Найо Марш - Выпить и умереть

— Послушай, давай встретимся сегодня вечером, — повторил Люк.

— Сегодня вечером я встречаюсь с Биллом в «Перышках», — просто ответила девушка.

— Я провожу тебя домой.

Дессима повернулась к нему.

— А теперь послушай меня, — сказала она с некоторым озлоблением, — нам лучше понять друг друга раз и навсегда. Ты ведь ни капельки меня не любишь, разве не так?

— Я тебя обожаю…

— Да, ты можешь называть это как хочешь, но ты меня не любишь. И я тебя не люблю. Год назад я увлеклась тобой, и мы оба знаем, как это печально кончилось… Сейчас я могу сказать, что была ослеплена. И была ослеплена еще месяца два, хотя ты и не писал мне. Я была, правду сказать, страшно обижена, но еще хранила в душе что-то… А потом вдруг враз протрезвела. И вовсе не жажду заболеть тобой снова.

— Ах, как мрачно, — пробормотал Уочмен, — как высокопарно, и как умно, и как наивно…

— Да, тебе так кажется. Только не воображай, что я стала жертвой. Я не жертва. Не надо раздувать погасшие угли…

— Да тут, по-моему, и дуть особенно не надо…

— Не надо.

— То есть ты с этим согласна?

— Да! В том смысле, что делать этого просто не желаю.

— Хо! Почему же? Из-за Помроя?

— Да.

— Значит, ты все-таки собираешься замуж за этого болвана, да?

— Не знаю. У него такие старомодные понятия насчет любви и секса… В каком-то отношении он просто совершенно дремучий… Если он узнает о моих приключениях в прошлом году, то будет страшно расстроен. Но я не могу не сказать ему об этом до свадьбы…

— Ладно, — оборвал ее Уочмен. — Не надо думать, что я такой уж кавалер и джентльмен. Не думаю, что эти качества связаны с половым образованием, впрочем… Но не будь дурой, Десси. Ты же понимаешь, что такой союз будет просто смешон!

Он притянул ее к себе.

— Не надо… — пробормотала Дессима. — Не надо, пожалуйста…

Уочмен повалил девушку на траву, запрокинул ее голову и поцеловал в губы… Но она неожиданно стала сопротивляться и, высвободив руку, хлестко ударила его по лицу, разбив губу.

— Ах ты, дрянь… — промычал Уочмен, отпуская ее.

Десси быстро вскочила и поглядела на него сверху вниз.

— Знаешь, — сказала она, — я молила Бога, чтобы ты не возвращался сюда в этом году…

Повисло молчание.

Уочмен тоже наконец встал. Они посмотрели друг другу в глаза. И тут, словно бы совершенно автоматически, Уочмен обнял девушку за плечи и нежно поцеловал в губы. Потом сразу отпустил ее, и они разошлись.

— Тебе лучше уехать отсюда, — сказала Дессима, отойдя на несколько шагов. — Так будет спокойнее. Иначе я скорее всего просто убью тебя. Уезжай.

Послышался шорох, и на гребне холма показались Кьюбитт и Себастьян Периш.

Глава четвертая

Вечер вопросов

Уочмен, Периш и Кьюбитт обедали вместе. Мисс Даррах так и не появилась к обеду. Кьюбитт и Периш в последний раз видели ее за мольбертом, с глубокомысленно засунутой в рот кисточкой… Вероятно, в ту минуту она подбирала оттенок для скалы. За обедом Уочмен с некоторым напряжением попытался непринужденно рассказать, как они с Дессимой случайно встретились и как поссорились, споря о перспективах Левого Движения.

Друзья восприняли объяснения Уочмена без особого доверия, особенно Периш, который очень резвился на этот счет… В целом обед нельзя было назвать спокойным. В троице друзей случился какой-то явный разлад. Кьюбитт, будучи человеком чувствительным, сразу это ощутил и понял, что они как бы разделились на две партии — в одной состоял он и Периш, а Уочмен — в другой. И к тому времени, как был подан десерт и сыр, за столом повисло неприятное молчание.

Друзья даже не стали курить после обеда, как это у них было заведено. Кьюбитт заявил, что хочет помахать кисточкой при дневном свете, и удалился. Периш проинформировал всех, что намерен вздремнуть. Уочмен, которому не оставалось ничего, как только сказать, что надо написать несколько писем, понуро поднялся к себе в номер.

Друзья не виделись до самого вечера, когда сошлись за своим традиционным коктейлем. Они пили в маленьком отдельном зале, где практически не было посетителей. Когда вышел последний клиент, трое друзей обнаружили, что им вроде не о чем говорить. Правда, Периш сделал пару попыток как-то нарушить паузу, но безуспешно. Они посидели в молчании, и Уочмен принялся набивать свою трубку.

— Послушайте! — Периш неожиданно насторожился. — Что это?

— Ничего особенного, просто высокий прибой, — отвечал Уочмен. — Волны бьют о скалы, ничего больше.

— Нет, нет, что-то другое… Послушайте.

