Найо Марш - Игра в убийство

— Да, — согласилась Марджори Уайлд, — ты и со мной тоже переговаривался, Артур.

— Ваши комнаты были рядом? — спросил Аллейн.

Найджел набросал эскизный план четырех комнат и передал ему через стол.

— Так, — сказал инспектор, внимательно рассматривая его. — Я уверен, — продолжил он чуть погодя, — что вы все понимаете важность подтверждения отчета мистера Уайлда о его передвижениях. Это уже сделали миссис Уайлд и мистер Басгейт. Может ли еще кто-нибудь сообщить какие-либо сведения, относящиеся к местоположению этих троих человек после того, как мистер Уайлд поднялся наверх?

— Да, — нетерпеливо сказала миссис Уайлд, — я могу. Пока я одевалась в своей комнате, зашла Флоранс, горничная Анджелы, чтобы спросить, не нужна ли мне помощь. Она пробыла в комнате совсем недолго, но должна была слышать голос Артура, потому что дверь в ванную не была плотно закрыта.

— Она, конечно, сумеет лично подтвердить это, — подытожил инспектор. — Итак, мы имеем теперь достаточно полную картину передвижений этих троих от момента чуть позже семи тридцати до самого убийства. Первой пошла наверх миссис Уайлд, затем мистер Басгейт и последним — мистер Уайлд. Они переговаривались друг с другом, пока одевались, и их голоса, вероятно, слышала горничная. Мистер Басгейт, как я понимаю, после сигнала тревоги вы первый оказались внизу и вы же включили свет?

Мысли Найджела, озадаченного страстным стремлением миссис Уайлд поскорее подтвердить рассказ мужа, блуждали где-то далеко. Он взял себя в руки и посмотрел на инспектора. Его несколько задевал официальный тон, который тот выбрал для общения.

— Да, — сказал он. — Да, я включил свет.

— Вы отправились вниз после того, как истекли две минуты?

— Да, остальные были на лестнице позади меня.

— Вы добрались до главного выключателя и сразу повернули его?

— Не сразу. Остальные перекликались на лестнице. Секунду-другую я колебался.

— Почему? — спросила Розамунда Грант.

— Трудно сказать. Все это было очень странно, и я чувствовал… даже не знаю что, какое-то внутреннее сопротивление. Потом сэр Хьюберт окликнул меня, и я повернул выключатель.

— Вы разговаривали с мистером Уайлдом, покидая комнату?

— Да, полагаю, что так.

— Да, — подтвердил Артур Уайлд, бросив на него дружелюбный взгляд, — мы разговаривали.

— А когда вы оказались на лестничной площадке, вы с кем-нибудь разговаривали?

— Не помню. Там все говорили, в темноте. Я зажег спичку…

— Да, — быстро проговорила Анджела, — он зажег спичку. Я находилась дальше по коридору и увидела его лицо, внезапно освещенное снизу. Значит, он только что вышел из своей комнаты.

— Мистер Басгейт, — спросил инспектор, — когда вы пошли вниз, ваша спичка еще горела, не так ли?

— Да. Она погасла где-то на полпути.

— Вас кто-нибудь обгонял на лестнице?

— Нет, никто меня не обгонял.

— Вы в этом уверены?

— Вполне, — сказал Найджел.

— Есть еще вопросы?

Никто не откликнулся.

Инспектор Аллейн повернулся к Токареву.

— Доктор Токарев, — сказал он, — вы будете следующим, если не возражаете.

— Благодарю вас, — сварливо ответил русский.

— Вы поднялись наверх с первой группой — мисс Норт, мисс Грант, миссис Уайлд и сэр Хьюберт Хэндсли?

Токарев воинственно поглядел на инспектора из-под очков.

— Да, так и было, — сказал он.

— Вы сразу пошли в свою комнату?

— Да, немедленно. Это я могу доказать, так как был в хорошем настроении вчера вечером, поэтому пел «Смерть Бориса», фортиссимо. Я нахожусь в дальнем крыле дома, но пока мой голос еще мощный. Многие могли слышать…

— Я слышал, — подтвердил Хэндсли, пряча улыбку.

— И вы все время пели «Смерть Бориса» — пока не ударил гонг и не погас свет?

— Да, конечно.

— Гала-концерт! Вы принимали ванну?

— Нет! — воскликнул Токарев по-русски. — Нет, я в это время не моюсь! Это нецелесообразно. Лучше вечером, перед сном, чтобы открыть поры. Тогда легкая испарина…

— Благодарю вас, достаточно. Потом вы переоделись?

— Да. Пока я переодеваюсь, я пою. Когда я подхожу к предсмертному воплю, я подражаю Федору Шаляпину… — Он неожиданно издал сдавленный рев. Миссис Уайлд не смогла сдержать вырвавшийся вскрик. — В этот момент, — закончил доктор Токарев, — бьет гонг и гаснет свет. Это есть игра. Я перестаю петь и дважды считаю до шестидесяти по-русски. Потом я выхожу.

