Секретные люди - Николай Свечин

говорили: в двух кварталах…

– Конспирация, – равнодушно пояснил Макаев.

В большой комнате, куда они прошли через пустую переднюю, на стуле сидел детина уголовного вида и крутил в пальцах кастет. А второй маячил у окна, держа руки в карманах.

– И который из них обер-лейтенант? – обернулся Анисимов к спутнику, кладя пальцы на кобуру. – На вид оба бандиты.

– Ца-ца-ца! – крепко взял его за рукав тот, кто стоял.

Князь пояснил:

– Они и есть бандиты. Силовой отдел нашей организации. Этот – Главанаков, мой ближайший помощник. А на стуле сидит Федька Худенький. Обращаться с кастетом умеет очень хорошо. Так что… ответьте на пару вопросов.

– Каких еще вопросов?! – крикнул подполковник, почувствовав, как у него подогнулись от страха ноги. – Вы так с дворником разговаривайте, а не со штаб-офицером!

Но резидент отошел в сторону и кивнул Главанакову.

– Вопрос первый: где сейчас Лебедев? – спросил фартовый, не разжимая рук.

– Какой еще Лебедев?

– Василий Иваныч, начальник Восьмого делопроизводства Департамента полиции. Ты же у него, сволочь, служил перед войной чиновником для письма.

У контрразведчика похолодело внутри, но он продолжил отговариваться:

– Я знаю только одного Лебедева, интенданта Гвардейского корпуса. И он Павел Аркадьевич. Ах да, есть еще Лебедев в Главном артиллерийском управлении. А этого, которого ты назвал… как уж?

– Василий Иванович, – подсказал второй фартовый, вставая и заходя Анисимову за спину.

– Но…

Подполковник обернулся к нему, но договорить не успел: Главанаков сзади ударил его ножом под лопатку…

Всего этого сыщики еще не знали. Однако вместо того, чтобы ехать в полицейский морг, Лыков первым делом направился на Гончарную. Причем выгреб из стола браунинг и велел вооружиться помощнику. Пояснил:

– Они могут прийти к Белову, чтобы свести счеты и с ним. Анисимов же у Лукича снимал квартиру. И к Сапогину его Лукич направил.

– Точно, – вспомнил Сергей. – Помчали быстрей. Хоть бы там не опоздать…

И они едва успели. Подходя к дому, сыщики заметили на углу с Полтавской финские сани.

– Погодь-ка, – вспомнил статский советник. – Тогда, в первую мою встречу с Пашкой Бравым, он тоже умчал от меня на вейке.

Они обошли дом с другой стороны и ринулись в подъезд. Наверху кто-то разговаривал злым голосом. Удалось различить слова «ты кого нам сосватал, братское чувырло?». Махом взлетел Алексей Николаевич на третий этаж и наткнулся на фартового вице-резидента. Главанаков тряс бледного Лукича за грудки. Увидев неожиданную подмогу, он толкнул осведомителя на Алексея Николаевича и хотел проскочить мимо него вниз. Однако там негодяя поджидал Азвестопуло.

Пашка попятился к другой двери и принялся махать финкой:

– Ну, подходи, кому жить надоело!

Лукич мгновенно спрятался в своей квартире и щелкнул замком. Сыщики стояли напротив Бравого и рассуждали. Алексей Николаевич сказал Сергею:

– Хочу его убить, здесь. Наверняка это он зарезал Ивана Федоровича.

– Нельзя убивать, надо сперва допросить, – возразил Азвестопуло. – Обычного атамана я бы и сам приговорил. Но он германский шпион. Много знает.

– Да мы чуть не год за ним следили, все, что он знает, знаем и мы!

– Все, да не все, – настаивал коллежский асессор. – Так и так гниду вздернут. Зарезать офицера в военное время – висельное дело.

– А вдруг не удастся доказать?

Полицейские спорили, а Главанаков стоял и слушал, выставив вперед нож. Потом вдруг решил, что пора, и ринулся к лестнице. Алексей Николаевич сбил его подножкой, вырвал финку, взял фартового за волосы и поставил перед собой, примериваясь, как лучше ударить.

– Мне Таубе показал один приемчик, – обратился статский советник к помощнику. – Давно-давно… Смертельный, но помирать он будет долго, два месяца. Успеем допросить.

– Тогда ладно, – согласился тот и отошел на полшага.

Пашка Бравый завизжал, как свинья на бойне, и тщетно пытался вырваться. Лыков занес кулак:

– За Ивана Федоровича!

Перешагнув через потерявшего сознание бандита, Лыков стукнул в дверь:

– Лукич, открой. Это свои.

Освед распахнул дверь и высунулся, в руках у него был старый «смит-вессон».

– Беги за полицией. И думай, куда уехать, – твоя секретная служба в Питере закончилась. Извини, что втянул тебя…

– Вовремя вы, ваше высокородие. А где Иван Федорович?

– В морге Нарвской части. Они его разгадали и зарезали.

– Святый Боже… – принялся креститься Белов. – Вот зачем Пашка приходил! Меня чтобы тоже кончить!

Фартовый начал шевелиться, и Лукич двинул ему сапогом в бок:

– Вот тебе, скотина!

– Лукич, ступай за полицией, – оттащил осведа Азвестопуло. – Нам еще в морг ехать, на опознание. Ах, Иван Федорович, Иван Федорович…

Германо-турецкая агентурная организация, свившая гнездо в столице, была ликвидирована. Из крупных фигур удалось уйти только Ваське Погорельцу, прапорщику Неополитанскому, и прибывшему из Берлина офицеру. Если он действительно существовал, а не был выдуман Макаевым… Самого князя сняли с поезда до Гельсингфорса. Он отказался давать показания и требовал, чтобы его обменяли на кого-нибудь из наших провалившихся агентов.

Пашка Бравый умер от непонятной болезни через два месяца после ареста.

Таубе сказал:

– Куст выдернули, а корни остались… И когда-нибудь они снова прорастут.

Февраль 1916-го подходил к концу. Рождественским Высочайшим приказом по военному ведомству Павел Лыков-Нефедьев был произведен в капитаны, а Николай – в штабс-капитаны. Разница в один чин между братьями сохранилась, но Чунеев значительно обгонял Брюшкина в наградах. Георгиевское оружие – статутное отличие, мечта любого офицера… А тут еще за участие в Эрзерумской операции Николай получил на шею Станислава второй степени. Знаки ордена Святых Михаила и Георгия прислали по почте англичане. А юный шах, узнав об этом, присвоил русскому орден Льва и Солнца сразу четвертой, офицерской степени.

Лыков начал по вечерам выпивать лишнее. Жалел Ивана Федоровича, которого втянул в опасное дело, и заливал горе вином. А еще ему страшно было думать, что ждет Россию в наступившем году…

Примечания

1

У дяди дрова колоть – отбывать срок в исправительных арестантских отделениях (жарг.).

2

Мизерабль (фр.) – жалкое, несчастное существо.

3

См. книгу «Адский прииск».

4

Маттоид – здесь употреблено в неточном значении как человек с преступными наклонностями.

5

Тогда в России нарицательное имя «михель» означало то же, что во время Великой Отечественной войны «фриц», то есть немец.

6

См. повесть «Ночные всадники».

7

То есть на нож.

8

Вейками питерцы называли финнов, подряжавшихся на Рождество в столицу катать веселящуюся публику.

9

Арестная команда.

10