Заместитель Иуды - Валерий Георгиевич Шарапов

лобовому стеклу, повертел головой, изучая дорожную обстановку, и резко вывернул руль. Взорвался бранью водитель подрезанной машины, промчался мимо, обдав сизым выхлопом. Таксист и ухом не повел, ничего необычного. На 16-ю улицу он выезжать не стал, вез параллельными дорогами. Преследования не было. А с чего он взял, что должно быть преследование? Влад откинул голову, расслабился. Покосился в зеркало таксист – с ленивым любопытством.

За окном гудел столичный город, непрерывным потоком шли машины, встревали в заторы на светофорах. Нетерпеливо гудели и бранились водители. Толпы людей всех национальностей и цветов кожи запрудили тротуары. В этом городе проживало не более шестисот тысяч жителей, как в каком-нибудь Барнауле, но он казался бесконечным. Улицы переплетались, карабкались на эстакады, погружались в тоннели. Проплывали капитальные каменные здания, сооруженные на века. Влад поймал какой-то напряженный взгляд водителя, и тот отвел глаза. Какой же русский не вызовет любопытства у коренного населения? Авария на перекрестке отвлекла внимание – два внушительных внедорожника потерлись боками.

Пургин закрыл глаза. Аэропорт на западе, в 45 километрах от города. Видимо, поедут по 14-й улице, затем по бульвару Макартура. Местные достопримечательности он так и не увидел. Пробежал мимо Белого дома, Капитолий со зданием Конгресса остался в стороне. Чем там еще славен город? Национальная галерея, мемориалы Линкольна и Джефферсона, монумент Вашингтону, Библиотека Конгресса… Говорят, в Вашингтоне запрещено строить здания выше Капитолия – чтобы снайперы не могли с удобством отстреливать конгрессменов. Но, возможно, просто красивая легенда…

Водитель неоднократно сворачивал. Влад открыл глаза, с удивлением осмотрелся, невольно подтянул к себе сумку для путешествий, снабженную широкой лямкой. Странно, казалось, до выезда из города оставалось немного и антураж должен быть другим. А машина шла по какому-то старому кварталу, застроенному невысокими серыми зданиями. За перекрестком еще хуже – заброшенное угловое строение из красного кирпича, выставленные оконные рамы, остов автомобиля без колес. На тротуарах какая-то странная публика – словно на другую планету попал! Автомобильного транспорта здесь почти не было. Парочка коренастых негров неспешно переходила дорогу, по сторонам они даже не смотрели. Таксист затормозил – взвыла подтертая резина. Абориген с торчащей из зубов сигаретой небрежно покосился через плечо.

– Мы где, приятель? – спросил Пургин, недоуменно вращая головой.

– Ближе здесь, – буркнул водитель, не поднимая глаз. – Парад был на 14-й улице, сейчас объедем – и на шоссе.

Он снова закурил – в третий раз за короткий промежуток времени, выжал газ, и «Шевроле», дребезжа рессорами, рванулся вперед. Вроде не было никакого парада, о чем он? Такси углублялось в полузаброшенный окраинный район, в котором преобладало негритянское население. Чернокожие подростки грудились у легковой машины, подхалимски смеялись. На передних сиденьях восседали господа характерной наружности и того же цвета кожи – учили жить подрастающее поколение. Проводили глазами пронесшееся мимо такси, стали переглядываться. Видимо, необычный вид транспорта для этих мест. Промелькнула затертая табличка на одном из зданий: «Блэк-Бэй-стрит, 19». В разрыве между постройками заблестела речка. Выплывали названия из памяти – не зря же во время полета изучал карту американской столицы. Один из беднейших районов города – 8-й район. Река называется Анакостия – далеко не Днепр и даже не Москва-река! Какого черта? Это совсем другое направление! У водителя взмокла шея, парень молча давил на газ. Дошло – но с таким, мать его, опозданием! И ведь не спросишь с государственных органов. Ну, не повезло, в Америке такая разнузданная уличная преступность…

– Эй, дружище, останови машину!

Водитель и не думал повиноваться, втянул голову в плечи, пальцы дрожали на баранке. Он резко повернул направо, едва сбавив скорость. Машина вписалась в поворот, но наехала на бордюр. Проезд был пуст, проезжая часть и разбитые тротуары завалены мусором. Возвышались серые строения – едва ли заселенные людьми. Влад снова кричал, требовал остановить машину. Но латинос словно оглох. Давил на газ и бормотал, пряча глаза: «Мы уже почти приехали, сэр, осталось совсем немного, мне очень жаль…»

Люди покинули этот забытый богом квартал. Промелькнул бездомный, ковыряющийся в мешке. Боже, благослови Америку! Или как там они кричат? Впереди мерцал тупик, до него оставалось метров двести. Из разбитого здания в конце улицы вышли несколько человек – очевидно встречающие. Сами, интересно, будут допрашивать? Вряд ли, обязательно появится некая личность – специалист по задаванию вопросов… Пургин выхватил шариковую ручку из кармашка сумки и упер ее тупым концом во взмокшую шею таксиста.

– Останови машину, буду стрелять!

Этого парня просто заставили. Такая же беспомощная жертва. Он позеленел от страха, упитанное лицо пропиталось потом. Нога машинально вдавила тормоз, и разогнавшаяся машина пошла юзом, подпрыгнула на бордюре, остановилась, едва не протаранив здание. Молодым людям, вразвалку выходящим на улицу, это не понравилось – по сценарию такси должно было доехать до них. Они закричали и ускорили движение. Воя от страха, таксист вывалился из машины и побежал, косолапя, назад. Влада тоже охватил предательский страх. К машине неслись несколько человек не самого презентабельного вида: черные, коричневые, парочка белых, но явно не представители местной интеллигенции… Фора, вызванная преждевременной остановкой, превращалась в мгновение. Спокойствие, граждане утопающие, только спокойствие!..

Машина заглохла, он мог бы перелезть, попробовать завести… Не успеет, налетят, вырвут дверцы с мясом. Влад подхватил сумку, вывалился в левую дверь, на бегу забросил лямку через голову. Сумка колотила по пояснице.

Рядом когда-то были решетчатые ворота, от которых осталась лишь болтающаяся калитка. Он ринулся в проем, когда местным бандитам осталось пробежать метров двадцать, перескочил через болтающуюся приступку. Молодые люди загомонили, стали менять направление.

Пургин бежал по разбитой в хлам подворотне, по грудам мусора, по выщербленному асфальту, мимо каких-то уродливых изображений и надписей.

Первый, кто полез за ним, споткнулся о приступку, на него навалился второй, и образовалась куча-мала. Очень хорошо, еще одна маленькая фора…

Влад вырвался из подворотни, заметался. Не может быть, чтобы в этой части света Господь хранил только Америку… Бросился куда-то вправо – там строения стояли гуще. Страшные, грязные, с обвалившейся кирпичной кладкой – но, как ни странно, обитаемые! У подъезда стояла детская коляска, сохли на веревке какие-то портки. Вокруг – полнейшая антисанитария. И советские граждане еще жалуются, что вынуждены жить в бараках? Он пролетел заваленный хламом двор, перехватил сочувствующий взгляд некрасивой негритянской девушки. Обернулся – банда топала в полном составе. Эти парни носили мешковатые штаны и кроссовки – очень удобно при занятии легкими видами спорта… Они сокращали дистанцию, что было не очень здорово. Недобрые предчувствия заскребли по темечку… Влад миновал пустырь, бросился к кучке жилых строений. Бог давно