Иоанна Хмелевская (Избранное) - Хмелевская Иоанна

— Одиннадцать секунд прошло с того момента, как я поджег шнур,шепотом считал Павлик.Двенадцать, тринадцать... восемнадцать...

Оба напряженно всматривались в секундную стрелку, которая почему-то ползла жутко медленно.

— Тридцать пять,бормотал Павлик.Мы бы десять раз успели даже до дому добежать! Надо было сделать шнур покороче. Сорок...

Когда истекла минута, нервы детей не выдержали. Павлик сжал коленями обе руки — и ту, на которой часы, и ту, в которой фонарик. Очень уж они тряслись от волнения, стрелка прыгала. Хабр сделал попытку высвободиться из Яночкиных объятий, но девочка его не пустила.

— Минута пятнадцать, минута шестнадцать,в панике считал Павлик.

Насчитав полторы минуты, считать перестал. Что там могло произойти? Не ошибся же он в расчетах.

Веселый огонек в пещере бодро бежал по шнуру, то останавливаясь, то снова припуская. Вот он добрался до начала пластиковой сумки с взрывчаткой. К сожалению, пластик оказался того сорта, который от огня плавится. Он и расплавился, превратившись в обуглившийся твердый шарик. Добежав до шарика, огонек ткнулся в него, но шарик не желал зажигаться. Огонек сунулся с одной стороны, с другой, ослабел и погас.

В укрытии за скалой у Яночки от волнения застучали зубы. Хабр вырывался изо всех сил.

— Две минуты и пять секунд! — стуча зубами проговорила девочка. — Что это значит? И Хабр вон изо всех сил вырывается.

— Сам ничего не понимаю,ответил брат.А пса не отпускай. А, черт, вырвался! Хабр, назад!

Хабр действительно вырвался от Яночки, бросился к котловану и сразу припал к земле. Виновато оглянувшись и извиняюще стуча по земле хвостом, он пополз куда-то в темноту. Яночка вскочила тоже.

— Слушай! — прошептала она брату. — Раз Хабр туда бросился, значит, уже не взорвется.

— Наверное, фитиль погас! — сказал Павлик злой и расстроенный.А у меня нет запасного.

— Раз погас, пусть там и лежит до завтра,решила Яночка.А мы второй шнур сделаем.

— Ты что! Этого нельзя там оставлять. Вдруг кто войдет, бросит горящую спичку. Или просто грохнет по камню чем-нибудь, от удара тоже может взорваться.

— Да не волнуйся ты! Сейчас, ночью, вряд ли кто туда пойдет, а завтра нерабочий день, никто тут не появится.

— Но появится послезавтра и может взорваться! Нет, надо непременно забрать наш пакет!

В этот момент опять появился Хабр и принес ужасные новости. Всем своим поведением он давал понять, что в карьере появились люди, что они идут сюда, что они уже близко...

Павлик простонал в отчаянии.

— Если они войдут в пещеру, обязательно увидят нашу взрывчатку. А если не увидят, еще хуже — могут взорваться! Нельзя их ни за что подпустить к пещере. Ну придумай же что-нибудь! Надо это обязательно оттуда забрать!

— Подожди, попробуем разобраться, что здесь происходит.

Встав на четвереньки, дети осторожно высунулись из-за скалы. Сначала они увидели в лунном свете две человеческие фигуры, одна из них спускалась по склону, вторая уже подбегала к сараюшке. Приглядевшись, дети обнаружили и третьего человека, у самого входа в каменоломню, он тоже притаился за камнем. И увидели его лишь потому, что Хабр обратил на него их внимание. Мало того, Хабр сообщил, что с другой стороны приближается еще кто-то...

Прямо какое-то ночное нашествие! Притаившись за скалой, Павлик с Яночкой ожидали развития событий. Вот второй человек спустился со склона горы и тоже проскользнул к сараю. Тот, что прятался у входа, сделал знак рукой. По этому знаку вниз со скалы стали спускаться еще несколько человек, плохо различимых в темноте.

Хабр беспокойно крутился возле детей и вдруг стремительно кинулся к пещере. Умная собака прекрасно понимала, что оба ее маленьких хозяина очень встревожены, и тревога их совсем другая, не такая, когда они напряженно ждали чего-то, а хозяйка прижимала его к себе и не пускала в пещеру.

