. Что ты думаешь на этот счет, Сол?

— Для начала они вполне пригодны.

— Фред?

— Я тоже так полагаю.

— Орри?

— Согласен с Солом. С ними можно работать.

— Вы меня не убедили, — кивнул Вулф. — Но в любом случае я намерен разоблачить человека, который убил Пьера… и мог убить Арчи. Призываю не верить слепо моим оценкам. Если у вас есть сомнения относительно обоснованности моих заключений и инструкций, то говорите, не стесняясь. Мне бы хотелось выйти из этой запутанной ситуации, не потеряв уважения к себе; у вас, безусловно, одинаковые со мной желания.