Рейчел Хор - Тайник

Она вздохнула. Придется отложить расследование. Материала для статьи Бриджей достаточно.

И все же она чувствовала себя безутешной. Джуд закрыла файл с последней частью воспоминаний и послала Сесилии письмо.

Как Париж? Ты будешь потрясена последним отрывком. Интересно, что, по-твоему, они нашли?

Жажду получить ответ.

Оставалось надеяться, что Сесилия поймет намек.

К вечеру она снова открыла компьютер, и в почте лежало письмо от Сесилии.

Джуд, спасибо, поразительный материал. Я читала все журналы наблюдений и послала письма, которые ты просила. Теперь твоя очередь изумляться. Завтра они должны быть у тебя. Позвони, когда все прочтешь. Нам о многом нужно поговорить.

Кстати, Париж великолепен.

В пятницу утром толстый конверт, адресованный Джуд, прибыл специальной почтой. В нем содержались фотокопии с полудюжиной писем Эстер.

— Это из Кембриджской библиотеки, — пояснила Джуд пришедшей к ней Шанталь.

Они унесли письма в библиотеку, где Джуд разложила их на столе. Все были подписаны «Эстер Уикем» и адресованы некоему Джозайе Беллингему.

— Напомните, кто он, — попросила Шанталь.

— Лондонский часовщик и шлифовальщик оптических линз. Довольно известный астроном-любитель. Жил и работал в Уайтчепеле во второй половине восемнадцатого века. Думаю, Энтони Уикем покупал у него оборудование для телескопов. Вот, смотрите, что говорится в первом письме.

14 мая 1778 г.

Дорогой мистер Беллингем! Я писала вам по просьбе своего отца, Энтони Уикема, из Старбро-Холла, которого вы, возможно, помните. Он часто покупал у вас линзы и зеркала для телескопов. Конечно, вы удивитесь, что пишу я, а не он и что моя цель не заказывать у вас товар, а попросить совета.

Возможно, до вас не дошли печальные новости из Старбро-Холла, но 28 января моего отца хватил удар, после которого он так и не оправился. Хотя ему, слава Богу, немного лучше, но он стал инвалидом и не может подниматься с постели без посторонней помощи или ходить, а также писать и говорить связными фразами. Мы молимся, чтобы его состояние улучшилось.

За последние недели он достаточно окреп, чтобы заняться астрономией, и мы много ночей провели в парке. Теперь я должна рассказать вам об увиденном нами любопытном объекте. Он похож на комету, правда, без хвоста или туманности, но двигается и виден в квадрате около Тау созвездия Тельца. Мы наблюдали его при 460-кратном увеличении. Он прекрасно виден и при 278-кратном увеличении.

Отец предложил написать вам, как наиболее достойному из своих знакомых, который способен исследовать этот объект далее. Он также считает вас благородным человеком.

— Который, полагаю, не присвоит себе честь открытия, — пробормотала Джуд.

Беллингем, должно быть, ответил дружеским письмом, потому что следующее послание датировано несколькими днями позднее. В нем содержались ответы на некоторые вопросы Беллингема об измерениях, из чего Джуд заключила, что он не смог увидеть объект в собственный телескоп, но собирался навестить знакомого, у которого телескоп посильнее. В третьем письме указывалось, что и этот знакомый не смог увидеть объект и заключил, что это туманность.

Очень важно наблюдать его в течение долгого периода времени, — написала Эстер. — Возможно, месяц, хотя сейчас его на небе нет.

В июле она написала, спрашивая, нет ли новостей. Потом еще раз, в августе, чтобы напомнить ему об объекте.

В последнем письме, датированном октябрем, тон изменился. Беллингем, должно быть, наконец поверил ей, потому что она попросила написать, как только он проконсультируется в астрономическом обществе. Она никогда не писала статей и боится, что ей понадобится помощь.

После ленча Джуд позвонила Сесилии.

— Все перепечатки, которые ты послала мне вчера, и письма Эстер к Беллингему ясно подтверждают мои толкования дневника, который ты послала. До тебя наконец дошло?

— Боюсь, не совсем, — ответила Джуд. — Лучше поясни.

— Она видела, — возбужденно затараторила Сесилия, — планету, которую мы назвали Ураном. Только подумай! Джуд видела ее в тысяча семьсот семьдесят восьмом! За три года до того, как ее открыл Гершель и дал название, хотя и не сразу. Он и его сестра Кэролайн тоже считали Уран кометой.

— Так Эстер действительно стала настоящим астрономом?

