Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов

– Это потому, что казанское хранилище не рассчитано на такой громадный объем золота. Как вы сами понимаете, ситуация в стране крайне неблагоприятная, но мы делаем все от нас зависящее, чтобы сохранить российский золотой запас. Для того чтобы золото аккуратно разложить, нужен больший штат, а у нас его попросту нет… Можно было бы нагнать в хранилище слесарей с плотниками, чтобы они изготовили для банка подходящие крепкие ящики, но инструкции не позволяют находиться в государственном хранилище посторонним людям.

– Понятно, – вяло протянул уполномоченный.

Андрушкевич ходил из одного помещения в другое. И всюду его встречали стеллажи, на которых стояли ящики, картонные коробки, лежали мешки, заполненные золотыми монетами и золотыми брусками. Казалось, что им не будет конца.

– Сколько здесь всего золота?

– Около восьмидесяти тысяч пудов, – ответил управляющий. – Но кроме него есть еще серебро, драгоценные камни, немало ювелирных украшений, кредитные билеты.

– И на какую примерно сумму все эти сокровища?

– Предположительно на один миллиард в золотых рублях.

– Немало, – сдержанно проговорил уполномоченный. – Вам нужно будет ускорить транспортировку золота.

– Сделаем все, что в наших силах, – охотно откликнулся управляющий Марьин.

– Соберите всех служащих банка и упакуйте золото должным образом, – приказал Андрушкевич.

– Но у нас нет молотков, гвоздей, ящиков, – принялся перечислять управляющий.

– Молотки, гвозди, ящики, холщовые мешки, упаковки, доски, листы жести – все это привезут в течение ближайших двух часов, – перебил Андрушкевич управляющего. – К вам в помощь я направлю еще группу коммунистов. Работать нужно быстро, по нашим данным, основные силы Каппеля уже подошли к Буинску и собираются брать его штурмом. Если Каппель возьмет город, то ему уже ничто не помешает подойти к Казани.

Управляющий выглядел несколько озадаченным:

– И на чем вы собираетесь перевозить золото? На лошадях? У нас столько лошадей не наберется по всей губернии, – в некотором удивлении протянул Марьин.

– На пароходах и баржах, они уже стоят на пристани. Проложим трамвайные пути от банка до пристани. Сколько это будет верст?

– Думаю, наверное, версты три.

Посмотрев на пожилого сторожа, стоявшего у двери, Андрушкевич неодобрительно покачал головой:

– Такие сторожа не годятся. Я пришлю вам дня охраны золота двадцать красноармейцев. Перед каждой дверью поставьте двоих вооруженных бойцов, а остальные пусть стерегут снаружи. Я приду и все проверю!

Уже через час к длинному трехэтажному серому зданию банка с высокими белыми колоннами в сопровождении полусотни красноармейцев и работников депо подкатило с полсотни телег, груженных досками, шпалами, рельсами, инструментами и прочим строительным инвентарем. Телеги заполнили весь двор и заняли значительную часть улицы.

Путеец, низкорослый щуплый и невероятно юркий мужичок, уже размечал трамвайные пути: на каждом двадцатиметровом отрезке ставил вешки, что-то энергично и громко растолковывал рабочим, без конца его расспрашивающим, и двигался дальше.

Позади него, вытянувшись в длинную неровную ленту, рабочие носатыми кирками уже вгрызались в слежавшуюся землю.

– Разве возможно протянуть трамвайную линию в три версты за неделю? Это просто невозможно! – негодовал путеец, обратившись к Андрушкевичу. – Они даже не понимают, что требуют. Сначала нужно подготовить земляное полотно: вырыть продольный котлован, создать насыпь, уложить подрельсовые опоры и балласт. А где взять сейчас для балласта щебень, песок, гравий? Кто мне подскажет? Его ведь нужно сначала добыть, а потом привезти сюда. Дальше нужно строить верхние пути, а это рельсы, крестовины, стрелочные переводы, пересечения, крепления, для соединения рельсов и подрельсовых опор. Где все это взять, да еще за такой короткий срок? Ладно, предположим, можно обойтись без водоотводных сооружений. Но все остальное просто необходимо, чтобы трамвай не сошел с рельс.

