Макс Коллинз - Похищенный

– Духи?

– Ну как их называют? Сейчас вспомню. А, спириты.

Я выпрямился, задев стол; пролился кофе. Я извинился и сказал:

– Расскажите поподробнее.

Она пожала плечами:

– Он ходил в эту церковь. Впрочем, даже не церковь, а просто помещение на первом этаже дома, где стояли скамьи и все прочее. Я слышала, они там занимались всякой ерундой.

– Какой, например?

– Ну, как это называют? Устраивали сеансы. Вы знали, что Иззи Фиш был знаком с этой девицей, Вайолет Шарп?

Мы с Эвелин обменялись быстрыми взглядами.

– Горничная, Вайолет Шарп, которая покончила с собой, – продолжала она, – и этот старик, кажется, он был дворецким Линдбергов. Они часто бывали в этой церкви. Я думаю, они были ее членами.

– Одного из дворецких звали Септимус Лэнкс, – сказал я, неожиданно разволновавшись.

– Нет, того, кажется, звали по-другому.

– Оливер Уэйтли?

– Да, правильно.

Эвелин со стуком опустила чашку на стол.

– Это важно, Герта, – сказал я. – Вы кому-нибудь рассказывали об этом?

Она пожала плечами.

– Меня никто не спрашивал, – она смущенно опустила голову. – Я не хотела причинять Ричарду неприятности.

– Неприятности?

– Если бы узнали, что Фиш был знаком с этими людьми Линдберга... ну... Карл подумал, что лучше ничего не рассказывать.

– Но эти сведения помогли бы подтвердить слова Хауптмана о Фише.

Она печально покачала головой:

– Никто не верил в «версию Фиша». Как бы они помогли? Они только навредили бы. У меня закружилась голова.

– Где находилась эта церковь?

Она отдернула занавеску и показала пальцем:

– Через дорогу. Здесь рядом.

– Через дорогу?

– Иззи всегда говорил, что там очень интересно. Церковь эту называли Спиритуалистской церковью на 127-й стрит... Мистер Геллер? Нейт?

Я поднялся и посмотрел в окно. Сердце мое забилось быстрее.

– Она по-прежнему находится здесь?

– Не думаю. Вероятно, они переехали...

– Спасибо, Герта. Вы были очень добры. – Я кивнул Эвелин, которая поняла меня и тоже встала. – Возможно, мы вернемся...

– Я уверена, Карл с радостью поговорит с вами, – сказала она, провожая нас к двери. – Если пожелаете поговорить со мной наедине, Нейт, то я все время здесь, почти все время... иногда я помогаю Анне.

У двери я на прощание пожал Герте руку, и вскоре мы уже шли по тротуару. Эвелин сказала:

– Что за спешка? Что происходит?

– Я готов волосы на себе рвать, – сказал я. – Как же я мог не сообразить?

– Сообразить что?

Я поднял крышку багажника машины, открыл свой чемодан и, отыскав в нем записную книжку, которой пользовался еще в 32-м году, начал быстро, словно картежник, тасующий карты, перелистывать страницы.

– Нашел, – сказал я, указывая пальцем на строчку в записях. – Адрес: 127-я стрит, 164. Черт! Как же я не догадался?!

– Не догадался о чем?!

Я достал из чемодана браунинг, положил его в карман пальто и захлопнул багажник.

– Пошли, – сказал я и начал переходить улицу по диагонали, показав на ходу средний палец таксисту, который просигналил мне. Эвелин старалась не отставать, хотя это нелегко ей давалось с ее высокими каблуками.

Мы остановились перед зданием под номером 164. На первом этаже в нем находилась мастерская по ремонту обуви.

– Раньше здесь была спиритуалистская церковь, – сказал я, – которой руководили Мартин Маринелли и Сара Сивелла. Это спириты, сделавшие через несколько дней после похищения страшное предсказание относительно этого дела.

– О Боже. Кажется, ты рассказывал мне об этом...

– Во время своего сеанса они называли имя Джефси еще до того, как Кондон вышел на сцену, раньше, чем он выдумал себе эту кличку. Они предсказали, что в офис полковника Брекинриджа доставят письмо с требованием заплатить выкуп. Они предсказали даже то, что тело ребенка найдут в Саурлендских горах.

– О Господи! И Изидор Фиш был одним из их прихожан. И Вайолет Шарп? И Уэйтли?

Я кивнул. Положил руку ей на плечо.

– Мы должны найти этих мошенников, Эвелин. Сегодня же.

Нам повезло: парень за стойкой в сапожной мастерской знал, куда перебазировалась церковь. Теперь она называлась Храмом божественной силы.

– Она находится на 114-й стрит, – сказал парень. – Возле пролива «Ист Ривер».

– Это далеко?

– Нет, что вы. Рядом. Пешком можно дойти.

Мы поехали на машине.

