Кэролайн Роу - Средство против шарлатана

— Старая рана, — произнес он, зажимая шрам на виске. — Я получил удар по старой ране, которая так и не зажила. Не могу выносить эту боль.

— Боже правый! — в ужасе воскликнул Понс Мане и подхватил шатающегося человека. — Это голос моего брата. — Он опустил Лупа на скамью. — Ферран? — Понс пристально уставился на изуродованное лицо.

— Привет, брат, — прошептал Ферран Мане и закрыл глаза.

— Госпожа Юдифь, — произнес Даниил, — позвольте мне проводить вас до ворот. Уже темнеет, и сегодня вечером могут быть беспорядки.

Юдифь оглядела соборную площадь.

— Куда направились солдаты?

— В дом той женщины, — ответил Даниил.

— Вы знаете, где он? — спросила она, хватая его за руку.

— Я, госпожа? Думаю, я смог бы его найти, — смущенно ответил Даниил. — Его все знают. Хотите, чтобы я отнес туда какое-нибудь послание?

— Нет, ты должен отвести нас туда. Там мой муж. Я должна быть рядом с ним. — Она отпустила руку Даниила, привлеченная цокотом копыт по мостовой.

— Мама! — яростно прошептала Рахиль. — Ты не должна ходить в этот дом.

— Да, госпожа Юдифь, — добавил Даниил, — вы не должны идти.

Рядом с ними остановились трое всадников.

— Госпожа Юдифь, — произнес епископ, — неужели никто не пошел проводить вас до дома? Арнау, я удивлен…

— Мы пытались, Ваше Преосвященство, — объяснил капитан.

— Ваше Преосвященство, — произнесла Юдифь, подходя к лошади епископа, — я хочу просить вас об одолжении.

Беренгер низко наклонился к ней.

Они довольно долго о чем-то шептались, а Даниил вдруг схватил Рахиль за плечо и увлек в сторону.

— На нас опять напали, господин Даниил? — осведомилась Рахиль.

— Прошу прощения, я не могу удержаться, чтобы остановить вас против вашей воли, госпожа Рахиль. Возможно ли убедить вашу мать вернуться домой?

— Следовало бы спросить, возможно ли убедить мою мать сделать что-либо, — ответила Рахиль, с трудом сдерживая смех.

— Сегодня вечером на улицах небезопасно. Ни ей, ни вам не пристало идти в дом Мариеты. Не могу представить, чтобы даже самые злые языки могли приписать коварный мотив госпоже Юдифи, но все же…

— Они побоятся. Если мама решит туда пойти, ее не остановят ни мы с вами, ни епископ, ни даже ребе Самуил. Бедный Даниил, боюсь, она и вас увлечет за собой в львиное логово. Но там будет гвардия епископа, чтобы защитить ее.

— Хоть это радует. Мысль о том, что придется защищать вашу мать против ее воли, ужасает. Я не против того, чтобы отправиться в львиное логово. Меня пугает то, что придется спасать госпожу Юдифь ото львов.

— Вам не придется этого делать, — ответила Ревекка. — Папа всегда говорил, что она настоящая львица. Она не боится никого и ничего. Вот увидите. Львы разбегутся перед ней, как мыши.

— Вот в кого вы такая смелая, — заметил Даниил.

— Рахиль, Даниил, идемте, — позвала Юдифь. — Нам надо торопиться. — И все трое в сопровождении двух пеших солдат отправились в Сан-Фелью.

Яростный стук в дверь дома Мариеты ознаменовал прибытие войск.

— Откройте, иначе мы выломаем дверь, — громко произнес спокойный, уверенный голос.

— Ставня открыта, господин, — заметил другой голос.

— Тогда вперед. Возьми с собой Йохана и будьте настороже.

Совсем скоро два человека в сапогах со шпорами, в легких доспехах и с саблями в руках появились из опочивальни и отперли входную дверь. Вошел командир и быстро оглядел место происшествия.

— Больше света! — рявкнул он.

Появились двое солдат с факелами.

— В комнате слева от вас, командир, лежит мертвая женщина, — сказал один из солдат, первыми вошедших в дом.

— Кто она?

— Должно быть, сама Мариета, — осторожно предположил он, прекрасно зная, кто эта женщина, но не желая предавать огласке свое знакомство с ней.

— Приведите пленника, — приказал командир стоявшим снаружи солдатам, и другой мужчина втолкнул в дом жалкого Гиллема де Монпелье.

— Кто в доме? — грубо спросил командир.

— Луп. Это он все придумал. Это его план…

— У тебя будет время обо всем рассказать. Кто еще?

— Только Понс Мане, торговец шерстью. И она — там. — Гиллем задрожал и разразился рыданиями.

— И еще мы, командир, — крикнул из конца коридора Исаак. — Нам нужна помощь. Мой юный ученик ранен.