Теперь вот появилось много чужих людей, пришли они сюда явно не с добрыми намерениями, а имущество его, Хабра, хозяев осталось там, в пещере, и ему угрожает опасность, вот из-за этого дети и тревожатся. И его святой собачий долг это имущество оберегать...

Спустившиеся с горы два человека со всех ног кинулись к сараю. Третий, до сих пор прятавшийся у въезда в каменоломню, тоже кинулся туда. Из сарая выскочил один из тех, что вошли туда раньше, и укрылся в тени барака. Когда трое вновь прибывших ворвались в сарай, этот вынырнул из темноты и со всех ног кинулся к пещере. В руках он что-то нес. Яночка с Павликом тоже бросились к пещере, но тот добежал раньше, и дети стали свидетелями необычной сцены.

Бегущий человек уже собирался протиснуться в узкое отверстие пещеры, как вдруг замер, увидев вдруг перед собой чью-то жуткую морду с оскаленными белыми зубами, ярко блестевшими в лунном свете, и услышав леденящее душу страшное рычание.

У Яночки с Павликом перехватило дыхание, они не могли пошевелиться. В ночной тишине рычанье разнеслось окрест и вернулось, многократно подхваченное эхом. Хабр рычал, как сто тысяч чертей, ясно давая злоумышленнику понять, что тот может проникнуть в пещеру только через его труп. Яночка не верила своим ушам. Первый раз слышала она, чтобы ее вежливая, воспитанная собака рычала так страшно, прямо по-звериному. Девочка уже собиралась кинуться к своему любимцу — неизвестно ведь, что может сделать ему этот злоумышленник! Но тут события приняли неожиданный оборот. Рычание зверя услышали и люди в сарае и кинулись к пещере, что-то крича по-арабски. Человек у пещеры не стал их дожидаться и метнулся куда-то в темноту. Вот из темноты послышались крики, шум драки, в свете луны что-то блеснуло, и дети с ужасом увидели, как двое нагнулись над третьим, лежащим на земле...

Не взирая на опасность, Яночка пробралась поближе к пещере и позвала:

— Хабр, ко мне! Хабр, сюда, быстро!

Пес понял, что обстоятельства изменились, видимо отпала необходимость защищать оставленное в пещере имущество. Через секунду он уже был рядом с Яночкой, еще через две оба вернулись к Павлику. Тот не стал терять времени, повернулся и кинулся наутек под прикрытием скалы. Яночка с Хабром последовали за ним.

Остановились они только на шоссе. Тяжело дыша, брат с сестрой уселись передохнуть на обочине. Нисколько не уставший Хабр бодро бегал вокруг, бдительно охраняя их покой.

— Теперь... там... труп,с трудом выговаривала Яночка.И никто не должен знать, что мы там были! Вот теперь это для нас действительно опасно. Если они догадаются...

— Еще как догадаются! — откликнулся тоже очень взволнованный Павлик.Ведь они же видели Хабра, а еще лучше слышали, как он рычал! Как целый оркестр! Как сто тысяч собак!

— Рычать мот кто угодно, а всем известно, что наша собака не рычит и не лает. Мы и то первый раз слышали такой рык! Что же касается того, что видели... Видел его только один из них, а он уже... того. Никогда никому ничего не скажет. Убит!

— И что с нашим псом приключилось? — недоумевал мальчик.Ни с того ни с сего изобразил из себя дикого зверя.

— Как это ни с того ни с сего? Сам всю дорогу ныл: «Надо забрать это из пещеры, надо забрать!» Ты думаешь, он ничего не понимает? Пора бы уже знать — все великолепно понимает! Вот и кинулся туда, чтобы не допустить врага к нашей вещи.

— Езус-Мария, теперь уже в присутствии этой собаки и слова сказать нельзя?

— Умное слово можно, а не глупости! Ну так вот, никто из них не знает, что это был именно Хабр. В темноте блестели только страшные зубы, а тут вон сколько бездомных собак водится! А Хабр всегда с нами, по ночам не бегает, мы же с тобой давно спим себе дома.

— И в самом деле... Только вот сны нам снятся кошмарные.

Постепенно дети немного успокоились, дыхание восстановилось. Яночка устроилась поудобнее, оперев локти на коленях и уткнувшись подбородком в скрещенные ладони. Павлик спиной прислонился к склону насыпи. Хабр растянулся у их ног.

— Не вернемся домой, пока всего не продумаем,сказала девочка.Неизвестно, что может случиться утром.