Станция расплаты - Валерий Георгиевич Шарапов

— Вы из милиции? — по тону Воеводина было непонятно, радует его это или пугает.

— Да, я из милиции. Капитан Дангадзе, уголовный розыск, — представился Дангадзе.

— Уголовный? — Воеводин выпучил глаза, хмель слетел с него будто по мановению волшебной палочки. — Вы не того взяли! Я по уголовке чист, зуб даю.

— Рад, что ты сохранил остатки чувства юмора, — без улыбки произнес Дангадзе, — но перебьешь меня еще раз, схлопочешь пятнадцать суток за нарушение общественного порядка. Я и так потерял из-за тебя полдня, вторую половину дня хочу провести с пользой для общества. Теперь до тебя дошло?

— Да понял я, понял. Только вы зря теряете время. К уголовным преступлениям я отношения не имею.

— Это как посмотреть, — Дангадзе выдержал паузу, давая время Воеводину осознать серьезность беседы. — Тебе знаком Артем Юрченко?

— Юрчик-то? Конечно. Друг детства, — почти радостно сообщил Воеводин. — А он что, снова в историю влип? Отметелил кого-то?

— Не твое дело, — оборвал Воеводина Дангадзе. — Отвечай на вопрос коротко и ясно. Давно вы встречались?

— Да сегодня ночью, — Воеводин глупо хихикнул, вспомнив что-то из прошедшей ночи. — Мы на хате гудели. Девки, выпивка и все такое. В запое Юрчику сам черт не брат.

— Юрчик — это его прозвище?

— Ну да. По фамилии. С детства прилипло, — пояснил Воеводин. — Я вот Воевода, а Санька Якушкин — Як. Так уж повелось.

— И часто вы вместе гудите?

— Бывает, но редко. С Яком мы завсегда вместе, а Юрчик только под настроение.

— Как вы с ним связываетесь, когда хотите вместе время провести? — задавая этот вопрос, Дангадзе не слишком надеялся на положительный ответ, и оказался прав.

— Никак мы с ним не связываемся. Зачем нам он? Мы с Яком сами можем развлечения себе найти.

— Ну этой же ночью как-то встретились? — напомнил Дангадзе.

— Так говорю же, случайно. Мы с Яком на вокзале торчали, хотели пару рубликов на красненькую сшибить, а тут он. Из электрички пригородной вышел и прямо на нас напоролся. Сказал, что погудеть охота, а компании нет. Ну мы и предложили к нам поехать. Юрчик щедрый, когда при деньгах, почему бы не позвать?

— Что же он с вами сюда не приехал? Дома ждут?

— Не-е, дома у него теперь нет. Он со своей бабой разругался, ушел от нее. Теперь у Толстого обитает. У того в пригороде домишко, так, рухлядь голимая, но жить можно. Особенно летом.

— Откуда знаешь?

— Так Юрчик рассказывал. А сегодня мы его на электричку сажали. Сам он с трудом шел, перебрал чуток. Точно говорю, у Толстого он живет.

Воеводин протянул руку за стаканом, в который заботливая рука матери плеснула рассол. Опередив Воеводина, Дангадзе схватил стакан и отодвинул в сторону. Воеводин удивленно вскинул брови.

— Что не так-то? Я все честно рассказал, — как младенец захныкал он. — Отдайте стакан, пить охота, трубы горят.

— Ты знаком с Толстым? — продолжая удерживать стакан, задал очередной вопрос Дангадзе.

— Не то чтобы знаком. Пили раз у него в лачуге, вот и все знакомство, — ответил Воеводин и снова потянулся к стакану.

— Давно это было?

— Месяца три назад. Еще снег лежал, но уже потеплело, — подумав, ответил Воеводин. — Юрчик тогда к матери на хату заскочил, мы и встретились. Он веселый был, и снова при деньгах. Сам нас к Толстому позвал.

