Так завершается карьера сыщика в XIX веке - Михаил Леккор

Мгм, может так и надо, будет будущий отец потихоньку готовится, хотя бы морально. Сам же он лично далеко не во всем был убежден даже в поле их будущего ребенка, а тем более в его качествах. В конце концов, хотя бы в его наличии. Маша бойко нафантазировала, но это не значит, что онбудет именно таким образом и вообще будет.

Но теперь вроде бы надо уже заговорить о чем-то и ему самому. Сказать хоть что-то свое мужское типа гордое «Пхе». Сказал с извиняющейся интонацией:

— Я тут третьего дня как раз увидел в ювелирной лавке неподалеку одинаковые золотые кольца с драгоценными камнями и подумал, надо обязательно купить. Сбудется гадание, не сбудется, а кольца довольно красивые и недорогие. Все про все сто шестнадцать тысяч рублей серебром.

Последнее утверждение было чистой правдой. Только оно, поскольку мифическая гадалка мадам Боже с ее нелепым предсказанием существовала исключительно в голове Константина Николаевича. Соорудив глупую, но весьма романтическую сказку, он хотел чуть позже в узком кругу жениных родственников посмеяться над собой. Ага, посмеешься тут теперь! Прямо-таки обхохочешься над императорскими родственниками, пока катишься в Петропавловскую крепость!

Впрочем, взрослые Романовы — императорская чета — смотрели на побрякушки скорее положительно, чем отрицательно, но без мистического ужаса. Прагматик до мозга костей Николай Iпросто не любил, если члены его семьи и вообще Романовы чем-то выделялись, особенно экстравагантно, когда, с его точки зрения, позорились и позорили его на весь мир. А в остальном глядел на их поведение сквозь пальцы.

Влюбленной и счастливоф дочери Марии он явно не верил (а вместе с ней и ее обычно проницательному мужу). Но поскольку интересующая всех тема была какая-то скользко мистическая, но не мешающая всем жить, он пока предпочел не вмешиваться. Вот если Мария захочет делиться о кольцах публично и громко, хотя бы при дворе, император вполне может активизироваться и дать чем-нибудь по голове. Хоть словом, хоть подушкой из-под императорских регалий.

А вот сестре Марии Ольге кольца явно понравились. И даже не сами кольца, золотых побрякушек у нее было и так достаточно, а именно кольца с романтической историей. Она так около них искрутилась, что мама Александра Федоровна сделал ей прилюдное замечание. А Мария чуть-чуть лукаво улыбнулась и сказала:

— К нашему ребенку через кольцо можно прикрепить еще кровного родственника. Хочешь стать его наставником? А за одно и нашим близким другом?

— Хочу! — почти крикнула Ольга. Лицо ее заволновалось, заалело. Юной девушке было в это время лет пятнадцать — самое время для чтения таких вот романтических историй. И ей предлагают стать участником одной из них? Гип-гип ура! Конечно, она согласна, милая Мари!

Константин Николаевич в свою очередь только покачал головой. Вот оно что. Зря он беспокоился по поводу того, что у Маши из-за влюбленности у нее начались мозговые судороги. Ха! Имея огромный практический опыт двух жизней, он уже видел, что будет. В игровой форме его жена получит бесплатную очень заинтересованную няньку, а Ольга так нужный ей опыт ухода с маленьким ребенком, чтобы потом стать уже опытной мамой даже со своим первенцем. Вот и вся прелестная романтика с ужасной мистикой! И да здравствует голый прагматизм!

«Старый ты циник, нет для тебя ничего святого», — обругал он себя мысленно и переключился на императора Николая, который был сегодня удивительно какой-то не такой.

Тот, вопреки обычаю, в этот день не являлся центром общего внимания. Вернее, почти не был таковым. Он как бы был здесь и живо реагировал на окружающих, но зримо чувствовалось, что какая-то подспудная мысль захватила все его чувства и только вежливость и понимание обязанностей отца и мужа, помноженные на влияние монарха, не дают ему просто взять и быстро уйти. И взять, если надо, с собою новоиспеченного великого князя.

Нехитрая мысль эта, судя по всему, для императора была не очень-то приятна, но просто так взять и выбросить ее он не может. Вот и мается, как с несварением собственного желудка после обильного обеда.

Это общий фон мыслей императора, но вот конкретику Константин Николаевич не знал. Может, те же проблемы с Бриллиантовой комнатой, в которой некто с хозяйской наглостью командует. А может, у него живот элементарно болит и пучит и ему не совсем от этого удобно! Ведь насколько он знал, император в последние годы жизни откровенно болел недугами ЖКТ и весьма этим тяготился.

Да и сам он несколько был виноват со своим непониманием. Честно говоря, повседневные домашние заботы и капризная (счастливая) влюбленная жена изрядно размягчили Константина Николаевича. Он почему-то так надеялся, что император вскоре все же уедет и его неприятные проблемы останутся его проблемами, а отнюдь не попаданца. А он останется с милым домашним тираном, вкусными ватрушками с чаем с малиновым вареньем и вседозволенным нечего неделанием.

Увы, его довольно-таки наивные мечты легко растаяли, как снег в жаркий июльский полдень. Император был в важных заботах и князь ему очень был нужен.

Когда все интересующие сюжеты были рассмотрены, а косточки всех персон перемыты не по разу, все размякли и как-то притихли. Пользуясь тем, что женщины увлеклись очень интересной с их точки зрения темой — популярная мода одежды беременных. Николай I буквально утащил его в соседнюю небольшую комнату с очень неопределенным будущим — то ли детская, то ли помещение гувернантки. Пока в ней с какой-то целью стояли два столика и небольшой столик. Такой тип в ХХ веке будет называться журнальным, — машинально отметил Константин Николаевич.

Пользуясь этой несуразной мебелью, Николай I удобно расположился сам и увлек туда князя.

— Константин Николаевич, — обратился августейший родственник к попаданцу, — не хотел уже к тебе обращаться с расследованием и даже запретил себе думать об этом. Ты теперь сиятельный сановник и большой авторитет среди полицейских чинов и сам только руководишь и командуешь.

Но текущая большая забота весьма серьезно негативно влияет на меня, а значит и на всю Россию. Жандармы же с Бенкендорфом где-то как-то не тянут. С кулаками у них все уже хорошо, а вот с головой не очень.

В общем, домашний отпуск со вчерашнего я тебе прекращаю. Актуальные дела требуют твоего выхода на службу в жандармерию. С Машей здесь останется ее мать Александра Федоровна и сестра Ольга. Я вижу, — улыбнулся он, — Маша уже все поняла и взяла сестру в оборот. Чувствуется, скучать они здесь не будут и слуг станут держать строго и честно.

Ты же должен