Юрий Бурносов - Числа и знаки. Трилогия

– Что ж, надеюсь, с самим хире Бофранком все в порядке. Но не будете ли вы так любезны, милая хириэль, угостить меня легким завтраком? Я всю ночь провел в пути и потому чрезвычайно голоден и устал.

– Извольте, прошу вас… - закивала хозяйка. - Но что же делать с… ним?

Она указала на мертвеца, источавшего прегадкую вонь, в коей смешались запахи гари и тлена.

– Лучше всего ему полежать покамест здесь, - рассудительно заметил Кнерц. - И проверьте, пожалуйста, еще раз, хорошо ли заперта входная дверь… Я же, с вашего разрешения, хотел бы вначале умыться.

– Вы найдете все, что нужно, на кухне - она прямо по коридору, там горит светильник, - спохватилась хозяйка, и старичок тотчас удалился, постукивая тросточкою.

Женщина тем временем проверила засовы, после чего подошла к столику, где лежала записка к Бофранку, и, не удержавшись от искушения, торопливо прочла ее, и вот что там было:

«Хире Бофранк!

Возможно, мое имя ничего вам не скажет - а зовут меня Базилиус Кнерц, отставной принципиал-ритор, - но прибыл я к вам по просьбе ваших добрых друзей: покойного Фарне Фога и счастливо здравствующей хириэль, которую именовать здесь не стану.

Не знаю, буду ли я вам в помощь или же в обузу, но просьбу этих достойных людей я исполнил. К сожалению, мне не довелось застать вас дома; не без оснований полагая, что в связи с последними печальными и даже страшными событиями вы заняты чрезвычайно, я, однако ж, буду ждать вас, а коли не дождусь в самое ближайшее время, то буду находиться, сколь потребно, в гостинице „Белая курица“, надеясь, что я опоздал небезнадежно.

Сколько я понимаю, пророчество сбывается не столь скоро и точно, как ждали; не исключено, что причиною тому именно ваши деяния, я немного разбираюсь в сих вопросах и могу утверждать это с определенной долею уверенности.

Велено мне также передать, чтобы осторожны вы были со своим братом Тристаном, ибо он, вполне вероятно, суть не то, что вы о нем думаете.

Остальное надеюсь высказать вам лично при непременной встрече.

С почтением, Базилиус Кнерц, принципиал-ритор в отставке».

Как нетрудно догадаться, прочитанное ничуть не успокоило хозяйку, но даже напугало ее еще сильнее, ибо она вовсе ничего не поняла. Посему, рассудив, что дела хире Бофранка лучше ему и оставить, и поспешно убрав записку, она заторопилась на кухню, чтобы приготовить обещанный завтрак.

Мудрецы говорят,

Что есть в лесу дикий зверь,

Чья шкура черным-черна…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой утро все еще не наступает, а Хаиме Бофранк и его спутники обнаруживают вокруг себя мир, местами чрезвычайно похожий на прежний, ан совсем не тот

Как мы помним, тьма, опустившаяся на город, вначале никого особенно не устрашила. Однако Бофранк и толкователь сновидений знали то, что обывателям было неведомо, и потому поспешали вперед - навстречу своей судьбе, ничуть не обращая внимания на день, темный как ночь, на бледные лица прохожих, на странную тишину, внезапно овладевшую предместьем.

Жеаля сыскать оказалось нетрудно и уговаривать его не пришлось:

– Мне теперь все одно. Если вы утверждаете, что укажете мне убийцу, дайте только одеться и взять оружие, - сказал он, очнувшись от скорбного бесчувствия.

Таким образом, к скотобойням отправились уже втроем - Бофранк при пистолете, шпаге и кинжале, Альгиус при кинжале и одолженном у Жеаля мушкете и Проктор Жеаль при двух пистолетах, движимый вперед едино только жаждой мести за убиенную невесту. Огнестрельное оружие представлялось более действенным против упыря, нежели клинки, к тому ж Бофранк имел некоторое представление о воздействии пуль на Шардена Клааке.

Дурным запахом тянуло со скотобоен, но никто не обращал на него внимания. Под сенью низких корявых деревьев, что примыкали к скотобойням с севера, оказалось совсем темно, и Жеаль возжег предусмотрительно взятый с собою факел.

– Не стоит углубляться в рощу, - заметил Альгиус. - Если место это верное, то и здесь Колокол сработает.

Он развернул свою ношу и, исполнившись решимости, качнул Колокол несколько раз. Произведенный звук напоминал удар пестика о донце ступки - глухой и быстро затухающий. Трижды ударив в колокол, Альгиус прошептал несколько длинных слов на абсолютно незнакомом Бофранку языке, но ничего не произошло.

– Что случилось? - спросил Жеаль. - Или Колокол не настоящий? Клааке обманул нас?!

