Запретная связь - Геннадий Геннадьевич Сорокин

никто не верит в бесплатную колбасу в магазине. Аслан, который писал речи для высшего партийного руководства, тоже не верит в построение бесклассового общества. Что же получается? Нас призывают идти в сказочную страну, которой нет и не будет? Не проще ли вернуться в капитализм, где у каждого рабочего в гараже стоит личный автомобиль?»

21

Во вторник Абрамов встретился с Журавлевой в семейном общежитии. Новая знакомая была нервной и озадаченной. С таким настроением с поцелуями лезть не стоило.

— Что случилось? — встревоженно спросил Иван.

— Посмотри, послушай — и картина станет ясной. — Журавлева прошла к окну, где на столе стояло чайное блюдечко, полное папиросных окурков. — Видишь, что творится? Или ты ничего не видишь? Кто тебя только в милицию взял, такого недотепу! Какой из тебя сыщик, если ты с первого взгляда не можешь понять, что произошло?

— Но-но! Полегче, тетя! — обиделся Иван. — Сама-то кем работаешь, не забыла?

«Если я сейчас с ней разругаюсь, то останусь в дураках! — подумал Иван. — Вначале Абызова, теперь она?»

Журавлева ссориться не собиралась.

— Смотри, я тебе все объясню, — сказала она. — Подруга не курит, а тут стоит блюдечко, полное окурков. Их курил мужчина, так как женщины папиросы не курят. Если подруга дала под окурки мужику блюдечко, то она рассчитывает, что этот мужик скоро переберется жить к ней, и тогда блюдечко будет испорчено не зря. Теперь прислушайся. Слышишь, что холодильник перестал стучать? Это его мужик, который курит папиросы, отремонтировал. Скоро подруга потребует вернуть ей ключи от комнаты, и нам негде будет встречаться.

Иван, озадаченный, сел к столу, посмотрел на окурки.

«Черт возьми! — подумал он. — Все так хорошо начиналось и так быстро закончилось».

— У тебя есть место для встреч? — спросила Журавлева. — В конспиративную квартиру я больше не пойду. Посмотри на меня! Ты чего такой мрачный стал? Не хочешь со мной расставаться?

— Как-то один приятель, — вместо ответа проговорил Абрамов, — рассказывал, как он зимним вечером шел в темноте по городу, смотрел на освещенные окна домов и думал: «Господи, за что им всем такое счастье? Как они квартиры получили? Где работали, сколько в очереди на жилье стояли?» Он шел, думал и сам понимал, что неправ. Люди эти квартиры честно заработали, а мой приятель был средних способностей спортсменом, жил в мужском общежитии. Он хотел жениться на любимой девушке, но не мог — им негде было бы жить, а он хотел жить и любить прямо сейчас, когда шел по улице.

— Да-а-а, — протянула Журавлева. — С таким настроением в кровать идти не стоит. Сама виновата! Могла бы потом все рассказать, а не выкладывать все с порога. Чай будешь? Посидим, поговорим, а потом решим, что дальше делать.

Она поставила кипятиться воду в чайнике, достала кружки.

— Теперь ты понял, почему мы с Алексеевым иногда даже до кровати не доходили? Все же от настроения зависит. Если голова мрачными мыслями забита, то любовью лучше не заниматься.

— Если ты вспомнила про него, то скажи, какие отношения у Алексеева были с Осиповой? Я слышал, что он с ней никак общий язык найти не мог.

— Как-то раз я спустилась в подвал, где у Осиповой каморка с постельным бельем. Не помню уже, что мне было от нее надо, но дело было днем, в первую смену. Я спустилась, подошла к каморке и услышала голоса. Алексеев говорит: «Ты, Наташа, много на себя берешь! Если мы друг другу не пойдем навстречу, то я тебя подставлю, и ты по миру пойдешь с протянутой рукой. Без Девичьего домика ты никто, ноль! Если будешь упрямиться, то сама себе приказ об увольнении подпишешь». Осипова отвечает: «Лучше бы ты нитки с завода воровал, чем лез куда не просят!» Дальше я слушать не стала и ушла.

— О чем они могли говорить? — спросил Абрамов.

— Не знаю, — пожала плечами Журавлева. — Я в чужие дела не лезу. Меньше знаешь — крепче спишь!

— Ты слышала, что в вашем подвале есть вход в бомбоубежище?

— Может, и есть, только мне-то до него какое дело? Я по заброшенным подвалам лазать не собираюсь.

— Ты говорила, что Алексеев мечтал переспать с двумя вашими красавицами. Про Козлову ты рассказала, а что со второй? Он ее не добился?

— Там долгая история, но нам спешить некуда, так что время есть. Викторова Татьяна… Подожди. Ты знаешь, что в Девичьем домике комнаты бывают «белые», «серые», «черные» и «никакие»? Говорят, что давным-давно, когда общежитие еще только заселили, один парень ошибся комнатой и зашел к девчонкам, которые мужчин к себе не пускали. Они его обругали, а он им в ответ говорит: «Вы бы входную дверь в белый цвет покрасили, чтобы приличные люди к вам не заходили». Прикинь, это он себя приличным человеком считал, а их — нет. Если они со всеми мужиками не спят, то они, получается, неприличные. Бракованные какие-то. С тех пор все комнаты в общежитии имеют цвета, но о них только мы знаем, посторонних в наши дела не посвящаем. «Белая» комната означает, что мужчины туда не входят, а «черная» — что они оттуда не выходят, что в этой комнате постоянно кто-то из парней ночует. Шлюхи, короче, там живут. В «серой» комнате парень может остаться на ночь, если обстановка позволяет. В «никакой» комнате живут матери-одиночки. Сам понимаешь, что сильно придираться к матери-одиночке насчет мужчин никто не станет, но и разврата допускать никто не даст.

— Если мать-одиночка решит выйти замуж, подаст заявление в ЗАГС и все такое, то ее жениху разрешат оставаться на ночь?

— Нет, конечно! Общежитие-то женское. Сегодня он у невесты останется, а завтра по всей общаге гулять пойдет. Мужики, они такие: сегодня на тебе жениться готов, а завтра твоей подругой увлечется и будет ей в любви признаваться. У нас все на равных правах. Для матерей-одиночек исключение делать никто не будет.

— У тебя, кстати, какая комната?

— «Белая», — с гордостью ответила Журавлева. — Нас с девчонками на Доску почета вешать можно: ни один мужик к нам не проберется.

«Интересное деление», — задумался Абрамов.

— Все для человека! — засмеялась Журавлева. — Новенькую девушку вначале селят в «серую» комнату, присматриваются к ней, а потом решают, куда ее поселить на постоянной основе. Если новенькая девушка только о сексе думает, то ей место в «черной» комнате, чтобы других с толку не сбивала, а если она недотрога, то поселят в «белую» комнату, к девушкам строгих правил. Свиридова, которая тебе в первый день зад показала, живет в «черной» комнате,