Детективная богадельня - Юлия Игоревна Андреева

что на совместной фотографии Линка и Грина в горах у Грина наблюдается крошечная точка над бровью, а на его фотографии в полицейском участке мы ясно можем видеть крупную родинку, вроде той, что у Полин.

Лично я никогда не видел у Линка никакой родинки и уверен, что ее никогда и не было.

Что касается совместной фотографии, то это может быть брак на пленке или повреждение самой фотографии, а вот полицейская фотография — это даже интересно. Родинка на лбу Полин красного цвета и напоминает прыщ. Теперь посмотрим на эту фотографию, — он поднял фотографию Линка в полицейской форме, — на эту родинку, похожую на прыщ, я же говорю вам, что вполне возможно, что это и есть самый обыкновенный прыщ. Конечно, если бы Линк фотографировался для своего удовольствия, он бы мог дождаться, когда прыщ пройдет сам собой, но при поступлении на службу в полицию его фотографировал полицейский фотограф, и не тогда, когда Линк разберется со своей маленькой проблемой, а тогда, когда у фотографа появилось на него время. Поэтому это единственный снимок, на котором наш Линк предстает перед публикой с подобной отметиной.

Что касается крошечного шрама у него на лбу, о котором говорила мисс Стоун и которого лично я не помню, но он мог там оказаться, если это был не прыщ, а фурункул! Фурункул, который пришлось оперировать! — Конан Дойл сделал паузу. — А теперь самое интересное. На одиноком острове погиб молодой человек, и был им не кто иной, как Эдди Грин — друг и шофер сына пивовара Габриэля Линка. Парень из народа, веривший Линку и целиком и полностью зависящий от него. Не удивлюсь, что они жили по соседству и Линку всегда нравилось покровительствовать своему другу. Линк учился в хорошей школе, Грин же получил самое поверхностное образование и не мог рассчитывать сделать карьеру, поэтому, когда у Линка появилась возможность, он нанял приятеля конюхом и личным слугой.

По фотографии мы видим, что Грин всячески подражал своему другу и в каком-то смысле наставнику. Он сделал себе точно такую же прическу, отращивал усики. Возможно, в детстве Линк делился с ним поношенной одеждой, а теперь они шили себе одежду чуть ли не в одном ателье. Ведь Линку было важно, чтобы Грин сопровождал его везде, где бы он ни оказывался, следовательно, Грин должен был выглядеть как юноша из общества.

Когда Линк объявил отцу о своем нежелании продолжать семейное дело и о том, что он намерен прославиться как фотохудожник, Грин отправился вместе с ним в Оберстдорф. Там неожиданно оба юноши были напоены до беспамятства и проснулись уже женатыми людьми. То есть, не понимая, что делает, Линк сам попал в расставленную для него ловушку да еще и утянул за собой Грина. После этой, с позволения сказать, женитьбы Линк думает только о том, как бы поскорее добраться до цивилизованных мест, чтобы оформить развод, но новые родственники арестовали его коляску, выпрягли лошадей — словом, не собираются выпускать сына миллионера, по крайней мере, до того времени, как будет установлено, что его жена беременна. Единственно, куда им разрешено отправиться, это на остров. А может быть, их туда отправили как раз с тем, чтобы они не попытались уйти через горы. Или еще версия: в это время в деревню приехал кто-то, кто мог помочь парням обрести свободу.

Когда мы говорим о том, что, если бы погиб Линк, Грина, скорее всего, сочли бы виновным и приговорили за убийство, мы исходим из того, что Грин всю жизнь завидовал Линку и не смог побороть искушения. Конечно, кучеру нет смысла убивать своего работодателя, но и работодателю не обязательно топить в озере работника, от которого намерен отделаться, его проще и безопаснее рассчитать. Слугу можно просто уволить, а если хочешь еще и насолить напоследок, не дай ему рекомендательного письма или дай, но такое, чтобы он уже никуда не смог с ним устроиться.

Тем не менее один из молодых людей погиб или был убит, и если один был убит, следовательно второй был его убийцей, — он потеребил ус. — Отчего люди убивают друг друга? Я не говорю о театральных пьесах и детективных романах, где необходим накал страстей и издатель требует от писателя логического следования сюжету.

Мистер Финк не даст мне соврать, обычно — вообще ни за что. Двое играли в карты, вдруг один из них ни с того ни с сего достал револьвер и разрядил его в своего приятеля. На суде убийца может полностью сознаться в своем поступке, а вот объяснить его не способен. Жена вдруг подсыпает много лет изменявшему ей мужу крысиный яд не потому, что возмущена его очередным романом, она его любовниц уже давно не считает, а просто потому, что ей все надоело.

Линк мог устать от собачьей преданности ему Грина. От того, что, несмотря на то, что это он, Линк, пригласил Эдди в Оберстдорф, где их опоили и заставили жениться, следовательно, был виноват. Но Грин даже не думал обвинять приятеля в своем несчастье. Вместо того чтобы раз в жизни дать своему старшему товарищу, простите, дамы, в морду, он предпочел ждать, что предложит ему Линк. Грин привык верить в Линка как в молодого бога, в то время как Линк не желал быть богом. Он не хотел все решать, собственно, он к этому и не привык. С самого детства он был окружен всем, что ему было необходимо, ему не приходилось принимать более серьезного решения, чем в каком костюме отправиться на вечеринку или какой букет подарить девушке.

И тут он впервые проявляет характер, решает заниматься фотографированием пейзажей, уезжает в баварскую деревеньку, где тут же попадает в переделку, из которой не выпутаться. Потому как можно отвязаться от навязанной ему жены, но ребенка придется кормить, и с ним нужно будет общаться. Грин попал вместе с ним в западню, но и не думал обвинять Линка, считая, что тот выпутается сам и как-нибудь спасет его. Вместо того, чтобы взять ситуацию в свои руки, он продолжал жалобно смотреть на Линка, и тот в конце концов сделал то, что сделал. Избавился от этого взгляда, от липкого приятеля. Я не знаю, столкнул ли он его в воду со скалы или просто не пришел на помощь, когда Грин запутался в сети. Потому что Линк-бог должен был спасти товарища, а Линк-человек имел право на заблуждения.

Я представляю себе Линка сидящим на берегу над трупом своего единственного друга, когда он