Действительно, раздался далекий глухой шум.

— Может быть, гром? — предположил Периш.

Друзья промолчали.

— Экий тут климат дурацкий, в нашей старушке Англии, — заметил Периш, хотя вполне мог этого и не говорить.

В этот тихий вечер — ни единого дуновения ветерка — деревушка сонно безмолвствовала. И когда через пару минут кто-то прошел вокруг дома, шаги проскрипели громко, словно гусеницы танка. Послышалось чье-то бормотанье.

— Кажется, кто-то заклинает гром и молнию в помощь своим любовным игрищам! — шутливо заметил Периш.

— Игрищам… — повторил Уочмен со странным раздражением. — Что еще за игрища? Неужели у всех тут только одна забота?..

— Бог мой! — воскликнул Периш. — Что с тобой происходит, дружище?

— Ничего. Циклон давит на уши, — буркнул Уочмен.

— Терпеть не могу циклонов и всяких ураганов, — быстро вставил Кьюбитт. — Они мои нервы прямо с корнем вырывают, эти ураганы… Меня просто тошнит от них.

— А вот мне сильный ветер нравится, — возразил Уочмен.

— Надеюсь, на этом тема исчерпана, — резюмировал Периш, со значением взглянув на Кьюбитта.

Уочмен встал и подошел к окну. Прошаркала кухарка миссис Ивз с подносом.

— Кажется, надвигается шторм? — спросил у нее Периш.

— Ага, сэр, по всему видать. Вон какие тучи черные налетели… — добродушно отвечала кухарка.

Теперь гром прогрохотал более отчетливо, потом еще раз — уже оглушительно. В комнате сразу стало темно. Кьюбитт задумчиво облокотился на каминную полку. Вдали над городком послышались крики чаек. Наконец первые тяжелые капли дождя упали на землю…

— Вот и дождь пошел, — объявил Периш, хотя никакой надобности в этом сообщении не было.

Вошел старый Эйб Помрой. Он стал запирать окна на задвижку и крикнул через плечо в общий зал:

— Ребята, идет шторм, гадом буду!

— Если подсчитать время между тем, как вы видите вспышку молнии и слышите гром, то можно рассчитать расстояние до… — начал Периш.

Гром прогрохотал так, что из серванта выпало блюдце.

— Заткнись, Себ, еще накликаешь тут колдовство со своими научными изысками, — невесело пошутил Уочмен.

— Ладно тебе, — огрызнулся Периш. — Прямо не знаю, что с тобой случилось сегодня, приятель… Ты понимаешь что-нибудь, Норман?

Норман Кьюбитт не дал никакого определенного ответа, а старик Эйб Помрой обернулся:

— Скоро похолодает. Может быть, зажечь огонь, джентльмены?

— Не беспокойтесь, Эйб. Если что, мы способны собственноручно разжечь огонь в камине, — заверил его Кьюбитт.

— Тогда ладно… — старик Эйб перевел взгляд с Периша и Кьюбитта на одиноко стоящего у окна Уочмена…

— Сейчас нагрянет ураган, сэр, — заметил Эйб. — Имей в виду, сынок, что оконное стекло может треснуть и рассыпаться ко всем чертям. Будь осторожен.

— Хорошо, Эйб. Я за ним присмотрю, — ответил Уочмен, не оборачиваясь.

Только он сказал это, как грянул следующий раскат грома, еще более внушительный, чем предыдущий. Дождь ливанул сплошной стеной.

— Ну вот и налетело ненастье. — Старик Эйб зажег свет и поплелся в проход между двумя залами. — Надо полагать, мистер Легг все же попытает свое счастье сегодня вечером, — сказал он как бы на прощание.

Уочмен резко развернулся на каблуках:

— Постойте, так мистер Легг разве не уехал?

— Его вызвали по делам. Он собрался в Иллингтон. Но эта его малюсенькая машина застрянет в размокшей глине, как креветка в соусе… Парню лучше было бы подождать до завтра, когда дороги станут получше. Ну ладно, мне надо пойти посмотреть, не протекает ли потолок в номерах на верхнем этаже…

За окном был слышен только перестук дождя и завывание ветра. Уочмен захлопнул окно. Волосы у него были мокрые.

— Черт меня дери, но похоже, что дождь заливает камин, — заметил Периш. — Э, постой, что там еще такое?

Дверь медленно отворилась, и на пороге возникла несуразная фигура Виолетты Даррах, которая в данный миг напоминала больше всего основательно вымоченную курицу. Ее ситцевое платье промокло насквозь и прилипло к телу. Можно было считать, что платья на ней вовсе не было… С ее шляпы стекали вниз маленькие речки, собирались в большую, полноводную реку в районе ключиц и дальше текли вместе общим потоком по прочим впадинам ее пухлого тельца. В конечном счете, естественно, эти струи попадали на пол и очень быстро образовали весьма внушительную лужу. С точки зрения неэкономного расходования атмосферной воды мисс Даррах была похожа сейчас на персонаж раблезианских гравюр…