— С чего это Юрченко вас к Толстому повез? Ему что-то от вас было нужно? — допытывался Дангадзе.

— Да кто его знает. Он предложил, мы поехали.

— Что делали в доме Толстого, кроме как пили?

— Больше ничего. Болтали о ерунде, мечтали. Юрчик тогда заявил, что собирается стать жутко богатым, чтобы всем нос утереть. Мол, они все думают, я безнадежен, а я им обратное докажу, — старательно вспоминал Воеводин. — Только все это треп один. Как был он босяком, так босяком и помрет. Или в тюряге сгниет.

— Почему про тюрягу вспомнил? — насторожился Дангадзе.

— Раз вы ко мне пришли, значит, у Юрчика проблемы с законом. Разве нет? А раз проблемы, значит, до тюрьмы недалеко, — дал расклад Воеводин.

— Адрес Толстого, — потребовал Дангадзе.

— Я без понятия. Деревенька называется Рожки, это за Фирсановкой, поезда отходят с Ленинградского вокзала. А про улицу и дом я не интересовался.

— Показать сможешь? — подумав, спросил Дангадзе.

— Это обязательно? — было видно, что помогать оперативникам у Воеводина желания нет.

— Обязательно, — отрезал Дангадзе.

— Показать смогу, — Воеводин обреченно вздохнул и добавил: — И почему вы вместо меня Яка не подняли?

— Судьба у тебя тяжелая, Воеводин, — усмехнувшись, произнес Дангадзе. — Собирайся, прокатимся на Петровку.

С Олегом Гудко Дангадзе разминулся буквально в несколько минут. Получив от подполковника Семипалова добро и служебную машину, Гудко немедленно отправился в Боблово. Узнав, куда уехал его напарник, Дангадзе приуныл. «Так всегда получается: кому-то интересные задания, а мне с алкашом возись», — ворчал он, оформляя Воеводина. Не успел он разместить Воеводина в кабинете, как зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что вернулся следователь Супонев и в срочном порядке вызывает его, Дангадзе, к себе.

— У меня тут свидетель, — предупредил капитан. — Можешь прислать кого-то из патруля? Не могу же я оставить его здесь одного.

Дежурный пообещал все устроить, и через пару минут в кабинет вошел старшина патрульно-постовой службы Нестеров. Дангадзе велел ему следить за Воеводиным и, кроме воды, ничего тому не давать, а сам направился к Супоневу. Следователь довольно улыбался и разве что руки не потирал от удовольствия.

— Все, Гия, считай, дело сдвинулось с мертвой точки, — объявил он Дангадзе. — Наша с Иваном поездка принесла плоды, теперь нам известно имя второго преступника, ранее знакомого нам по кличке Толстый.

— Рад это слышать, — вежливо произнес Дангадзе.

— Мы тоже рады. Как мы и предполагали, Толстый, при рождении получивший имя Степан Канышкин, отбывал наказание в одно время с Артемом Юрченко. Близкими друзьями они не были, но это ни о чем не говорит. Видимо, в какой-то момент они встретились на воле и решили проворачивать делишки вместе. В колонии нам дали адрес Канышкина, так что вам с Иваном предстоит съездить туда и привезти его на Петровку.

— Вот здорово, — искренне обрадовался Дангадзе. — А я Воеводина сюда привез. Он адреса не знает, только название деревни. Думал получить разрешение и поехать вместе с Воеводиным, чтобы он на месте показал нужную улицу и дом. Выходит, теперь в этом необходимость отпала.

— Деревня? Ты ошибаешься, Гия. Гражданин Канышкин проживает в многоквартирном доме в Москве. Адрес регистрации: район Кузьминки, улица Юных Ленинцев, строение один, дом номер шестнадцать.

— Может быть, зарегистрирован он и в Кузьминках, но сейчас живет в деревне Рожки, на ленинградском направлении, — возразил Дангадзе. — Кстати, Артем