Кэндис Робб - Аптекарская роза

— Ты послала за тетушкой?

— Николасу хуже с каждым днем. Она нужна мне здесь.

— Кто гонец?

— Мальчишка, что служит у Бесс на конюшне. Она сама предложила.

Оуэн сам бы с удовольствием съездил. Ему хотелось переговорить с леди Филиппой. Наедине. Подальше от Люси.

— А почему ты не выбрала меня?

— Ты мне нужен здесь, — сказала она, но, судя по тону, это не было комплиментом.

Оуэн направился в собор. Ему хотелось пересказать архиепископу то, что Магда Дигби поведала о смерти Поттера Дигби. Торсби стоял у стола, изучая различные карты.

— Что случилось? — спросил Торсби.

— В прошлый раз, когда мы разговаривали, вы предположили, что пристава мог убить Ансельм.

Торсби наклонил голову.

— Думаю, это возможно. В тот вечер, когда умер судебный пристав, он ужинал с архидиаконом. Я знаю, Ансельм не дорожил компанией Дигби. С чего вдруг им ужинать вместе?

И снова он что-то недоговаривает, играет с Оуэном.

— Магда Дигби узнала, что кто-то видел, как архидиакон столкнул пристава в реку.

— Жаль. Я надеялся, что ошибался. — Торсби оставил карты и отошел к камину. Постоял возле него, держа руки за спиной. — Но ты ведь пришел не затем, чтобы сообщить мне об этом.

— Если он действительно убил Дигби, то что ему помешает расправиться с остальными? Над миссис Уилтон и братом Вульфстаном нависла опасность.

— Да, с архидиаконом надо что-то делать. Вошел Йоханнес, принес графин вина и бокалы.

Он деликатно покашлял, привлекая к себе внимание. Торсби обернулся.

— Есть идея?

— Я вспомнил об одном деле в Дареме. Оно связано с деньгами. Как раз подойдет для вашего архидиакона. Помните завещание Джона Далвили?

— Дарем? Далвили? — Торсби нахмурился, но тут же заулыбался. — Ну конечно, Дарем. Превосходно. — Он принял из рук Йоханнеса бокал с вином. — Архидиакон Ансельм с рассветом отправится в Дарем. В это время года дороги превращаются в болота. Два дня, возможно, три уйдет только на поездку в один конец. Один день, чтобы уладить дело. Он будет отсутствовать по крайней мере пять дней. Если, конечно, по дороге с ним не случится какая-нибудь неприятность.

Бесс подсела за столик к Оуэну.

— Для меня большая честь, вечер только начался, — сказал он.

— Я кое-что должна тебе сказать.

— Я тоже.

— Да? И что у тебя за беда? Куда это ты ускользнул утром так рано?

— Хотел повидать Магду Дигби.

— Все еще пытаешься докопаться до причины двух смертей в аббатстве?

— Я здесь именно для этого.

— А как же Люси Уилтон? Когда ты покончишь с делами, то оставишь ее без всякого объяснения?

— Так будет лучше всего.

— Ты разочаровываешь меня, Оуэн Арчер.

— Так что, по-вашему, мне делать?

— А тебе не приходило в голову, что она имеет право знать, зачем ты здесь?

— Лучше ей вообще ничего об этом не знать. Она упряма. Ей непременно захочется вмешаться. Она может навлечь на себя опасность. Нет, ничего я ей не скажу.

— Неужели ты думаешь, что так она останется в стороне?

— Я присмотрю за ней.

— Неужели? А где же ты был сегодня утром, когда к ней явился Ансельм?

Оуэн закрыл зрячий глаз.

— Этого больше не случится. Я уже позаботился.

— Каким же образом?

— Архидиакон ненадолго уедет из Йорка.

— Ненадолго. Прелестно. Тебе как раз хватит времени заварить кашу и благополучно убраться. А ты не подумал, что она-то здесь останется, когда ты уедешь? Архидиакон к тому времени уже вернется.

— Думаю, он не вернется.

Бесс смотрела на его серьезное лицо, пока до нее доходило сказанное.

— Что ж, тогда ладно.

Оуэн потер щеку под повязкой.

— Она такая вспыльчивая. Никогда не могу угадать, от чего она заведется.

— Вы повздорили?

— Любой разговор у нас переходит в спор.

— У нее сейчас много забот. Болезнь мужа, да и в лавке полно дел. Ты в состоянии ей больше помочь, знаешь ли.

— Каким образом?

— Откройся ей, как открылся мне. Расскажи ей, зачем ты здесь, что тебе известно.

— Не могу.

— Подготовь ее к тому, что ты не всегда будешь рядом.

— Лучше ей ничего не знать.

— Так ты думаешь, она ничего не знает?

При этих словах он окаменел.

— Что вы ей рассказали?

— Я? Ничего. Но у нее есть глаза и уши.

Тут он вспомнил, как застал Люси на лестнице.

