Эллери Квин - Две возможности

— Да, стал другим человеком. Кажется, только вчера он расхаживал в дырявых башмаках. — В тоне старика не слышалось иронии — напротив, в нем звучало уважение. — Никто с Отисом и разговаривать не хотел. Ему приходилось на задних лапках ходить, чтобы на него обратили внимание. А теперь те, которые от него нос воротили, приходят сюда пожать ему руку и просят взяться за их дела. — Базз Конгресс усмехнулся — не над Отисом Холдерфилдом, а над теми, кто «воротил нос». — Его офис здесь, сэр. С золотыми буквами на двери.

В приемной все сияло новизной — мебель, книги по юриспруденции и даже секретарша выглядела так, будто ее только что доставили из универмага. Глубокий вырез блузки открывал соблазнительную грудь, глаза смотрели холодно и проницательно, фигура выглядела вызывающе аппетитно, — короче говоря, она принадлежала к той категории женщин, которых в Райтсвилле именуют «штучками». Уважение, заранее испытываемое Эллери к Отису Холдерфилду, заметно поубавилось. Он начал жалеть, что привел с собой Риму.

Юридическое светило Райтсвилла вышло из кабинета. Маленький человечек выглядел таким же «новым», как и его окружение, — истинная мечта галантерейщиков и парикмахеров. Он стоял окутанный почти видимым облаком одеколона. Костюм, полосатая шелковая рубашка, шелковый галстук, замшевые туфли, бриллиант на коротком пальце затмевали собой их обладателя. И хорошо, подумал Эллери, ибо Холдерфилд был отнюдь не красавец, из-за слишком округлых бедер он походил на маленький бочонок, искусно сшитому пиджаку не удалось скрыть его узкие плечи. Розовую лысую макушку обрамляла редкая поросль маслянистых черных волос, черты лица были мелкими и хитрыми, зубы — кривыми, походка — нервной.

— Эллери Квин? Тот самый Эллери Квин из Нью-Йорка? Ну и ну! — Руку Эллери стиснули две влажные конечности. — Не мог поверить ушам, когда моя секретарша доложила мне о вас. — Секретарша, не стесняясь, окинула Эллери взглядом с головы до ног. — Входите, входите, мистер Квин! Я читал о вас в «Архиве» и говорил себе: «Хорошо бы познакомиться с таким умным парнем!» А теперь вы здесь! Ха-ха! Входите в кабинет старого Отиса Холдерфилда так, словно он вам принадлежит! Ну, сэр, можете считать, что так оно и есть. Садитесь в это кресло — натуральная кожа. Вам следовало мне позвонить, мистер Квин. Я бы организовал ленч и позвал ребят — Доналда и Дж. П. Простите, я почти не заметил маленькую леди. Тоже из Нью-Йорка, а? — Левое веко Холдерфилда опустилось, и вся левая сторона лица сморщилась. — Привет, малышка! Садитесь вот сюда, где нам, старикам, будет хорошо вас видно. Ха-ха! Как зовут эту изящную штучку, мистер Квин?

— Рима Эндерсон, — ответил Эллери.

Радостное оживление Холдерфилда тотчас же испарилось. Маленькие глазки прищурились, и он бросил быстрый взгляд на Эллери.

— Дочка городского пьяницы, верно? — дружелюбным тоном осведомился адвокат. — Это лишний раз доказывает, что нельзя судить о книге по обложке, ха-ха! Полагаю, милая моя, этот визит как-то связан с вашим отцом, верно? Хотя, мистер Квин, я не понимаю…

— Сегодня утром я виделся с доктором Доддом, Холдерфилд.

— Вот как? — Теперь он сидел на вращающемся стуле за письменным столом, соединив кончики пальцев.

— Доктор рассказал мне о пяти тысячах долларов.

— О пяти тысячах?

— Которые он поручил вам передать Тому Эндерсону.

— Но если он уже рассказал вам…

— Я пришел за дополнительной информацией.

Отис Холдерфилд некоторое время помолчал, затем на его лице проступила улыбка.

— Понимаете, мистер Квин, доктор Додд — важный клиент, а отношения клиента с адвокатом…

— Вы имеете в виду, что предпочли бы не говорить об этом?

— Я этого не сказал, — резко возразил адвокат.

— Доктор Додд не проявлял никакой скрытности в этом отношении.

— Ну и отлично. Кстати, Квин, это доктор Додд посоветовал вам повидать меня?

— Нет.

Маленький человечек выглядел огорченным.

— В таком случае…

— Могу я воспользоваться вашим телефоном?

— Зачем? — Холдерфилд был встревожен. — Кому вы собираетесь звонить?

— Вашему клиенту. Вы, кажется, беспокоитесь о том, этично ли обсуждать со мной этот вопрос. Полагаю, доктор Додд облегчит вашу душу.

