Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов

иконы. Война идет… Если всем об этом рассказать, так икона погибнет. Сон мне такой приснился.

– И что же вы предлагаете? Зачем вы мне ее принесли? – обескураженно спросил подполковник.

– Возьмите ее с собой. Знаю, вы сумеете ее сберечь.

Владимир Оскарович плотно сжал губы, отчего они превратились в узкую упрямую линию, его крепкие плечи слегка ссутулились, как если бы он в полной мере ощутил тяжесть ответственности.

– Я не могу, – отрицательно покачал головой подполковник Каппель. – Ян сам не знаю, что со мной будет через неделю, через месяц, а тут… Чудотворная! Слишком тяжела ноша.

– Владимир Оскарович, помогите, Христом Богом прошу, только на вас вся надежда.

– И вы вот просто так, отдаете мне икону?

– Вы настоящий русский офицер и не поглумитесь над святыней. Знаю, что вы сделаете все возможное, чтобы сберечь ее… Да у меня и выхода другого нет.

Взяв икону в руки, подполковник внимательно посмотрел в лико Богородицы, потом произнес:

– Это самая большая ценность, которую я когда-либо держал в руках, – голос Каппеля вдруг захрипел, сделался неузнаваемым, как если бы где-то внутри него оборвалась струна. – Обещаю вам, сделаю все возможное, чтобы сберечь ее.

– Теперь я спокойна, – глубоко выдохнула Аграфена Христофоровна и, перекрестившись, вышла из комнаты.

Глава 6

31 октября 2000 года

Небольшое дельце

Свежесть осени в Чистом переулке ощущалась по-особенному. Небольшой сад перед Патриаршей резиденцией выглядел пустынным. Деревья, лишившись листвы, стояли почерневшие. День был ясен и чист, небо – прохладно-голубое, и солнце, казавшее по-летнему ясным, освещало желто-красные опавшие листья на стылой земле. Хиленькие тени обстриженных деревьев падали на фигуры вошедших.

Через небольшую калитку Минтимер Шаймиев с Камилем Исхаковым прошли во двор и по широкой лестнице поднялись в просторную приемную патриарха. Алексий II что-то негромко рассказывал окружившим его иерархам. Увидев шедшего по коридору Шаймиева, он распрощался с архиереями и зашагал навстречу.

Тепло обнялись, как это бывает между старинными друзьями.

– Как поживаешь, Минтимер Шарипович?

Шаймиев широко улыбнулся и проговорил:

– Как говорится, вашими молитвами.

– Я уж за всех сразу молюсь. У тебя какое-то дело или просто чайку заехал попить?

– Есть у нас небольшое дельце, – посмотрел Шаймиев на мэра Исхакова, стоявшего рядом.

– Что за дело?

– Это Камиль Шамильевич Исхаков, мэр Казани… Переживает, что неудобства тебе доставил.

– Это тот самый, что с Папой Римским встречался? – строго спросил патриарх.

– Да, Ваше Святейшество – произнес Камиль Исхаков. – Четыре дня назад встреча с Иоанном Павлом II состоялась. Вот, недавно из Рима прибыл…

– Наслышан я о твоих подвигах, – неодобрительно покачал головой Алексий II. – Если бы умел крыть матом, так послал бы тебя по матушке, а то и по батюшке, – окинул он долгим взором священников, которые невольно стали свидетелями разговора и пытались теперь скрыть улыбки. – Вот ответь мне, кто тебя уполномочивал в Ватикан ехать? Тебе известно, что такие важнейшие дела решает только Русская Православная Церковь?

– Ваше Святейшество, я никому не хотел причинить неприятностей, просто так сложились обстоятельства. Я написал письмо Папе Римскому, не рассчитывал даже ответа получить… А он мне вдруг ответил и даже пригласил на аудиенцию. Ведь он приглашал лично меня, а не Православную Церковь. Я поехал в Ватикан как частное лицо. И высказал свои пожелания, чтобы он вернул Казанскую икону Божией Матери в Россию. В частности, в Казань.

