Антон Чижъ - Камуфлет

БЕРС. Это наметки к литературному персонажу моего романа.

ВАНЗАРОВ. Именно они стали основой писем, которые вы передавали в Министерство двора при помощи Меншикова?

БЕРС. Не можете этого доказать.

ВАНЗАРОВ. На вашу принадлежность к убийствам прямо указывает клочок от сгоревшего письма, обнаруженный в камине квартиры Выгодского.

БЕРС. Этого не может быть!

Пометка: коллежский советник Ванзаров показывает вещественную улику.

ВАНЗАРОВ. Это письмо напечатано на пишущей машинке, которая спрятана на вашей даче.

БЕРС. Как узнали?!

ВАНЗАРОВ. Вы создали тайное общество под названием «Первая кровь», в которое вовлекли упомянутых лиц. Все члены общества имели клички персонажей Троянского цикла и обращались друг к другу «содал». Декларировалось, что целью общества должно стать улучшение жизни в империи. Но истинной задачей было совершение крупного преступления против существующего государственного строя. После того как обманутые вами господа стали понимать это и отказываться, вы хладнокровно их убивали. Признаете это?

БЕРС. Да, признаю.

ВАНЗАРОВ. Признаете, что убили Петра Морозова на церемонии приема в содалы извращенным образом, а затем, чтобы скрыть следы своих преступлений, разорвали его тело на части?

БЕРС. Петра Морозова я не убивал, я не знаю, кто это. Мы принесли в жертву Петра Александровича Ленского. Это я признаю. Убийство произошло в ночь с четверга на пятницу, в нем участвовали все содалы.

ВАНЗАРОВ. Признаете, что специально бросили тень на мою жену, внушив при помощи гипноза извозчику Растягаеву и дворнику Епифанову, что она возила тело в ковчежце, украденном у князя Одоленского?

БЕРС. Да, признаю.

ВАНЗАРОВ. Признаете, что злонамеренно разбросали части тела убитого Ленского таким образом, чтобы указать на причастность моей жены?

БЕРС. К стыду своему, признаю.

ВАНЗАРОВ. Где было совершено убийство Ленского?

БЕРС. В погребе дачи, которую снимаю в Озерках.

ВАНЗАРОВ. Что еще можете сообщить следствию?

БЕРС. Прошу меня простить и не держать зла.

Освобожденный от пут Николай Карлович растер красные следы на запястье, не заглянув в протокол, подписал оба экземпляра, пыль с сюртука не стряхнул и попросил чаю. Для кровавого монстра, только что признавшегося в организации четырех убийств, вел он себя на удивление спокойно, если не сказать равнодушно. Обычно такие откровения приходится вытаскивать долгой психологической борьбой, медленно, но верно приводя убийцу к раскаянию. А тут, стоило лишь назвать одну улику, и не такую уж грозную, как исповедь полилась потоком. Против всякой логики.

Родион Георгиевич проверил показания на предмет опечаток, но ротмистр поработал стенографисткой блестяще. Коллежский асессор, он же глава тайного общества, а также изощренный убийца мирно попивал чаек с коньяком большими глотками.

– Поговорим начистоту? – Ванзаров уселся рядышком с Берсом.

– Попробуйте – согласился тот, прихлебывая из лабораторной склянки – чайная посуда бесследно пропала после грандиозной перестановки.

– Помните главный принцип Сократа?

– В гимназии что-то проходили…

– Мудрый грек считал: чтобы найти истину, то есть помочь ее рождению, надо задавать простые вопросы. Есть у меня такие вопросы, но ответов найти не могу. Поможете?

– Почему бы нет…

– Благодарю… Итак, вы умный человек, служите в Департаменте полиции, уголовные романчики почитываете, а теперь и пописываете. В таком случае как же сподобились оставить улику в камине, да не простую, а с собственной подписью?

Берс молча прихлебывал из склянки и улыбался.

– Молчите? Тогда другой вопрос: зачем так спефить с убийством Выгодского? Понимаете, что сразу бросили на себя подозрение?

Емкость опустела, Николай Карлович долил себе прямо из заварочного чайника, не дожидаясь, когда Лебедев разбавит коньком.

– Нервы подвели. Торопился, сделал глупость, – сказал преступник и громко отхлебнул.

– Это простой ответ, – согласился Ванзаров. – Но к истине не ведет… Это вы написали «Божественный яд»?

– Разумеется.

– Откуда поразительные сведения о соверфенно секретном деле?

– Слухами земля полнится.

– Как удалось напечатать тираж?

– Это моя маленькая тайна, – улыбнулся Берс. – Она умрет вместе со мной.

