Господин следователь. Книга десятая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Что ж, может, и взялся человек за ум, не станет больше подворовывать. Надежды, конечно, слабые, но теперь это не мое дело. В конце концов, Лентовский генерал, а генералам виднее.

— Николай Викентьевич, если не сложно — посмотрите отчет, — попросил я, выкладывая на стол начальника свои листочки.

Его Превосходительство скользнул взглядом по моим бумажкам, кивнул, потом сказал:

— Все хорошо, но следует указать, что вы проводите — то есть, проводили встречи с представителями городской думы и земской управы, на которых высказывались о неукоснительном соблюдении законности органами местного самоуправления.

— А я проводил? — слегка оторопел я.

— Конечно, — с удивлением поднял на меня очи наш генерал. — Я же вас сам на собрание посылал. Разве забыли? Вы выступали перед земцами, и перед думцами. И выступали не как частное лицо, а как исполняющий обязанности товарища прокурора. А тесть говорил, что господин Чернавский обращал внимание присутствующих на необходимость соблюдать законы Российской империи. В обязанности прокурора, кстати, и это входит, вы здесь все верно угадали. Так что — непременно впишите.

Я покивал и вышел из кабинета. Раз генерал сказал, что призывал к соблюдению законности, значит, так оно и есть. Пока шел к себе, вспомнил, что рекомендовал земцам обзавестись юристом, чтобы впредь они не лезли в такие дела, вроде строительства железных дорог, решение о которых принимает государь. Но это, вроде бы, само-собой разумеющееся. Вишь, сам-то уже забыл, а Милютин помнит.

Склероз надо лечить. Сахара что ли побольше есть? Или рыбы? Приду домой — скажу кухарке, чтобы рыбу почаще готовила. И жареную, и на пару. И еще какую-нибудь.

Времени семь, можно домой идти. Надеюсь, Анька всех гостей выпроводила? Мы точное время не обговаривали, но должна сама догадаться, что Иван придет усталый, а ему толпа шумных девчонок совсем ни к чему.

Собрал бумаги, аккуратно уложил в стол, оделся, спустился вниз. Исполнил ритуал со служителем, понял, что никто меня нынче не ожидает, не караулит.

На всякий случай сделал крюк — а вдруг девчонки еще не разошлись? Но не бродить же мне вечно? Что за дела? Когда толкнул калитку, понял, что празднество в самом разгаре. Не скажу, что дом содрогался, но слышно, что внутри отплясывает не меньше десятка ног. Они что, канкан там танцуют? Нет, канкан бы провинциальные гимназистки плясать не стали, да его, вроде, еще не придумали. Скорее всего — кадриль отплясывают. Танец, хоть и считается простонародным, но пока в моде. Да, а как гимназистки танцам учатся — вальсу там, танго, где требуется партнер? Ах ты, какое танго? Танго еще не скоро появится, да и танец не слишком приличный.

— Ме-а, — вякнула из сарайки Манька. Я ее настроение по голосу узнаю — грустненькая.

Открыл двери — по осеннему времени темновато, но два зеленых глаза в кормушке углядел. Понятное дело — старый друг явился проведать. Нет, отыскал укрытие у подруги.

— Кузя, ты от девчонок сбежал? — догадался я.

— Ме-ее-е, — ответила коза за своего младшего друга, подтверждая мои опасения.

Я Кузьму понимаю. Котик, конечно любит, когда его гладят, но восемь — или, сколько там? девчонок — загладят и залюбят так, что кто угодно удерет.

Мне тоже расхотелось входить в собственный дом. Не то, чтобы опасался, что и меня «загладят», но все равно, лучше бы держаться подальше. Был бы я лет на десять или пятнадцать помоложе, ничем не связан — конечно, рванул бы на тусовку с шестнадцатилетними девчонками. А так, слишком старый. Может, отправиться к Десятовым, к Леночке? Но меня там нынче не ждут, а невесте нужно хоть изредка к собственным урокам готовиться. И есть хочется. Гимназистки уже все слопали или мне что-то оставили?

А может — пойти в гости к Абрютиным? Скажу, что форс-мажор, кормите лучшего друга семьи.

Эх, не успел.

— Иван Александрович, а мы вас уже заждались, — высунулось из дверей существо в гимназической форме, да еще в белом фартуке. Кажется, она как-то к Аньке в гости приходила.

Из распахнутой двери донеслись звуки песни. Ишь, про гимназистку шестого класса поют. Нет, определенно барышни приняли. Много ли им надо? Сбегу.