– Колокол настоящий, и упырь не обманывал нас. Мы в междумирье, - торжественно сказал Альгиус, аккуратно завертывая колокол обратно в тряпье. - И не поможет нам даже господь, ибо здесь мы - чужие…

И деревья качнули своими суковатыми ветками, и земля дрогнула, и воздух словно пробрала зябь, когда Хаиме Бофранк понял, как далеко он от мира, взрастившего и воспитавшего его.

И стала тьма, тьма совершенная…

Угасший было факел Жеаль тут же возжег вновь, но толку с того оказалось чуть: словно колпаком, свет накрывал троицу забредших в сие страшное место путников, а за пределом светового круга тьма сделалась почти что нестерпимой.

– Тревожусь, напрасно не взяли мы с собой провизии, - обратился к спутникам Альгиус, единственный из всех выглядевший относительно спокойным. - Бог весть, сколько мы тут пробудем, а я не уверен, можно ли употреблять в пищу здешнюю снедь и воду.

– Снедь? - рассеянно откликнулся Бофранк. - Откуда же ей взяться здесь?

– Полагаю, место сие не мертво, - отвечал Альгиус. - При известной сноровке мы найдем и дичь, и источник, и, может статься, даже харчевню… только не могу я сказать, кто в той харчевне хозяин и что подают там на стол. Однако смотрите - мгла будто бы рассеивается!

В самом деле, только что казавшаяся сплошною и даже неестественно плотною тьма постепенно развоплощалась в обычные сумерки - сродни тем, что окутали покинутый город в покинутом мире.

– Что же нам делать? - спросил Жеаль, чья неизбывная печаль, казалось, отступила перед лицом неведомых опасностей.

– Искать Клааке, - сказал Бофранк.

– Где ж его искать?

– Не удивлюсь я нисколько, ежели и чертов упырь, и его хозяин сами найдут нас, как только проведают, что мы здесь, - проворчал толкователь сновидений, бережно убирая Колокол. - Не забывайте о другом: для нас это междумирье, а для кого-то - мир привычный и обитаемый. Мы здесь чужаки, все тут не по-нашему, так что и бояться надобно всего, даже того, что с виду вовсе не страшно. А уж непонятного бояться и подавно сам бог велел. Однако я вижу огонек - не пойти ли нам в ту сторону?

– Огонек? - изумился Бофранк и посмотрел в указываемом направлении, где и в самом деле сквозь тесно стоявшие деревья пробился слабый свет. - Что бы это мог быть за огонек?

– Что бы то ни было, а лучше идти туда, коли уж мы не знаем, в какую сторону направиться, - рассудил Альгиус. - Там хоть что-то есть… Вот и пойдем туда, где есть что-то, а туда, где нет ничего, покамест не пойдем. А уж коли там, где что-то есть, ничего путного не обнаружится, тогда вернемся туда, где с виду нет ничего. Ах, черт, как хорошо сказал! Верно, писать бы мне надо было ученые книги! Что ж, ежели вернусь невредим, напишу - и не одну! А вы, хире Бофранк, уж поспособствуйте, чтоб их издали и не сжигали, покамест торговцы не заплатят мне всех положенных денег.

Шутки Альгиуса субкомиссар счел не совсем уместными, но чего еще было ожидать от глумливого толкователя.

Впереди пошел Жеаль, и с ним никто не взялся спорить. Альгиус двигался вторым, ибо нес наиболее ценную вещь, что у них была с собою, - Деревянный Колокол.

Замыкал шествие Бофранк с пистолетом наготове, отягощенный премрачнейшими мыслями. Выходило, что они ринулись в неведомое без пути и дороги, наудачу, и ничего вокруг не было такого, что стало бы вехою или указателем. Альгиус что-то знал и о чем-то, вполне возможно, молчал до поры, но что если Бофранку это только казалось? И каким будет мир субкомиссара, когда - и если - он вернется туда?

Да и будет ли он, этот мир? Вспомнив Ольца, подъедающего ножку стола, Бофранк передернулся.

– Осторожно! - воскликнул внезапно Проктор Жеаль, и тут же шедший впереди Бофранка Альгиус с шумом и треском исчез под землею.

Смятение, охватившее двоих оставшихся спутников, исчезло, когда откуда-то снизу послышалось знакомое брюзжанье Собачьего Мастера:

– Верно сказал толстый Бьярни из Копперзее, хоть его потом и утопили: «Прежде чем ступить куда-либо, глянь, нет ли там дерьма, собачьего, человечьего или лошадиного, ибо ступать можно и в иные места, а смыть дерьмо с ноги порою очень трудно». Посвети же своим факелом, друг Жеаль, дабы я узрел, в какое дерьмо посчастливилось мне ступить на сей раз.

Судя по всему, толкователь провалился в овраг, самым неудачным образом засыпанный сверху хворостом, сучьями и палою листвою, и теперь в раздражении ворочался там. Жеаль тотчас осветил дыру, а субкомиссар помог Альгиусу выбраться. Прежде всего толкователь проверил, цел ли Колокол, и лишь после этого спустился вниз - осмотреть, куда это он сверзился столь злосчастно.