Джуранский уже ринулся украсить другой глаз Николая Карловича синяком, но Ванзаров остудил горячего кавалериста. Вследствие бурного задержания душа в чиновнике и так болталась на паутинке. Даже его природная сила истощилась при штурме кавалерии сыскной полиции.

Берс прикончил вторую склянку так же жадно, как всегда поглощал воду, отер губы манжетой министерского сюртука и вдруг спросил:

– А кто такой Петр Морозов, про которого вы допытываетесь?

– Да юнофу приводили к доктору Звягинцеву. Так он жаловался, что держали его в доме умалифенных, и даже просил вызвать полицию. – Родион Георгиевич ожидал хоть тени интереса, но не дождался и продолжил: – Так доктор взял и составил врачебную карточку, представляете?

– Ну, и что?

– Так ведь юнофа приходил с напарником, которого доктор, как ни силился, так и не смог вспомнить. Какой из этого вывод?

– И какой же?

– Это были вы.

– С чего взяли? – искренно удивился Берс.

– Не я, сократова логика говорит, что если один человек сумел запутать голову двум извозчикам, одному дворнику и фвейцару, и сам признался в этом, то трудно представить, чтобы кто-то ефе занимался подобным промыслом в рамках одного дела. Или кто другой поработал с Растягаевым и компанией?

– Я, разумеется, я, – быстро согласился Николай Карлович.

– Значит, с Ленским приходили вы. Из клиники его украли тоже вы.

Только теперь ловушка обнаружила зубы. Берс отказался говорить и потребовал отвести его в камеру, что было уж совсем странно.

– Камера подождет, – не вытерпел Лебедев. – А вот скажите, где обучились гипнозу? У нас его не преподают.

– Фамильное достояние, – Берса даже грудь выпрямил. – Наш прапрадед, Иоганн Берс, перебрался сюда из Швеции. Он был потомком самых настоящих скандинавских ведунов. Этот дар у нас в крови! Жаль только, передается одному из братьев в семье.

Аполлон Григорьевич восхищенно заухал, а вот Джуранский нервно подернул усиками. Видимо, посчитав, что кулаку кавалериста без разницы кого разить: да хоть самого Эрика Рыжего.

– Полезный дар, – согласился Ванзаров. – Могу ли знать, как им пользуетесь? Магические слова? Тайные заклинания?

– Просто говорю с человеком, и он начинает думать и делать все, что мне нужно.

– Например, ехать в Соболевские бани? Николай Карлович самодовольно ухмыльнулся:

– Догадлив, мы в вас не ошиблись!

– А знать разные взрывчатые вещества и уметь ими пользоваться, тоже от предков-викингов научились? – опять не удержался Лебедев.

– Я сам… – как-то неуверенно ответил Берс. – Читал литературу.

– Что такое «ВВП» в саперном деле? – спросил Ванзаров, опережая криминалиста.

Коллежский асессор на мгновение задумался и ответил:

– Взрывная волна пироксилина.

– Значит, князь волновался, чтобы пироксилина в скрипку мало не положили? – обрадовался Родион Георгиевич.

Оправив разодранный лацкан министерского мундира, Берс гордо промолчал.

– Что ж, не хотите, как хотите – миролюбиво сказал Ванзаров. – Но скажите, зачем подсунули мне полный список «Первой крови» со всеми инициалами и кличками?

Николаю Карловичу потребовалось несколько лишних мгновений, чтобы найти ответ.

– Это сделано из высших соображений, – наконец заявил он.

Ванзаров удовлетворенно кивнул:

– А из каких соображений все эти взрывы, трупы, ковчежец?

– Хотите знать правду?

– Скорее истину.

– Могу намекнуть: наследство князя Одоленского составляет примерно миллион и даже более.

– Чтоб прибрать его к рукам, придумали обфество содалов?

– Поняли верно.

– Ленский тоже член?

– Разумеется, но все это фиктивно.

– Когда его убили?

– В ночь с четверга на пятницу.

– Завефание князь переписал в субботу. Как это понять?

– Все приготовили три недели назад.

– А письма Фредериксу подсунули просто ради развлечения, чтобы ему было не до вафих фалостей?

– Прекрасно, сыщик!

Тут Родион Георгиевич поднялся, отошел шага на два, разгладил усы и резко повернулся:

– Могу ли знать, почему пофадили еще как минимум трех содалов?

– Что? – только и выдавил Берс.

– В списке обфества семь членов. Четверо мертвы, вы не в счет – осталось трое. Почему пофадили их?

– Так вы же схватили меня! – в отчаянии крикнул кровожадный чиновник.

Коллежский советник повернулся к Джуранскому:

– Думаю, все понятно…

В кулаке ротмистра призывно звякнули французские цепочки, но Ванзаров продолжил:

– Будем Берса отпускать.