— Большое спасибо. Насколько я понял, вы первый определили, что случилось с мистером Рэнкином?

— Да, я был первый. Я увидел кинжал еще с лестницы.

— Что было потом?

— Мисс Анджела в шутку сказала: «Не трогайте тело». Я согласился — не в шутку, так как уже понял, что человек мертв.

— Но я так понял, что вы не обследовали тело…

— Извините, пожалуйста, — решительно перебил его русский.

Аллейн быстро оглядел стол. Похоже, что по лицам гостей прошла волна испуга. Губы миссис Уайлд побелели, а Розамунда Грант пристально разглядывала ее. Уайлд поспешно наклонился к жене. Та неожиданно заговорила задыхающимся голосом, совсем не похожим на фешенебельное попискивание, к которому они привыкли:

— Подождите минутку, мне придется все объяснить.

— Сейчас не стоит, старушка, — сказал Уайлд. Это ласковое супружеское обращение показалось Найджелу совершенно неуместным.

— Ничего, — ответила Марджори Уайлд, — я знаю, что хочет сказать доктор Токарев. Я потеряла голову. Я всех растолкала и упала перед ним на колени. Я перевернула его, и смотрела ему в лицо, и пыталась докричаться до него; а когда поняла, что он ушел от нас, хотела заставить его вернуться. Я тащила его за окровавленные плечи и чувствовала, как нож скрежещет по полу под ним. Он был очень тяжелый, я протащила его совсем немного. Все говорили, что не надо было его трогать — я понимаю, но что поделаешь. — Она замолкла, задыхаясь, так же неожиданно, как и начала говорить.

— Было бы гораздо лучше, если бы вы рассказали это сразу, миссис Уайлд, — очень серьезно сказал Аллейн. — Конечно, можно представить себе эмоциональный стресс и потрясение от такого ужасного открытия. Мне бы хотелось восстановить подлинную расстановку участников этой сцены. Итак, миссис Уайлд стояла на коленях у тела. Доктор Токарев, вы стояли рядом с ней?

— Разумеется. Я стоял и говорил: «Не трогайте!» Но она продолжала трясти его. Я сразу понял, что с ней истерика, и попытался поднять ее, но она сопротивлялась. Истерика иногда придает сил. Тогда мисс Грант сказала совсем тихо: «Не надо звать Чарлза, Господь взял его». И миссис Уайлд сразу притихла. Потом я поднял ее и отвел в сторону, а сэр Хьюберт Хэндсли сказал: «Ради Бога, пожалуйста, пойми, что он мертв». Я видел, что он мертв, но тем не менее обследовал тело, а мисс Норт сказала: «Надо вызвать доктора Янга» — и позвонила ему.

— Все подтверждают, что так и было? — строго официально спросил Аллейн.

Последовал общий ропот одобрения.

— Поскольку я доказал, что с семи тридцати до семи пятидесяти пяти громко распевал у себя в комнате, — заявил русский, — я, значит, невиновен? Мне бы надо отправиться в Лондон, там у меня назначена встреча.

— Боюсь, что это невозможно, — хладнокровно возразил Аллейн.

— Но… — начал было русский.

— Я потом объясню, доктор Токарев. Пока что нам надо завершить игру в убийство. Сэр Хьюберт, что вы делали с того момента, как поднялись наверх, и до сигнала тревоги?

Хэндсли сидел, сцепив руки на столе перед собой. Он заговорил ровным, спокойным голосом, не поднимая глаз.

— Я пошел в свою туалетную в дальнем конце коридора. Разделся и позвал Василия, который забрал мои вещи. Потом он вышел, а я принял ванну. Когда я вышел из ванны и оделся — полностью, кроме сюртука, — раздался стук в дверь. Это была Анджела. Она хотела узнать, не найдется ли у меня аспирина для мисс Грант, у которой разболелась голова. Я разыскал аспирин и отдал Анджеле. Она вышла, и почти сразу после этого раздался сигнал тревоги. Я присоединился к обществу на площадке, и вот тогда-то Артур — мистер Уайлд — хлопнул меня по плечу и сказал: «Вы — труп». Пожалуй, это все.

— Вопросы есть?

Послышалось явно отрицательное бормотание.

— Мисс Грант, — сказал инспектор, — вы тоже поднялись наверх с первой группой. Где ваша комната?

— В дальнем конце поперечного коридора, смежная с комнатой Анджелы — мисс Норт. Мы шли вместе. После ванны она зашла ко мне в комнату, тогда я и спросила ее насчет аспирина.

— А где находится ванна, которой вы пользовались?

— Напротив моей спальни. Мы обе пользовались ею — я первая.

— И вы пересекли коридор, идя в ванную, а потом обратно в свою комнату?

— Да.

— Будучи наверху, вы ходили куда-нибудь еще?

— Нет. Я спустилась вниз после тревоги.