— Даже не думайте: — Холдерфилд вновь расплылся в улыбке. — В этом нет никакой необходимости, мистер Квин. Просто, как я уже сказал, доктор Додд — один из самых важных моих клиентов, и, естественно, как адвокат… Отец часто говорил мне: «Отис, мужчина должен держать застегнутыми две вещи, если хочет избежать неприятностей. Вторая из них — рот». Ха-ха! Я никогда не забываю эту премудрость. Хотя в нынешние времена мы игнорируем даже самые лучшие советы, не так ли? Я вовсе не против того, чтобы рассказать вам об истории с Эндерсоном, мистер Квин. Хотя я говорил доктору Додду, что с самого начала считал эту затею глупой, а когда старый пьянчужка исчез…

— Он мертв, — прервала Рима.

— Ну-ну, малышка, мы ведь этого не знаем, верно? На вашем месте я бы выбросил эту мысль из головы. Мое мнение, как юриста, что шляпа и пальто на скале еще не являются corpus delicti.[35] Эта консультация не стоит вам ни цента, ха-ха!

— Он мертв, — повторила Рима. Холдерфилд нахмурился.

— Ну, у нас свободная страна. Но я не считаю, что подобные разговоры могут пойти на пользу. Я верю только фактам…

— Я тоже, — сказал Эллери. — Но пока что нам приходится блуждать в царстве гипотез. Почему же подарок Додда Тому Эндерсону был напрасной затеей?

— Разве можно было давать пять тысяч старому пья… человеку, у которого годами не было десяти долларов? Ведь это так, мисс Эндерсон? Факт остается фактом. Конечно, деньги принадлежали мистеру Додду, а я всегда стараюсь выполнить пожелания клиента — разумеется, в пределах разумного, ха-ха! — хотя в этом случае мне пришлось обращаться в суд по делам о наследстве. Возни было немало…

— Иными словами, мистер Холдерфилд, вы были против того, чтобы Додд давал Эндерсону эти деньги?

— Да, сэр, я был против. — Лицо маленького человечка приняло строгое выражение. — У Себастьяна Додда сердце размером с округ Райт. Это не идет ему на пользу. У него нет никакого понятия о ценности… Прошу прощения. В чем дело, Флосс?

— Дэвид Уолдо, — сказала секретарша, стоя в дверях.

— Дэйв? Это займет буквально минуту, мистер Квин. Пришли его сюда, Флосс. Я хочу посмотреть, мистер Квин, как прореагирует на это человек из Нью-Йорка. Входите, Дэвид!

Когда адвокат вскочил со стула, Эллери посмотрел на Риму и слегка покачал головой. Рима попыталась расслабиться.

В кабинет ворвался беспокойный человечек. Он был настолько маленьким, что смотрел снизу вверх даже на Холдерфилда. Узкие плечи торчали вперед, глаза близоруко щурились, кожа пугала глиняно-серым оттенком, на пальцах виднелись следы уколов. Неудивительно, что он оказался портным.

— Дэвид содержит ателье пошива одежды внизу вместе с братом Джонатаном. Прямо Давид и Ионафан,[36] верно? Они близнецы, ха-ха! Но костюмы шить умеют — ничего не скажешь. Ни за что не стал бы заказывать одежду где-то еще — а, Дэйв?

Дэвид Уолдо нервно улыбнулся и положил рулон ткани на стол Холдерфилд а.

— Только что прислали из Нью-Йорка, мистер Холдерфилд. Вы сказали, что хотите взглянуть на материю в рулоне, поэтому я принес его сюда. Прекрасная легкая верблюжья шерсть. Импортная!

— Как она вам, Эллери?.. Дэйв, это Эллери Квин из Нью-Йорка — вы, конечно, слышали о нем. Хочу заказать Дэйву демисезонное пальто в голливудском стиле. Знаете, широкие плечи, свободный покрой, много материи и пояс. Как по-вашему, пальто из такого материала стоит тысячу долларов?

Эллери пробормотал нечто замысловатое об относительной ценности, мысленно интересуясь, где он видел Дэвида Уолдо раньше. Отис Холдерфилд внимательно обследовал материю шоколадного цвета и наконец сказал, что она подойдет.

— Как только смогу, спущусь к вам, Дэйв, примерить тот габардиновый костюм серо-стального цвета. Запишите его на мой счет.

Маленький портной удалился, бормоча слова благодарности. Адвокат, казалось, не хотел его отпускать.

— Сегодня мне нужно еще кое-что выяснить, Холдерфилд, — заговорил Эллери. — Я пытаюсь найти эти пять тысяч.

— Найти?

— Они исчезли.

Вид у адвоката был несчастный.

— Денег не было в пальто, которое Дейкин обнаружил на скале Малютки Пруди, — продолжал Эллери. — Их не оказалось и в хижине Эндерсона. Я провел часть сегодняшнего дня, проверяя, не поместил ли их Эндерсон в какой-нибудь банк или не занял ли где-нибудь сейф. В двух райтсвиллских банках нет сведений ни о вкладе, ни о сейфе. В Слоукеме мне тоже не повезло. На железнодорожном разъезде, в Фиделити и Банноке банков нет, а в такую даль, как Конхейвен, Эндерсон едва потащился бы. У вас есть какое-нибудь предположение, Холдерфилд, что он мог сделать с этими пятью тысячами?