– А ты не думаешь о том, что твои необдуманные действия нас окончательно рассорят с Католической Церковью?

– Я как раз рассчитывал на обратное, увидел возможность замириться с Католической Церковью. В определенной степени я ведь выступал как посредник.

– Посредник, – хмыкнул Алексий II. – Если каждый будет поступать так, как ты, знаешь какая анархия возникнет?

– Если я как-то обидел вас, примите мои самые искренние извинения.

Патриарх неодобрительно покачал головой, помолчал, после чего произнес:

– Сегодня у нас день апостола и евангелиста Луки. Небольшой религиозный праздник, нужно его как-то нам отметить. – Увидев проходившую мимо монашку (высокую, худую, с прямым уверенным взглядом), произнес приветливым тоном: – Надежда, организуй для меня и моих гостей, пожалуйста, чайку. И покрепче! Ну и еще распорядись, пусть нам принесут какой-нибудь пирог, уж больно они у вас знатно получаются.

– Хорошо, Ваше Святейшество, я Веру пришлю, у нас как раз пироги подоспели, – произнесла монашка и заторопилась по длинному коридору.

– Негоже гостей в дверях держать, – заметил Алексий II. – Проходите в кабинет.

Прошли в просторный кабинет патриарха. В нем было тепло, пахло плавленым воском. В углу возвышался большой зеленый камин, сделанный под мрамор; от него под самый потолок уходил кусок стены коричневого цвета, который был очерчен декором и также претендовал на мраморное оформление; стены кабинета обтянуты светло-коричневой парчой; большой стол исполнен под старину. В правом углу кабинета – небольшой иконостас, перед которым стояли две старинные лампадки.

– Присаживайтесь, – гостеприимно показал патриарх на стулья перед столом. Сам сел напротив и, посмотрев на Камиля Исхакова, спросил: – Рассказывай давай, как тебя встретил понтифик?

– По-доброму встретил, вместо отведенных десяти минут проговорили целых тридцать пять.

– Вот даже как? Это таким образом он мне привет через тебя передает. У меня с ним свои отношения. Этот поляк просто так ничего не делает. Это он с виду такой добренький старичок. Если в какую-то страну едет, так непременно на колени опустится, землю поцелует, а сам хитрый, как дюжина лис! Значит, икону Казанской Богородицы хочет передать?

– Правильнее сказать, что у понтифика есть такие намерения, но если продолжить работать в этом направлении, думаю, что он таки передаст нам икону.

– А ты уверен, что это именно та икона… пропавшая? – прищурился Алексий II. – Сколько мы ее ищем, никак найти не можем. Я даже в Америку ездил, думал, там ее увижу. Однако не получилось, – нахмурился патриарх.

– Если это не настоящая икона, тогда зачем Папе держать ее в своих покоях, да еще молиться перед ней?

– Так он что, в своих покоях, что ли, ее держит? – удивился патриарх.

– Так и сказал. Говорит, что дважды в день перед ней молится.

– Ишь ты!.. Минтимер Шарипович, что будем делать? Каково ваше мнение? – обратился Алексий Второй к Шаймиеву.

– Думаю, что нужно поддержать Камиля Шамильевича. Как мы убедились, переговорщик он опытный. Самого Папу сумел склонить к мысли передать в Россию икону. Дело, конечно, в высшей степени деликатное, но уверен, что Камиль Шамильевич его не испортит, сделает так, как подобает. Ну и вас, конечно, будет держать в курсе всех переговоров и дальнейших действий.

– Что ж, тогда так и поступим… Предположим, если нам удастся убедить понтифика передать в Россию икону, как в таком случае мы ее делить станем между Москвой и Казанью?

– Твое мнение, Камиль Шамильевич, – посмотрел Шаймиев на мэра Казани. – Ты все это