Не успели стражники дойти до конца коридора, как цокот лошадиных подков объявил о прибытии следующей группы. В дом вошел капитан гвардии епископа в сопровождении самого Беренгера.

— Что у нас тут? Господин Исаак, это ты?

— Да, Ваше Преосвященство, и здесь ваша ведьма, — поморщившись, произнес он. — Одна ведьма и один ученик колдуна. Вы можете видеть целую толпу ведьм и колдунов, наводнивших город.

Беренгер выхватил у солдата тяжелый факел и поднес его к дрожащему Гиллему и Феррану, который лежал на скамье у стены, очевидно, без сознания. — Кто это?

— Гиллем де Монпелье, Ваше Преосвященство, — ответил капитан. — Я допрашивал его несколько дней назад по вашей просьбе. У вас есть его показания.

— Верно. И полагаю, скоро у меня будут и другие. А это кто? — Беренгер указал факелом на Феррана.

— Ваше Преосвященство, кажется, этот человек мой брат, — с сомнением произнес Понс Мане. Он подошел ближе к беспомощному человеку и взглянул на него. — У него голос моего брата, он утверждает, что он мой родственник, но как такое может быть, я не знаю. Последние десять лет мы были уверены, что мой брат мертв.

— Он похож на вашего брата? — спросил Беренгер.

— В глазах есть что-то от него, но взгляните, Ваше Преосвященство. Он весь изуродован и искалечен.

— Помню, он был красивым мужчиной, — заметил Исаак. — Высоким и сильным, хотя несколько неотесанным.

— Если это Ферран, — продолжал Понс, — он слишком низко пал, став рабом этого Гиллема. Но как он мог пасть столь низко, чтобы стать пособником в колдовстве, вызвавшем смерть моего сына, его родного племянника? Его господин обманул и использовал его. Он всего лишь жалкое создание.

— Жалкое?! — завопил Ферран, поднимая голову и глядя брату в лицо. — Я бросаю твою жалость в навозную кучу вместе с твоим гниющим трупом! Никто меня не использовал. Я использовал всех. Я тут главный, Понс. Ты, ничтожный, дрожащий сукин сын. Ты мне не брат. Как ты можешь быть моим братом?

Командир сделал шаг к нему, чтобы остановить, но епископ удержал его.

— Пусть говорит. Он сам выдает себя.

— Он бредит, — сказал Понс. — Мой брат никогда бы не стал так говорить.

— Не называй меня братом! — взвизгнул Ферран.

Он проворно вскочил, и в правой руке, которую он прижимал к груди, в свете факелов блеснул металл. Ферран кинулся на Понса Мане.

— Хватайте его! — крикнул капитан, отталкивая Понса.

Командир нанес удар саблей; когда двое кинулись на него, Ферран сделал шаг вперед и рухнул на пол, пронзенный саблей в бок. Его кинжал с узким лезвием выпал из руки и со звоном ударился о пол.

Командир подхватил кинжал и склонился над раненым. Исаак опустился на колени, ощупал голову и шею Феррана и положил руку ему на спину.

— Не думаю, что ему можно помочь, — наконец вымолвил он.

Беренгер перекрестился и прошептал молитву.

— Он мертв, — бесцветным голосом повторил Понс. — Как я могу оплакивать человека, убившего моего сына? Десять лет назад, несмотря на все его грехи, я мог бы скорбеть. Если бы он умер тогда. Господи, у меня раскалывается голова, и я устал.

— Сидите тихо, господин Понс. Я должен заняться Юсуфом, — сказал Исаак. — Потом я осмотрю вашу голову. Пусть кого-нибудь пошлют в дом господина Мане, — добавил он, и командир подозвал одного из солдат.

Приглушенные голоса у двери привлекли их внимание.

— Кто там? — спросил Беренгер.

— Это господин Николай Маллоль, — ответил стражник. — И…

— Мой тесть здесь? — спросил Николай, шагая по коридору.

— Я здесь, Николай, — отозвался Исаак, осматривая плечо Юсуфа.

— Отец Исаак, — облегченно выдохнул молодой человек. — Вы не пострадали?

— Со мной все в порядке. У Юсуфа повреждено плечо и сломана кость, но он выживет.

— Несите его в наш дом. Тут недалеко, и Ревекка позаботится о нем.

— Прекрасная мысль, — ответил епископ. — А мы подождем до утра, чтобы выслушать объяснения.

— Да, — согласилась Юдифь, тихо вошедшая в комнату вслед за остальными. — Так будет лучше всего. Мы пойдем с вами.

— Юдифь? — изумленно спросил муж. — Это ты?

— А кто же еще? — как всегда сердито ответила она. — Бедная девочка пришла к нашим воротам. Кто-то должен был помочь.

— Где остальные обитатели дома? — быстро спросил Беренгер.

Мужчины переглянулись.

— Не знаю, — ответил капитан. — Я послал человека осмотреть дом. Он уже вернулся?