Чекистский невод - Валерий Георгиевич Шарапов

отделе еще не припекало, но вентиляторы уже гудели. Николай Косых томился в больнице. Ковтуна сегодня не было – полковник Науменко с утра пораньше отправил сотрудника по делам в Севастополь. Матвей представлял жалкое зрелище: сидел в стороне от вентилятора, кашлял, чихал. Нос распух, сопли текли рекой. Пользоваться носовым платком парня не научили, и все это выглядело, мягко говоря, безобразно.

– Ты сдурел, боец? – опешил Кольцов. – Объясни, как на жаре, почти без ветра и сквозняков, можно подхватить простуду? Да хоть в море всю ночь просиди, не будет такого.

– Не сидел я в море, товарищ майор, – жалобно хрипел Ивашов. – А чем мы хуже других здесь, в Крыму? У нас люди и двустороннее воспаление легких получают, потом месяц при смерти лежат… У меня двоюродная сестра в прошлом месяце на солнышке полежала, а потом так кашляла, что в доме стены тряслись… – Матвей мощно чихнул – чуть глаза не выстрелили из орбит, бактерии и микробы веером разлетелись по кабинету. – Не могу, товарищ майор, – простонал парень, – хреново мне, вообще вилы…

– И какого ты сюда пришел? – разозлился Кольцов. – Испытываешь бактериологическое оружие? Верю, вижу, что не симулируешь. Марш домой, и чтобы завтра выздоровел. Ну, хорошо, послезавтра. Ковтун будет?

– Так его же послали, товарищ майор… У вас планы?

– Да, хочу еще раз съездить на объект, пообщаться с людьми. Не дают мне покоя эти люди, по крайней мере, кто-то из них… Что смотришь, как д’Артаньян на миледи? Топай домой и лечись. Больничный можешь не открывать – а то я тебя и через месяц не увижу. Чтобы послезавтра был как огурец.

– Такой же зеленый, товарищ майор? – хлюпнул переполненным носом Матвей.

Глава девятая

Пришлось работать в гордом одиночестве. Пистолет Макарова успокаивающе грел подмышку. Михаил выбрался за пределы Балаклавы, взял курс на побережье. К норову «мустанга», кажется, привыкал – главное, не расслабляться и крепче сжимать баранку. Мелькали знакомые заросли, плавали в дымке горы. В разрыве серых махин показалась гора Машная, ее скалистую вершину окутывали перистые облака. Представил на минуту: выходишь покурить из центра связи и радионаблюдения – и весь в этих облаках… Признаться по совести, Кольцов никогда не верил, что НАТО ударит по Союзу ядерными боеголовками. Не совсем же дурные? Окончательно из ума надо выжить, чтобы сотворить такое. Существует понятие – паритет. Но одно дело – визжать об агрессивности Советского Союза, ночуя в уютном доме с лужайкой, и совсем другое – ползать по обломкам в противогазе под рухнувшей крышей дома своего где-нибудь в Лондоне или Вашингтоне… Зачем все эти «чудеса света»? Гигантские суммы вбуханы – вместо того чтобы отправить их на рост благосостояния трудящихся. Но работа есть работа, он привык ее выполнять…

Минут через пятнадцать Михаил въехал в городок Охранное, остановился у киоска Союзпечати в тени грецкого ореха. Вышел из машины, прошелся. Мимо проезжали машины, окна в них были нараспашку. Удивительное дело: в киоске продавалась болгарская «Стюардесса»! Купил на радостях три пачки, заодно газету «Известия», вернулся в машину. Спешки не было, требовалось все обдумать. «Знакомые буквы» в заголовках иногда помогали настроиться на нужную волну. И в курсе текущих событий нужно быть всегда. Советскую прессу приходилось читать между строк, но хоть так. Михаил машинально перелистал газету. Ничего нового. Запущен спутник «Прогноз‑9» для изучения реликтового излучения – кто бы объяснил, что это такое. Принято постановление правительства «О дополнительных мерах по расширению прав производственных объединений в планировании и хозяйственной деятельности». Назревал эксперимент по расширению самостоятельности предприятий. Саманта Смит прибыла в Москву. Десятилетняя девочка из штата Мэн написала письмо Андропову: «Почему СССР и США не могут подружиться?» Вопрос был интересный. Юрий Владимирович пригласил девочку в Москву. Саманта приехала. Показали ей столицу, Ленинград, свозили в Артек. Путешествие освещали мировые СМИ. Девочке все понравилось, пообещала написать книгу о своей поездке в «стан вероятного противника»…

Из свежих новостей лишь одна: 21 июля зарегистрировали самую низкую температуру на Земле за всю историю наблюдений: – 89,2 градуса по Цельсию. Пингвинам у советской антарктической станции, видимо, было неуютно…

Голова пришла в норму, мысли выстроились в боевой порядок. Он бросил газету на заднее сиденье, продолжил поездку. Развилку за Охранным проигнорировал, подался к Стрижам. На КПП вышел из машины, показал сотруднику удостоверение. С пропуском проблем не возникло. Под штампом «Временный» значилась дата, которая еще не маячила даже в перспективе.

– Постоянно здесь работаете? – спросил Михаил.

Работник – мужчина средних лет – кивнул.

– Да, нас четверо, двое стоят, двое отсыпаются. На выезде такой же пост – и там четверо.

«Восемь здоровых бездельников», – мысленно прикинул Кольцов, извлекая из кармана сложенный лист формата А4. Развернул, показал две фотографии не очень хорошего качества – отпечатки с фальшивых паспортов семейства Гущиных.

– Посмотрите внимательно, не видели этих людей? Начиная с прошлого понедельника и по выходные. Могли быть поодиночке, могли быть вместе.

– Да что-то не припомню… – пробормотал охранник, почесав затылок.

– Внимательно посмотрите, подумайте, я вас не тороплю.

– Точно не видел, – помотал головой страж шлагбаума. – На память не жалуюсь, лица запоминаю неплохо, но эти… Не видел.

– Погоди-ка, Степаныч, – из будки выбрался молодой напарник, подошел вразвалку, отобрал листок. Щурясь, вгляделся в смазанные лица. – Ну, а что, могу вас порадовать, товарищ, были такие гости…

– Да не было, – отмахнулся Степаныч.

– А спорим, были? – возразил напарник. – На что спорим? Завтра обедом кормишь, Степаныч…

– Уверены, что не ошиблись? – на всякий случай уточнил Михаил. – Качество снимков, мягко говоря, не лучшее.

– Не сомневайтесь, товарищ, – решительно заявил молодой человек. – Думаете, мы просто так здесь стоим, спим всеми днями? Точно были, въезжали на «Жигулях», а ты, Степаныч, в это время за хлебом бегал. А когда это было? – Наблюдательный работник задумался. – Ну, в прошлый вторник или четверг… Вот здесь вам на помощь не приду, товарищ. Думаю, все же в четверг… Это вам принципиально?

– Расскажите все, что помните.

– Да молодые такие, веселые, шутили много, обнимались… Я еще подумал, что молодожены. Сказали, что в гости едут к знакомым. Даже адрес назвали, вот только не припомню… Да и не обязан его запоминать. С пропусками у них полный порядок был. Фамилия одна на двоих – Гурьевы, Гарины…

– Гущины.

– Точно. – Молодой человек заулыбался. – На «Жигулях» приехали, но машину особо не рассматривал. Мы, товарищ, только на пропуска смотрим, да на документы, удостоверяющие личность…

– В какое время это было? Не отмечаете проезжающих?

– Не отмечаем. Нет таких распоряжений, постоянно отмечать бы пришлось. Машины, особенно утром и к вечеру, одна