Глава 32

Храм божественной силы мы заметили издалека: на большом окне с ярко-синей рамой, на первом этаже одного из зданий большими белыми буквами было написано его название, а также время собрания прихожан: в 2-4-6-8-10 часов пополудни, с пятницы по воскресенье. За окном было вывешено объявление «Закрыто», ниже был указан номер телефона «для личных консультаций», а также имя «Его преподобие М. Д. Маринелли». Три ступеньки вели к такой же покрашенной в синий цвет двери с надписью белыми буквами «Вход». Храм занимал только половину этажа, в другой размещался небольшой магазин итальянской кулинарии.

За двумя мусорными ящиками была лестница, ведущая к квартире в подвальном этаже; я спустился по ней, постучался в дверь, но никто не ответил.

Я вернулся к Эвелин, оставшейся на тротуаре.

– Можно позвонить по этому номеру, – предложила она. – Можно спросить о них в этом продуктовом магазинчике.

– Может быть, они в церкви, хотя она и закрыта, – сказал я, пожав плечами, потом поднялся и постучался в узкую входную дверь церкви. Ответа не последовало. Изнутри доносился какой-то звук, напоминающий гудение мотора. Я приложил ухо к двери – внутри действительно происходило какое-то движение. Я попробовал еще раз и постучал так, что задребезжали стекла. Гудение мотора прекратилось.

Дверь приоткрылась.

– Да? – послышался женский голос.

Она по-прежнему была хорошенькой, только подбородок ее удвоился; глаза такие же карие с золотыми крапинками, с желтоватым оттенком лицо, полные чувственные губы, только не накрашенные сейчас помадой.

– Привет, Сара, – сказал я.

– Разве мы знакомы?

– Да. Одну минутку, – я спустился к Эвелин и сказал: – Видишь небольшое кафе через дорогу? Иди и выпей там чашечку «экспрессе».

– Но Нейт... Натан!

– Иди, я пойду в церковь один.

Рот Эвелин сжался в строгую тонкую полоску; она не привыкла к тому, чтобы ей указывали, что делать. Но потом она кивнула, повернулась и пошла. Я наблюдал, как она переходила улицу, сердито постукивая своими каблучками. Какой-то шофер просигналил ей, и она показала ему палец в перчатке.

– Молодец, девочка, – сказал я про себя.

Я вернулся к сестре Саре, которая наблюдала за мной из приоткрытой двери своего храма на первом этаже.

– Я тебя помню, – сказала она, чуть улыбнувшись. – Я помню ту ночь с тобой.

Я улыбнулся ей.

– Я надеялся, что ты не забыла. Твой муж дома?

– Нет.

– Хорошо. Где мы поговорим? В вашей квартире внизу или в церкви?

Глаза ее стали настороженными.

– Откуда ты знаешь, что это наша квартира?

– Может быть, я экстрасенс, – ответил я. – Или просто сыщик.

Она впустила меня в церковь. На приятно округлившейся Саре было простое черное платье, какое могла бы носить и Эвелин, если бы у нее было только девяносто восемь центов и не было бы драгоценностей. У стены стоял пылесос «Гувер» – это его гудение я слышал, стоя у двери. Стены были голыми; нижняя их часть, примерно высотой в метр, была покрашена синей краской, как и окно, верхняя – побелена. Перед кафедрой, за которой висела синяя портьера, стояло с полдюжины рядов жестких стульев. Это помещение очень походило на камеру смерти в тюрьме штата Нью-Джерси.

Она закрыла дверь и заперла ее.

– Не думала я, что встречу тебя еще раз.

– Я занимаюсь все тем же делом, – сказал я, держа шляпу в руке.

Ее невыщипанные брови сошлись – она напряженно думала.

– Похищение ребенка Линдберга?

– Точно. Может быть, присядем?

Пододвинув стул, она неуверенно села. Я сел рядом, чтобы видеть ее.

– Но человек, который совершил это похищение, в тюрьме, – сказала она.

– Правда?

Не выдержав моего пристального взгляда, она повернула голову в сторону.

– Вообще-то Мартин говорит, что в состоянии транса я говорила другое.

– Неужели?

– Да. В трансе я сказала, что этот немец не похищал ребенка. Что в этом заговоре участвовало много людей. Похищение совершили четыре человека. Среди них была одна женщина. Один из них умер.

– Женщина умерла?

Она смущенно пожала плечами; темные длинные волосы ее упали на плечи.

– Это все, что я знаю. Я знаю только то, что говорит мне Мартин. Я не помню того, что говорю в этом состоянии.

– Э-э... может быть, ты имела в виду Вайолет Шарп?

У нее задрожали ресницы, но она промолчала.

– Вайолет была среди ваших прихожан, не так ли?

Она сделала глотательное движение.

Я наклонился и сжал ее руку – не настолько сильно, чтобы причинить ей боль, но достаточно, чтобы она поняла, что я настроен серьезно.