А следом высунулась Анька. Эта уже в обычной юбке и блузке — имеет право.

— Ваня, мы тебя ждем. В окошко смотрим — все глаза проглядели. Не удирай!

Сказала с такой интонацией — мол, догоним! И ведь догонят, мартышки. Представив, как бегу по улице, а меня преследуют гимназистки — содрогнулся.

— Да я и не собирался. Я, вообще-то, в собственный дом иду. То есть — в наш дом.

— Тогда заходи, не стой, словно незваный гость. Чего возле сарайки-то встал? У Маньки уже один постоялец есть, тебе места не хватит.

В прихожей все завалено маленькими калошами, вешалка не вмещала девчачьи пальтишки.

— Давай, я к себе унесу, — ухватила мою шинель Анька. — Проходи, поужинаешь, потом станем чай пить. Правда, мы с девочками уже попили, но еще попьем, за компанию.

Мне бы еще руки помыть, хорошо, что при выходе из суда догадался кое-куда зайти, а то, при девчонках и неудобно. Что-то во мне школьник проснулся. Ходил же я в школьный туалет, будучи учителем и ничего, не стеснялся.

В столовой, которая еще и моя гостиная, полно девчонок. Анька же говорила, что их немного? Показалось, что здесь их штук сто.

Барышни, пусть и скромно, но пытались познакомиться. Я кивал, понимая, что все равно не запомню — которая Муся, а кто здесь Настя и Катя. Тем более, что Катей оказалось две, а еще, среди девчонок оказалась и Анна. Эту запомню, со своей Анькой не перепутаю — крупная девочка, с круглыми щечками.

Нет, девчонок поменьше, про сто это мне с перепуга показалось. И спиртным не пахло. Гора с плеч. А то я уже себя накрутил — явятся родители, предъявят претензии. Спаивание несовершеннолетних и прочее. Забываю, что в этом возрасте можно повеселиться и без спиртного.

Чтобы не смущать уже поевших девчонок, пошел на кухню, где Аня занималась своими старыми обязанностями — вытаскивала из печки горшок со щами.

Считается, что щами нужно обедать, но я могу ими и обедать, и ужинать.

— Давай я здесь поем, — предложил я, надеясь, что у девчонок проснется совесть и они догадаются, что пора расходится. Куда годится, чтобы хозяин на кухне ел, словно бедный родственник? Как же.

— Тетя Таня щи вкусные наварила, — сообщила Аня, выставляя миску и выливая в нее поварешку щей. Вздохнула. — Пожалуй, получше, чем у меня.

— Не забывай, сколько лет Татьяна варит, а сколько ты, — утешил я девчонку. — Тем более, что на самом-то деле твои щи замечательные. Беги к девчонкам, сметану я сам в состоянии положить.

Щи мне позволили съесть в одиночестве, а потом вытащили в гостиную, усадили за стол, налили чаю, положили пару конфет. Пирожные, похоже, гимназистки уже слопали, но хоть что-то.

Приятно, конечно, когда за тобой ухаживает столько красивых девчонок, но где-то имеется подвох. Наверняка начнут вопросы задавать — а трудно ли писать рассказы? И что я хочу поведать читателю и чему научить?

— Ваня, у девочек для тебя подарок есть, — сообщила Анька таинственным шепотом.

— А что за подарок? — полюбопытствовал я.

— Тебе понравится, — пообещала сестренка, потом кивнула. — Муся, неси!

Одна из барышень — худенькая, с большими глазами и с темными, слегка вьющимися волосами, гордая своей ролью, под смех остальных девчонок вручила мне коробку.

Ух ты! Фарфоровая фигурка козы, стоящей на задних лапах, то есть, ногах, одетой в старинный гусарский мундир, да еще и с саблей. Кивера нет, но зачем кивер, если на голове рога? Стоп, если в мундире и с саблей, это не коза, а козел. Ладно, пусть козлик.

Перевернув фигурку, увидел клеймо — лосиная морда, повернутая в профиль. А кто это?

— Приказчик сказал — Гарднера отыскали, — сказала барышня по имени Муся. — Козлику почти сто лет.

Про завод Гарднера я не только слышал, но однажды протирал тарелки и чашки с изображением орденов. Это когда в музее подрабатывал. Не знал, что он еще и фигурки животных выпускал, да еще и в такой легкомысленной манере. Думал — лепили всякие «орденские» сервизы. Интересно, гусары не обиделись за козлика?