Рекс Стаут - Убей сейчас – заплатишь потом

— Это шантаж.

Хоран вздохнул:

— Нам следовало пригласить с собой адвоката.

— Но он не поехал бы.

Мерсер посмотрел на Вульфа.

— Каким образом мне удастся вас убедить?

Вульф кивнул.

— Правомерный вопрос.

Он сел, выдвинув вперед кресло:

— Предположительно, сумеете. И быстро. Как я считаю, имеется один единственный способ добраться до истины… Мистер Хоран, мистер Вассоз когда-либо чистил вам ботинки?

Раздался дверной звонок. Я поднялся, обошел сзади желтые кресла, вышел в холл и включил наружный свет на крыльце. Разумеется, там стоял инспектор Кремер, почти прижимаясь носом к стеклу. Судя по выражению его круглой физиономии, он не явился преподнести нам миллион долларов.

Глава 7

Когда у нас бывают посетители, иной раз появляется необходимость выражаться иносказательно, объявляя о приходе очередного гостя. Мы с Вульфом договорились, что любая фамилия с двумя «дд» означает Кремера. Я вошел в кабинет и сказал:

— Мистер Джадд.

— Ах так?

Брови Вульфа поползли вверх. Он обратился к собравшимся:

— Вот в чем дело. У входной двери стоит некий мистер Кремер из полиции. Так пригласить его сюда или нет? Как вы считаете?

Они молча переглянулись.

— Думаю, что не стоит, — продолжал Ниро Вульф, — если только он не нужен кому-то из вас… Извините меня.

Он двинулся к двери, я пропустил его вперед и пошел следом. Вульф раскрыл дверь на ширину цепочки и заговорил через щель:

— Я занят, мистер Кремер, и не знаю, когда освобожусь. Со мною находятся мисс Фрэнсис Кокс, мистер Джон Мерсер и мистер Филип Хоран. Я сам пришел сообщить вам об этом вместо того, чтобы отправить Гудвина, потому что…

— Откройте дверь!

— Нет. Я бы не возражал против вашего присутствия, пока я стану беседовать с этими людьми, но вы станете…

— Я хочу видеть Эльму Вассоз. Откройте же дверь!

— Ах, вот оно что…

Вульф и я одновременно повернули головы, услышав позади какой-то шум: голова Филипа Хорана высунулась из-за двери кабинета.

Вульф снова обратился к щели:

— Дело в том, инспектор, что мисс Вассоз не желает больше с вами встречаться… Как я неоднократно вам говорил, я считаю притязания полицейского на неоспоримое право видеть того или иного человека аномальными и бессмысленными. Сейчас я могу отказаться впустить вас к себе в дом, но стоит вам только перешагнуть порог, как я сделаюсь совершенно бессильным. Вы сможете повсюду рыться, сколько вам заблагорассудится, сможете с кем угодно говорить. И тогда вас уж и пальцем не тронь! Если я потребую, чтобы вы убирались восвояси, вы не посчитаетесь с моим желанием. А если я позову полицейского, чтобы он помог мне выдворить вас вон из моего жилища, меня поднимут на смех. Поэтому во избежание неприятностей я вас просто сюда не впущу, если только у вас нет ордера.

— Вы прекрасно знаете, что нет… Эльма Вассоз по вашему наущению подала на меня в суд, и я намерен с ней потолковать по этому поводу.

— Толкуйте с ее поверенным, на то он и существует.

— Ба! Ваш Паркер пляшет под вашу дудку. Вы собираетесь отпереть дверь?

— Нет.

— Бог свидетель, я раздобуду ордер!

— На каком основании, хотел бы я знать? Советую вам не разбрасываться словами, это выглядит несолидно. Вы не можете требовать впустить вас в дом для поиска вещественных доказательств. Доказательств чего? Вы не можете обвинить меня и в том, что я препятствую правосудию. Если вы заявите, что я затрудняю проводить официальное расследование, я спрошу «какое именно расследование». Не смерти же Денниса Эшби. Из опубликованных в газетах отчетов, а также из того, что вы сказали вчера мистеру Гудвину явствует, что это дело полиция закрыла. Что касается ордера на производство обыска в моем доме из-за того, что в нем сейчас находится мисс Вассоз, это вообще абсурд. Как официальное лицо вы не имеете оснований настаивать на свидании с ней, она не нарушила никакого закона, предъявив вам гражданский иск. Я советую…

— Она — основной свидетель.

— Неужели? В каком деле, позвольте вас спросить. «Жители штата Нью-Йорк против Питера Вассоза по убийству Денниса Эшби?» Чепуха, Питер Вассоз мертв. Или вы уже отказались от этой теории? Теперь вы полагаете, что человек, убивший Эшби, жив и здоров? Если так, кого вы подозреваете и каким образом мисс Вассоз может быть основным свидетелем против кого бы то ни было? Нет, мистер Кремер, это никуда не годится. Я занят, из этой щели сильно дует. Я закрываю дверь.