— Она подслушивала разговор между архидиаконом и мастером Уилтоном.

— Ну и что, даже если так? — Бесс пожала плечами.

— Это опасно, Бесс.

Она закатила глаза.

— Думаешь, я не знаю?

— Что она слышала, Бесс?

— Не могу тебе сказать. Она догадается.

— Я ничего ей не скажу.

Бесс покачала головой.

— Нет. Она все равно узнает. Ты должен довериться ей. Ради ее безопасности, Оуэн. Ты должен.

— Не могу.

— Почему, черт возьми?

— Откуда мне знать, что ей можно довериться?

— А что, по-твоему, она сделает? Расскажет Николасу?

Он молча уставился в кружку.

— Это смешно. Ты должен ей доверять. Пусть и она знает, что может доверять тебе. Иначе ей не миновать беды. Над ней уже сейчас нависла опасность.

— Она поэтому послала за тетей Филиппой?

— А ты что подумал? Что она вдруг решила снова вернуться под крылышко семьи?

— Возможно. Раз Николас на смертном одре.

— Ты глупец, Оуэн Арчер. Сегодня утром я так из-за нее разволновалась, что велела младшему братишке Кит проследить за ней. Так вот, она ходила в аббатство повидаться с лекарем. У нее появились кое-какие идеи насчет той ночи, когда умер пилигрим. Теперь она старается выяснить, что тогда случилось. Поттер Дигби тоже взялся распутать клубок и оказался в реке. Так как ты теперь оцениваешь ее шансы остаться в живых?

— Архидиакона вышлют из города.

— А-а, значит, это он швырнул Дигби в реку, да?

— Я этого не сказал.

— Поговори с ней. Слишком опасно оставлять ее в неведении.

— А почему вы сами не рассказали ей обо всем?

Бесс возмущенно надулась.

— Я же дала слово никому ничего не рассказывать. За кого ты меня принимаешь?

— Так она сегодня ходила в аббатство? Зачем?

Бесс поднялась.

— Я свое дело сделала, теперь решай сам. — И она пошла обходить столики.

— Чертова баба, — буркнул Оуэн.

Глаз под повязкой болел, кожу дергало. Арчер взял кружку с элем и отправился к себе.

Люси сидела за столом возле окна, выходящего в сад, и не отрываясь разглядывала конторскую книгу. «МД». Вот с кем она должна поговорить. Придется найти способ повидаться с Магдой Дигби. Это было еще труднее, чем найти для этого время. Ей понадобится проводник. Прошлой весной одна молодая женщина утонула, когда поскользнулась, спускаясь по берегу вдоль стены аббатства. Скорее всего, и судебный пристав погиб так же.

Она посмотрела на Николаса, который лежал, повернувшись к ней спиной. Дыхание у него было неровным, значит, он не спал. Он отвернулся, когда она пыталась поговорить с ним о матери.

— Почему вдруг о ней не стоит упоминать, Николас? Мы ведь всегда с тобой разговаривали о маме. Такие разговоры дарили мне утешение.

— Не могу, — сказал он и отвернулся. Насколько все было бы легче, если бы он ответил на ее вопросы.

— Я знаю, что Джеффри Монтейн ранил тебя, после того как мама умерла.

Она увидела, как напряглась его спина, но он не повернулся, не проронил ни слова. Несносный.

Поэтому Люси и сидела, уставившись в старую книгу, сердясь на Николаса и в то же время пугаясь его поведения. Как сильно изменился ее муж. Неужели из-за болезни? Нет. Одна только болезнь сделала бы его еще нежнее, еще доверчивее. Его поведение говорило одно: он что-то скрывает. Он в чем-то виноват. Она все более и более убеждалась, что он отравил Джеффри Монтейна. Но почему? Ей нужно было знать, что произошло между этими людьми.

День выдался трудный. В конце концов, даже несмотря на все беды, она начала клевать носом над книгой. Тут что-то стукнуло в стену. Люси встрепенулась, прислушалась. И снова удар камня о наружную стену. Она поднялась, выглянула во двор. Фигура в черном, на голове капюшон. Брат Вульфстан? Увидев ее в окне, человек быстро отошел в глубину сада. Слишком быстро для старого монаха. Люси зажгла масляную лампу, спустилась вниз и, набросив плащ, вышла из дома. В темном саду что-то вспыхнуло. Потом снова. Сарай. Пожар. Сердце в груди бешено забилось. Кто-то увидел огонь и попытался ее разбудить. Слава Богу. Она оставила лампу на полу за порогом и схватила ведро. Теперь быстро к колодцу. Люси вытянула ведро, наполнила то, которое принесла с собой, и потащила к сараю. Огонь полыхал внутри, у задней стены. Придется войти внутрь, чтобы погасить его. Дверь оказалась открыта. Вероятно, тот человек, который ее предупредил, уже боролся с пламенем.