– Ваши нормативы рассчитаны на устойчивые конструкции, нам не нужно соблюдать все этапы технологии, – раздраженно возразил Андрушкевич. – Для нас важно, чтобы трамваи, груженные золотом, успели сделать несколько рейсов. А если вам не хватит рельсов, то можете разобрать где-нибудь трамвайные пути. Постарайтесь построить дорогу быстро. Вы лучше меня знаете, где можно сэкономить на материале.

Инженер неодобрительно покачал головой:

– Не нравится мне эта идея, но я попробую.

– Все, что нужно от меня, я сделаю, – заверил товарищ Андрушкевич. – Возникнут какие-то проблемы – немедленно обращайтесь. Сейчас я отправлю людей на карьер, пусть занимаются погрузкой песка. Будем работать в три смены, мы должны успеть!

– А если белочехи прорвутся в город, тогда что? – вдруг неожиданно спросил инженер, посмотрев Андрушкевичу прямо в лицо.

– По всем сводкам, наши перешли в наступление. В Казань они не сунутся, – уверенно заявил уполномоченный.

ТРЕТЬЕГО АВГУСТА ПРИШЛО НЕОЖИДАННОЕ СООБЩЕНИЕ: белогвардейские отряды атаковали Буинск и, легко захватив его, двинулись дальше. Командующий Трофимовский, оголив фронт, предоставил возможность Каппелю пройти к Казани. А часом позже пришло сообщение от Валериана Куйбышева, что его военный симбирский отряд, разместившийся на волжских судах «Братство», «Лев» и «Ольга», был атакован с юга превосходящими отрядами белочехов и вынужден отступить в Казань[97].

Глава 5

4 августа 1918 года

«Обещаю сберечь»

Начало августа выдалось знойным, солнце палило нещадно. Листва на деревьях, дожидаясь живительного дождя, скукожилась, а трава, растущая клочковато, неровно, словно нестриженые усы, вся взъерошенная порывами ветра, – пожухла и выглядела примято. Облегчение от духоты наступало только по вечерам, когда с Волги тянуло свежестью.

Подполковник Владимир Оскарович Каппель подошел к окну и широко распахнул его, впуская в избу вечернюю прохладу.

– Душно тут у вас, – посмотрел он на хозяйку, дородную женщину в длинном сарафане.

– Это ненадолго. Лету конец. Скоро дожди зарядят. Может, квасу желаете? Так я сейчас принесу.

– Не нужно…

В коридоре простучали тяжелые сапоги, и в избу вошел высокий человек в гимнастерке. Это был молодой высокий белокурый серб, перешедший на сторону подполковника Каппеля минувшей ночью. По-русски он говорил хорошо, с едва заметным акцентом.

– Присаживайтесь, – и когда тот присел на крепкий, выкрашенный в зеленую краску табурет, спросил: – Как обстоят дела у красных в Казани? Много штыков?

– Около шести тысяч красноармейцев, но есть еще и рабочие отряды. В сербском батальоне под командование майора Матни Благотича[98] около трехсот человек.

– Немало, – сдержанно заметил подполковник.

– Мне удалось переговорить с майором Благотичем, он сказал, что они сразу перейдут на вашу сторону, как только вы начнете наступление.

– Где размещается сербский батальон?

– В самом Казанском кремле.

– Так… Какие там есть еще соединения?

– Хорошо подготовленный латышский полк, именно он окажет самое упорное сопротивление.

– Кому подчиняются казанские формирования?

– Они находятся под руководством командующего Восточным фронтом Вацетиса[99].

– Сколько орудий в Казани?

– Около тридцати.

– Немало…

– Еще у красных два бронепоезда, шесть пароходов с орудиями и два аэроплана.

Ситуация складывалась сложная. После падения Симбирска мнения офицеров о дальнейшем продвижении Народной армии разделились. Значительная часть предлагала двигаться в Саратов, навстречу Донской