— Обождите одну минуточку… Вы прекрасно понимаете, что она не может требовать с меня компенсации за какой-то там ущерб.

— Как сказать, это решать суду. Но имеется веский шанс надеяться, что под присягой вы будете вынуждены сообщить, кто вам сказал, будто бы у мисс Вассоз с Деннисом Эшби была незаконная связь. Мистер Гудвин вчера задал вам этот вопрос, вы только посмеялись. И весьма оскорбительно. Может быть, вы сейчас мне это скажете?

— Нет. Вы же знаете, что не скажу… Вы утверждаете, что у нее никакой связи с Эшби не было? И что Вассоз его не убивал?

— Несомненно. Поэтому-то я и собрал сюда этих людей. Буду обсуждать с ними как раз этот вопрос. Судебный иск…

— К черту! Отворите дверь.

— Я ее закрываю. Если вы передумаете и захотите ответить на мой вопрос, номер моего телефона вам известен.

Кремер вовсе не дурак. Понимая, что было бы глупо пытаться задержать дверь ногой, поскольку мы с Вульфом вдвоем весили более двухсот килограммов, он не стал этого делать. Если бы он решился остаться на крыльце, потрясать кулаками и извергать на наши головы проклятья, мы бы его видели сквозь стекло, прозрачное с нашей стороны. Это ему было хорошо известно, поэтому он молча повернулся и ушел.

Мы с Вульфом одновременно усмехнулись.

Мистер Хоран больше не выглядывал из-за двери, он вышел в холл и стоял там; увидев, что мы приближаемся, он юркнул назад в кабинет и громко объявил:

— Приходил инспектор Кремер, Вульф захлопнул перед ним дверь. Инспектор ушел.

Фрэнсис Кокс возразила:

— Перед офицерами полиции дверь не захлопывают.

— А Вульф захлопнул.

Хоран снова сидел в кресле. Мы с Вульфом прошли на свои места. Вульф обратился к Хорану:

— Продолжим. Питер Вассоз когда-либо чистил вам обувь?

Быстрые глаза Хорана стрельнули в сторону Мерсера, но тот хмуро взирал на угол стола Вульфа и не заметил его вопрошающего взгляда.

— Нет. Полагаю, вы хотите выяснить, соврал ли я Вассозу про Эшби и его дочку? Нет. Я никогда не был знаком с Вассозом и ни разу не видел его. Как я понимаю, он всегда приходил около половины одиннадцатого, а меня в это время в правлении не бывает. Я объезжаю наших заказчиков. В тот понедельник утром я там побывал, несколько минут разговаривал с Эшби, и уехал еще до десяти.

Вульф хмыкнул:

— Ваше официальное посещение кабинета мистера Эшби в понедельник утром не имеет никакого значения, потому что любой человек при желании сумел бы войти туда незаметно через дверь из холла. Я не интересуюсь…

— Тогда зачем останавливаться на нас, если любой человек мог бы туда войти?

— У меня на то два основания: одно, более слабое, — попытка опорочить мисс Вассоз, и второе, более сильное, которое пока я не стану раскрывать. Меня не интересует, кто сообщил Питеру Вассозу сплетню про Эшби и его дочь. Сильно сомневаюсь, что вообще кто-нибудь это сделал. Меня интересует, кто об этом сообщил полиции. Вы?

— Ну, я отвечал на их вопросы… Вынужден был отвечать…

— Уж не такая вы покорная овечка, какой хотите себя изобразить. Почему это вы были «вынуждены», а? Ответить или нет относительно самого себя и своих действий в то утро зависело исключительно от вашей доброй воли, а уж сплетничать про других вас никто не мог заставить. Вы сплетничали?

— Я вообще никогда не сплетничаю. То, что я сообщил полиции, запротоколировано в их отчетах. Спросите у них.

— Спрашивал. Вы собственными ушами слышали, что я задал этот вопрос инспектору. Мне известно, что вы несколько раз просили одну сотрудницу вашей фирмы выяснить характер отношений между мистером Эшби и мисс Вассоз. Что она вам сообщила?

— Спросите у нее.

— Я спрашиваю вас.

— Повторяю: спросите ее.

— Надеюсь, что мне не придется это делать.

Вульф перевел глаза.

— Мисс Кокс, каковы были ваши взаимоотношения с мистером Вассозом?

— Между нами вообще не было никаких взаимоотношений.

Подбородок у нее был воинственно вздернут.

— Как это понять?

— Он был чистильщиком сапог.

— Но он был также отцом особы, вместе с которой вы работали. Разумеется, вы об этом знали?

— Конечно.

— Нравился ли он вам? Нравились ли вы ему?

— Я его об этом не спрашивала. Он же мне ни нравился, ни не нравился. Он был чистильщиком сапог, только и всего.