— Да, она многому научилась у отца. Не будь у нее такого точного телескопа, она не смогла бы увидеть планету. Кстати, не она единственная видела этот странный объект еще до открытия Гершеля. Но он первым изучил его как следует. А это, полагаю, действительно важно в научном открытии: распознать возможную его значимость и идти до конца. Вспомни Исаака Ньютона, увидевшего упавшее яблоко. Обычные люди сотни раз наблюдали, как падают яблоки с деревьев, и не считали это чем-то значительным. Но у него были знания и ненасытное любопытство ученого, чтобы продолжать эксперименты и вывести закон всемирного тяготения.

— Так какое значение имеет, что Эстер увидела эту комету или планету? Все равно через пару лет кто-то другой ее открыл, дал название и получил почести и славу.

Но Сесилию не так-то легко сбить с избранного пути.

— Для истории астрономических открытий, полагаю, это не важно. Но в контексте истории вокруг коллекции Энтони Уикема это завораживает. А поскольку я занимаюсь историей астрономии, мне очень интересно. Но поразительнее всего, что в то время, эпоху научных открытий, женщины-астрономы были исключительным явлением. Ты знаешь о Кэролайн, сестре Гершеля?

— Почти ничего, — созналась Джуд.

— Она — яркий пример возможностей и ограничений для женщины, вторгшейся в мужской мир научных открытий. Уильяму Гершелю удалось избежать крайне строгого воспитания в Германии и осесть в Бате, где он стал музыкантом и астрономом-любителем. Но ему стоило немалых трудов привезти в Бат младшую сестру, которую предназначали для роли домашней прислуги всего семейства Гершелей. Она стала помощницей брата и выполняла весьма тяжкую физическую работу. Он изготавливал собственные зеркала и построил огромный телескоп, примерно такой же, какой у Энтони, а ведь она была миниатюрной хрупкой женщиной. Кэролайн тоже наблюдала за звездами и даже стала знаменитостью, обнаружив комету, первую «женскую комету», — как выразилась писательница Фанни Берни. Кроме того, она была чем-то вроде ярмарочного урода — женщиной-астрономом. Поэтому к ней чаще всего обращались как к сестре великого Уильяма Гершеля. Помогало еще то, что она была скромна, застенчива и миниатюрна.

— Интересно, какой была Эстер? — улыбнулась Джуд. — Вспомни, как она командовала слугами, когда ремонтировали библиотеку.

— Да, учитывая, что она была найденышем и считалась низшей из низших, эта девушка сумела заслужить уважение и покорность слуг. Она, видимо, была не только энергичной, но еще и тактичной, и умной. Интересно, что бы случилось, если бы отец не заболел? Они могли бы сделать открытия не менее великие, чем сам Гершель. Конечно, гадать бесполезно, куда интереснее читать переписку с Беллингемом. Сумел он помочь Эстер?

— Не знаю, — в отчаянии вздохнула Джуд. — Я перепечатала все, что было.

Положив трубку и припомнив разговор с Сесилией, Джуд почувствовала себя лучше.

«Наконец есть „изюминка“ для статьи! Эстер и ее отец сделали важное открытие и заслужили, чтобы об их работе узнал весь мир!»

Ей не терпелось сесть, написать синопсис статьи и переслать Бриджей.

«Но не сейчас. Я обещала приготовить ужин».

За стол сели пораньше из-за близнецов и потому что Роберт спешил на собрание приходского совета. Шанталь вызвалась его сопровождать.

После жареных цыплят последовал десерт из клубники со сливками, который малыши особенно любили. Джуд предложила уложить Макса и Джорджи в постель, чтобы Алексия тоже могла пойти.

Но та мягко отказалась.

— Я не слишком этим интересуюсь, — призналась она. — Роберт прекрасно обойдется без меня. А почему бы вам не пойти, Джуд? Права голоса вы не имеете, зато много знаете о башне. И вы достаточно сделали, чудесный ужин приготовили!

— Да, вы нам будете очень полезны, — добавил Роберт. — Может, согласитесь рассказать о башне?

Все жители деревни собрались в мэрии, напротив церкви. Одним из первых пришел Юэн и, хотя сел рядом с Джуд и Шанталь, немедленно завел разговор с соседкой слева. Джуд, кивая и улыбаясь многочисленным знакомым Шанталь, улучила момент, чтобы нацарапать конспект речи. Когда Роберт объявил о начале собрания, она поискала взглядом Джона Фаррела или Маршу Вейн, но их не было. Непонятно, знали они о собрании или нет. Но вряд ли их встретили бы приветливо. С самого начала собрания стало ясно, что большинство жителей выступают против стройки и все не допускают и мысли о том, что башню снесут.