Дело петрушечника - Роман Валериевич Волков

психопатов. Подобных, — Роман замолчал на мгновение и продолжил, выдохнув, — преступников, совершивших ряд убийств, можно грубо разделить на две группы. Эти группы мы выделяем по, так сказать, спецификации или образу преступлений. Есть маньяки типа Аполлона и типа Дионисия или же порядка и хаоса.

По залу пробежали смешки, однако Муромцев невозмутимо продолжил:

— В данном случае мы с вами видим извращенный, но однозначно порядок! У убийцы есть своя система, своя, скажем, градация и мифология, и с этим нам нужно разобраться. Только проникнув в голову маньяка, можно понять его мотивы и выявить образ действий — а в этом лежит ключ к его поимке.

Роман судорожно сглотнул и растерянно посмотрел по сторонам. Нестор уловил его взгляд, налил воды из графина и протянул шефу. Тот осушил стакан и стал прохаживаться вдоль первого ряда. Сидевшие там чиновники в зеленых мундирах с золочеными пуговицами с интересом разглядывали столичного сыщика, обмениваясь короткими репликами.

— Кроме того, — размеренно, словно учитель на уроке, продолжил Роман, — во многих убийствах, характерных для хаоса, мы зачастую можем увидеть сексуальную подоплеку, имеют место увечья, наносимые маньяком жертвам женского пола. Такое свойственно человеку ущербному, не имеющему успехов у слабого пола. Он таким образом желает отомстить женщинам за свою слабость или половое бессилие, продемонстрировать власть над жертвами, полностью подчинив их своей воле. Преступления, совершенные в вашем городе, не носят характера полового насилия, и в них мы наблюдаем определенную систему, что о многом говорит. Смотрите, все убитые — это взрослые мужчины, между которыми нет ничего общего, кроме, пожалуй, возраста. Это люди разных профессий, разного достатка и социального положения. Убиты они по-разному, и вполне возможно, что и орудие убийства, и метод умерщвления также имеют какой-то определенный, скрытый смысл или являются символом. Возможно, это такой ритуал, который отправляет маньяк.

Муромцев вдруг громко хлопнул ладонями и, улыбнувшись, спросил:

— Пока все понятно? Я отвечу на ваши вопросы в ходе следствия, господа. А пока могу с уверенностью сказать, что наш маньяк — это человек типа Аполлона, что дает нам возможность составить его приблизительный портрет. Скорее всего, это мужчина старше тридцати лет.

— Почему? — подал голос грузный сыщик с пышными рыжими усами, сидевший на заднем ряду.

— На этот вопрос лучше всего ответит мой помощник, — сказал Роман и кивнул Нестору.

Барабанов медленно поднялся и, посмотрев на усатого мужчину, ответил:

— Понимаете ли, господин сыщик, чаще всего подобные болезненные фантазии формируются у человека достаточно продолжительное время. Иногда на протяжении всей жизни, являя острую форму уже в зрелом возрасте. И тогда эти фантазии выражаются в конкретных действиях. Разумеется, бывают и исключения, но пока мы пробуем рисовать общую картину, исходя из наиболее статистически вероятных случаев. Я ответил на ваш вопрос?

Усатый кивнул, прижав к груди шляпу-котелок. Нестор вернулся за стол и бросил взгляд на Муромцева, который с явным удовольствием слушал своего ученика. Роман взял со стола тяжелую хрустальную пепельницу, подошел к открытому окну и поставил ее на подоконник. Закурив папиросу, он невозмутимо, не обращая внимания на удивленные взгляды сидевших в зале чиновников, продолжил:

— Скорее всего, господа, убийца — вполне нормальный член общества. У него есть работа, какой-нибудь чин и даже семья. Но он ведет двойную жизнь, так как его больная душа требует убийств ради того, чтобы закрыть, залечить весьма болезненные раны, полученные им в детстве. Или, возможно, притупить на время боль от них — отсюда много жертв.

Роман выпустил несколько дымных колец, наблюдая за их медленным полетом.

— Как я уже говорил ранее, все жертвы мужского пола, притом немолодые, потому можно предположить, что в них убийца видит своего отца или отчима — этого нельзя исключать, властного и жестокого человека, от которого ему пришлось настрадаться в детстве. Они любили друг друга по-своему, однако нанесенные мальчику травмы были столь болезненны, что он старался подавить их, убеждая себя, будто отцовская строгость — это нормально и отец желал ему лишь добра. Прошу отметить, что здесь большое значение имеют не физические травмы, а именно психологические. Таким образом, подсознание мальчика — это новый термин герра Фройда, популярного психолога из Вены, — не смогло терпеть подобных унижений, и в итоге, когда ребенок подрос и окреп, оно прорвалось наружу, как гнойник. А так как убийца не мог выместить свою ненависть на отце, которого уважал и боялся, он стал мстить неизвестным мужчинам, похожим на его мучителя.

Роман глубоко вздохнул и положил погасшую папиросу в пепельницу. Обведя притихший зал отстраненным взглядом, он добавил:

— Различие в возрасте убитых позволяет сделать предположение, что это как бы образы его отца в разном возрасте. И если вы внимательно изучите фотографии и рисунки судебного художника, то сможете заметить вполне очевидное внешнее сходство жертв. Прошу вас, господа, если угодно, подойти к столу и взглянуть на эти фотографии.

Барабанов взял со стола желтый бумажный пакет с красным штемпелем «Секретно!» и стал вытаскивать из него один за другим фотоснимки, раскладывая их на зеленом сукне. Несколько сыщиков поднялись и подошли к столу. Они внимательно всматривались в карточки, на которых были изображены жертвы при жизни и после смерти. Сходство, хоть и весьма относительное, в самом деле было. Слишком разные были возраста у погибших. Темные волосы (а у некоторых и с сединой) жителей южных губерний сочетались с прямым носом, глаза были умные и ясные.

С заднего ряда поднялся старый сыщик.

— Это все понятно, — пробасил он, — но как же нам приступать к иску? Кого искать? Кукловодов из народного балагана?

Роман кивнул и подошел к задавшему вопрос сыщику, остановившись между рядами. Он пристально посмотрел на него и сказал:

— Самый очевидный вариант не всегда правильный. Конечно, нам хотелось бы верить, что это некий балаганный петрушечник зачем-то убивает людей, вкладывая им в рот детали своих кукол. Куда проще, правда? Но, возможно, вы и правы, хотя в таких действиях я не вижу логики безумца. Впрочем, я полагаю, что вы первым делом опросили всех петрушечников в городе, верно?

В зале послышались смешки, а пожилой сыщик, гневно обернувшись в сторону смеявшихся, ответил:

— Так точно, господин Муромцев, всех каналий задержали да допросили как следует. Не вышло ничего у нас, не бьется! И ведь город у нас православный — скоморохов как кот наплакал, по пальцам пересчитать можно!

— И тем не менее, — сказал Роман, возвращаясь к столу и повышая голос, — я бы хотел ознакомиться с протоколами допросов этих ваших скоморохов. И вообще, со всеми протоколами допросов всех подозрительных лиц — начиная с бродяг и