Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс

её голове общую картину, но они ведь судили со стороны.

Когда выяснилось, что у них не было ни единого крошечного воспоминания о приступах лунатизма, Мария не расстроилась, поскольку благодаря краткой лекции от князя Ранцова была готова к этому. Она просто должна была попытаться, прежде чем задавать свой главный вопрос.

– Знаете, с кого всё началось?

Возможно, какое-то время взрослые не обращали внимания на симптомы простуды у детей или не замечали, что воспитанники пропадают ночью. Поэтому и тревогу начали бить не сразу. Но вот сами дети – другое дело.

После гляделок с подругами Фая быстро указала куда-то за спину Марии, а потом так же быстро спрятала руки под стол.

– Говорят, что первой была Лиля. Моя подружка из её комнаты видела, как она вышагивала из одного угла в другой, а потом взяла и спряталась под кровать. Пробыла там до утра, пока всех не разбудили.

Речь шла о девочке, которой на вид было восемь-девять лет. Определить точнее было сложно, потому что она была миниатюрной и хрупкой.

Лиля, так звали девочку с двумя высокими каштановыми хвостиками, не замечала соседок и, казалось, была погружена в свой мир. Она зачерпывала ложкой кашу, подносила её к старенькой потрёпанной игрушке, напоминающей зайца, а затем съедала сама.

– Она тоже ничего не помнит?

Фая сморщила нос.

– Да кто её разберёт? Она ведь немая.

– Она не немая, – возмущённо засопела Мила. – Она просто не говорит, – пояснила девочка. – Перестала, когда её родители сгорели, а Лиля оказалась здесь.

– Врёшь, – буркнула другая воспитанница, по левую сторону от Фаи, и показала Миле язык.

– Не вру! Классная дама так сказала.

Они продолжили пререкания, которые графиня собиралась остановить. Вот только открывшиеся сведения никак не хотели отпускать её из раздумий.

Лиля что-то нашёптывала себе под нос.

Жаль, что Мария не умела читать по губам.

Глава 14

Лиля

Около полудня того же дня

Не всех в Маевском воспитательном доме вдохновляло спиритическое ремесло. Куда справедливее было бы сказать, что оно не вдохновляло никого, кроме Дарьи Проскурьевны. Поэтому, невзирая на доброе расположение к князю Ранцову, к его ассистентке-медиуму относились с подозрением.

К сожалению, Мария так и не убедила преподавателей позволить ей поприсутствовать на уроках, где была бы Лиля. Пришлось вернуться в комнату и после небольшого отдыха попытать удачу вновь.

– Хотите последить за девочкой, потому что?.. – Влас Михайлович прервал мысль, позволяя закончить ей самой.

Час был не поздний, однако из-за пасмурной погоды их с князем окружала полутьма, близкая к вечерней. Лишь иногда солнце выглядывало и сквозь маленькие окна на мебель падали блёклые редкие пятна света.

Какое-то время Мария наблюдала за тем, как одно из таких пятен играет на тетради, лежащей перед мужчиной. Затем её взгляд остановился на его глазах, и она начала объяснять:

– Если Лиля действительно была первой, кто пострадал от лунатизма, то, возможно, если бы мы выяснили, почему это началось с ней, мы бы смогли понять и природу всех остальных случаев?

Что-то запустило эту череду. И вовсе не Клим. Но чтобы разобраться, не выйдет действовать в одиночку. Её руки связаны недоверием, а у князя была свобода, которую можно использовать.

Влас достал несколько тетрадей с записями, которые вёл местный фельдшер, и, отыскав что-то, изрёк:

– Она ведь не говорит. Это накладывает определённые трудности на нашу задачу.

Нашу. Краткое и ёмкое свидетельство того, что теперь они действительно заодно.

– Может, и говорит, только с окружающими не желает.

Он покивал головой в знак согласия.

– Несколько раз я замечал, как она будто вела беседу с куклой. Дети нередко доверяют игрушкам свои тревоги. Можем попробовать наладить с ней контакт через какого-нибудь диковинного медведя.

Хорошая идея ободрила их настолько, что Влас Михайлович решил немедленно отправиться в город.

* * *

По удивительному стечению обстоятельств большинство игрушечных лавок к их приезду были закрыты. Близился вечер, и казалось, придётся вернуться ни с чем. Но в последний момент Мария припомнила о той самой лавке, где они бывали с Ильёй. Так они и очутились в сердце игрушечного рая для детей.

Графиня приготовилась к шуму и толкучке, но на сей раз внутри витало размеренное спокойствие. Их встретили запах чего-то сладкого и высокий продавец, который ко всему прочему оказался хозяином лавки. Мария не обратила на него внимания в свой прошлый визит, однако сейчас будто не могла заставить себя отвести от мужчины взор.

Стоя за прилавком, он с энтузиазмом рассказывал о товаре одной семейной паре. Сквозь накладную бороду иссиня-чёрного оттенка проклёвывалась улыбка.

«Наверное, хороший продавец игрушек и должен обладать подобным очарованием», – заключила она, всё же оторвавшись от яркой мантии с россыпью звёзд и остроконечного колпака. Шутливая манера речи и активная театральная жестикуляция наверняка неоднократно заманивали в свои сети не только маленьких посетителей, но и взрослых.

Пока она скользила меж стеллажами, в мысли забрели воспоминания о необычной, точно живой кукле. Графиня вернулась к тому месту, где она хранилась, но, не обнаружив её, испытала неясное смятение, природу которого едва ли могла объяснить.

– Так это вы подарили ему тех солдатиков! – Влас указал на несколько деревянных фигурок, когда она подошла ближе. – Илья не расстаётся с ними даже на лекциях.

– А сам отговаривал меня. Уверял, что не нуждается в игрушках.

Уголки его губ приподнялись.

– Знаете, а я ведь немного завидую вам.

– Завидуете?

– Не важно, каким делом вы занимаетесь. Оно не лишает вас возможности быть хорошей сестрой для брата или тётей для своего племянника.

Казалось, что, уже как только они сели в карету, что-то глубокого внутри князя стало разрушать его, хоть он и умело маскировал свои терзания. И только в магазине она начала догадываться, какие думы могли его занимать.

– Вашей сестре нравились игрушки?

– Она их обожала. И вытягивала из меня новые при каждой возможности. – В произнесённом не прозвучало и толики злости. Напротив, Влас Михайлович говорил так, словно, представься ему шанс, он сейчас же бы бросил к ногам Анастасии Ранцовой все игрушки этого мира. – В нашу последнюю встречу я даже пообещал ей… – Он вдруг покачал головой. – Простите, Мария Фёдоровна, мы здесь совсем не для того. Как вам эта лошадка?

Несколько секунд она изучала князя, пытаясь определиться: настоять ли на продолжении рассказа или переключиться на иную тему, как он сам того желал. Так и не придя к решению, она отступила и похвалила его выбор.

Поначалу чувство недоказанности незаметно следовало за ними, не причиняя неудобств. Однако в маленькой карете это