Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски

Пэтси, работягу из той же бригады, стоящего с окровавленным лицом у дороги. Стоило моргнуть, как тот исчез. Поэтому даже когда тень оказалась рядом, Ману продолжил ее игнорировать. Тем более, будь он сейчас в опасности, голос предупредил бы его.

Силуэт принадлежал ребенку, черты лица которого было не разобрать. Он протянул руку и коснулся плеча Ману. Индус почувствовал холодок, переходящий в легкую вибрацию, похожую на вибрации голоса. Он открыл глаза. Призрак исчез. Ману огляделся по сторонам – ничего не изменилось, за исключением керосиновой лампы, появившейся на том месте, где была тень. Он точно помнил, что никакой лампы не видел, когда поднялся на чердак.

Осторожно, боясь, что от касания она исчезнет, он взял лампу и поднес к лицу. На вид перед ним была обычная лампа, вот только она слабо вибрировала и покалывала руку. «Стоит ли мне ее зажечь?» – мысленно спросил он. Голос молчал. Потратив еще немного времени на изучение лампы, Ману пришел к рискованной идее все-таки зажечь ее. И хотя даже слабый свет, мелькнувший в окне, мог выдать его положение, у него была уверенность в том, что ничего дурного не случится. Лампа горела слабо, создавая тусклый круг света вокруг себя. Подняв ее повыше, Ману осмотрел чердак, представший в свете совершенно иным.

У одной из стен он удивленно остановился. В темноте она была пустой, но стоило направить на нее свет лампы, как на ней появлялась картина с кораблем. Ее точно не было в темноте, как и лампы, но все же сейчас он на нее смотрел. Она притягивала к себе, гипнотизируя плавностью линий, художник проявил истинный талант при ее написании. Создавалась иллюзия, будто корабль плывет. Волны, разбиваемые носом корабля, разлетались в разные стороны, Ману слышал их шум. Он слышал, как ветер бил в парус, как кричал боцман и как ладно отвечала ему команда. Звуки доносились до него один за другим, распадаясь на едва уловимые детали – треск мачты и скрип веревок, топот босых ног по палубе, звон стали, тиканье часов, смех. Они окружали его и давали жизнь картине. Ману ее не просто видел – он был погружен в нее полностью, стоял на палубе, ощущал морские капли на лице и соль на губах.

Он узнал корабль. Осознание пришло неожиданно. Он был здесь раньше. Он узнал человека, приказавшего закатать его в бочку с трупом. Правда, он выглядел иначе – больным и слабым, неспособным сделать то, что он сделал.

Несмотря на свой вид, в руках он уверенно держал саблю, ловко отрабатывая приемы с юношей. После очередного неумелого выпада юнги он с неожиданной скоростью просунул лезвие в гарду и выбил саблю из рук, поймав ее свободной рукой.

– Твой отец не учил тебя владению мечом? – с досадой спросил он.

– Было лишь несколько уроков, – ответил парень, – он считал, что мне стоит посвятить себя наукам.

– Мой брат всегда отдавал приоритет уму, а не силе, но…

Он подкинул саблю. Сделав два оборота в воздухе, она вернулась в его руку.

– Но он фехтовал гораздо лучше меня.

– Мне стоит написать отцу, он, должно быть, переживает, – сменил тему юнга.

– Не переживай, я сообщил брату, что ты со мной. Он, конечно, не обрадовался, но согласился, что путешествие пойдет тебе на пользу.

– Спасибо.

– Не стоит. Поверь, ты меня выручаешь гораздо больше. Но… к концу нашего пути ты должен стать сильнее, раскрыть весь свой потенциал.

– К концу пути? По прибытии домой?

– Нет, твоя сила нужна в Индии. Она поможет исцелить меня и вернуть моему телу здоровье. Взамен я награжу тебя сундуком камней. Поверь, такую добычу оценят все.

– Что мне нужно будет сделать?

– Узнаешь, когда придет время, а пока стань сильнее, это приказ капитана!

– Есть, сэр!

Недолгое пребывание на корабле вызвало головокружение. Лица капитана и юнги, корабль, океан, небо – все растекалось, смешивая краски в единый грязно-серый цвет. Вслед за изображением исчезли и звуки.

Ману очутился в темноте. Лампа в его руке слабо горела, света не хватало, чтобы хоть что-то разглядеть. Шаг за шагом он шел, пока впереди не загорелся огонек, который тут же потух. Ману остановился и, повинуясь интуиции, потушил лампу.

Тут же загорелись десятки огней, освещая присутствующих. Он оказался среди толпы пиратов, окружавших старого индуса, который сидел на согнутых ногах, сложив ладони у лба, и что-то тихо шептал. Лицо его было покрыто белой краской, а на лбу виднелась красная полоса. «Брахман?» – удивился Ману, но тут же отвел своей взгляд, когда увидел капитана корабля, сидящего в похожей позе напротив старика.

– Ты думаешь, в этот раз получится? – тихо спросил один из пиратов.

– Я думаю, старик просто дурит капитана, – ответил второй.

– Ты помнишь, что было с прошлыми шаманами?

– Отставить разговоры! – вмешался боцман.

На полу перед брахманом в кольце света лежал камень в форме кинжала, к камню с разных сторон вели два желоба. С одной стороны стоял тот самый мальчик. Его держали двое пиратов, вытянув ему правую руку и приставив к ней нож.

– Расступись! – раздался крик, и пираты разошлись, давая дорогу раскаленному металлу.

Ко второму желобу поднесли котел. Прежде чем приступить к действию, капитан обратился к брахману:

– Все получится, старик?

– Если вы сделали все верно, мистер Кимбол, и вы в это верите, то не вижу препятствий этому.

Фергус Кимбол посмотрел на раскаленный металл, затем в глаза юноше.

– Не бойся, Ричард, просто верь мне. – И, сделав короткую паузу, крикнул: – Давай!

Котел наклонили, пустив по стоку огненный ручей, второй сток наполнился кровью мальчика. Две маленькие реки, огненная и кровавая, встречались в камне, смешиваясь и приобретая форму стилета.

– Достаточно, – произнес старик и поднял руку.

Мальчику перетянули порез в тот момент, когда он был готов потерять сознание.

– Дайте ему вина! – крикнул Фергус и наклонился к каменной форме.

В форме пылал кинжал. Он казался знакомым Ману, хотя был еще не обработан. Что-то похожее он выхватил, когда защищался от капитана, прежде чем его вырубили.

– Возьмите его в руку, мистер Кимбол, – сказал старик, а когда увидел сомнение в глазах капитана, добавил: – Он не горячий.

Капитан решительно взял лезвие в руку. Он ничего не чувствовал, но видел, что кожа от раскаленного металла начала гореть и плавиться. Мелкие частички кожи воспламенялись и сгорали, превращаясь в черную копоть.

– Вам нужно закончить, – продолжил старик. – Яма использовал свою булаву, чтобы освобождать души, а ваш клинок будет их запечатывать.

В центр круга приволокли связанного мужчину, на вид ладного и