Чекистский невод - Валерий Георгиевич Шарапов

одну гребенку. В 67-м году Верховный Совет СССР скромно признал: имела место коллективная ответственность; факты сотрудничества татар с фашистским режимом были необоснованно отнесены ко всему татарскому населению Крыма. Но незаконными, а тем более преступными эти действия не признали. Татары в Крым почти не возвращались, разве что отдельные семьи, оседали в основном в городах…

Удалялся заброшенный поселок, через несколько минут возник контрольно-пропускной пункт, за ним другой, тянулся «периметр», оснащенный средствами сигнализации. К знакомой горе прибыли через несколько минут, въехали на охраняемую территорию. Серые здания из бетона в несколько этажей казались жилыми. То, что окна «нарисованы», стало заметно только вблизи. На деревьях висели камуфляжные сетки. Рассчитывать на глупость американской разведки и на слепоту ее спутников было, конечно, неразумно. О строительстве знали. Но что именно строили? Официально здесь размещалось оборонное НИИ, с ним и связывали работы, а также усиленную охрану. В горе располагался огромный многоуровневый бункер, оснащенный входами и въездами с противоатомными дверьми. Ядерного удара по Севастополю побаивались не напрасно. Согласно плану «Drop Shot», разработанному в Пентагоне, по городу предполагалось ударить дюжиной ядерных боеголовок. Места размещения пусковых установок знали. Ждать милостей от природы никто не собирался. Строительство вели тайно, в сжатые сроки, используя лучшие умы страны и смелые технологические решения. В случае ядерного удара в бункере могли разместиться 10 000 офицеров и солдат, а также все руководство Черноморского флота. Отсюда бы осуществлялась связь с уцелевшими кораблями и подводными лодками. Отсюда бы велось наблюдение за регионом – в верхней части бункера предполагалось разместить многофункциональный разведывательно-наблюдательный центр. Бункер глубиной в двести метров насчитывал четыре уровня, соединенные меж собой тоннелями и потернами.

Ожидая реакции на прибытие, курили под навесом, созерцали заросшее лесами подножие горы.

– Из всего вышесказанного, Леонид, – резюмировал Кольцов. – Самая значимая и компетентная персона на стройке – это… – Он сделал паузу. – Начинай с красной строки, Леонид.

– Вы про самую значимую или про самую компетентную персону? – не смутился Ковтун. – Думаю, вас понял, Михаил Андреевич. Белецкий Родион Львович, однозначно. Все строительство держится на нем – на его знаниях, опыте, на всем том, что вы называете компетенцией. Он разрабатывал объект с нуля, именно он предложил схему и пути решения. А задачка, скажу вам, посложнее, чем построить пирамиду Хеопса при наличии лишь тележек с квадратными колесами. Считается гением в своей профессии. Автор многих революционных технологических решений. Говорят, у него идеальная память – все знания сидят в голове, незачем рыться в справочниках и пособиях.

– А также в таблицах Брадиса, – хмыкнул Кольцов. – Товарищ благонадежный?

– Жалоб не поступало, – пожал плечами Ковтун. – Зачем ему еще чего-то искать с такими-то наградами, заслугами, обласканному властью? Зарплата – грех жаловаться, условия труда и отдыха – нам бы с вами такие. Получает все, что захочет, может критиковать, кого вздумается… за понятным, разумеется, исключением. С моей точки зрения, Родиону Львовичу нет смысла быть неблагонадежным. Нигде в мире его не осыплют такими благами. Думаете, он в своих Стрижах как в тюрьме? Да он рвался на эту работу, зачем ему что-то другое? В перемещениях не ограничен. Все блага цивилизации – доступны. А если вспомнить весьма привлекательную жену…

– Увлекся ты, Леня, – проворчал Кольцов. – Прямо Леонардо да Винчи изобразил…

Под навес, прихрамывая, вошел старый знакомый – майор Журавлев. Он выглядел не очень хорошо, был болезненно бледен, но улыбался.

– Прибыли наконец-то… Приветствую, Михаил Андреевич, и вас, товарищи. – Обменялись рукопожатиями. – Нам сообщили, что вы прибудете.

– Вы в порядке, Павел Викторович?

– Да. С ногой ничего страшного, заживет. А вообще натерпелись, да? На волосок от смерти были. Но все это понимаешь уже потом – и начинает нешуточно трясти… М-да. Вертолет однозначно в утиль. Должна прибыть комиссия – устроят разбирательство, почему такое произошло и кого высечь. Бойцы лежат в санчасти, все живы, но… досталось им, в общем. У вас-то все нормально? Поет задержанный нарушитель?

– Еще и на флейте играет, – кивнул Михаил. – Сбежал наш нарушитель, Павел Викторович. Прямиком на тот свет. Нападение на машину, ранен сотрудник, преступник продырявлен, как дуршлаг.

– Вот же черт, нам не сообщали… – Журавлев помрачнел. – Тогда получается, что вообще все зря мы проделали?

– Пацанам в санчасти об этом не говорите. И вообще информация, как понимаете, не для печати.

– Да понимаю я. – Журавлев поморщился. – Неприятно удивили, Михаил Андреевич… Ладно, пойдемте, устрою вам экскурсию.

Глава восьмая

Мощная гора поражала воображение. День прошел в малосодержательных разговорах, без единой зацепки. Зрелище впечатляло, но вряд ли могло помочь в расследовании. Обычные двустворчатые ворота в «нарисованном» доме, калитка в воротах, пустое пространство, озаренное электрическим светом. В противоположной стене – мощная, метровой толщины противоатомная дверь, едва ли подвластная мускульной тяге. В соседнем «здании», по словам Журавлева, – подобные противоатомные ворота. Все правильно, в подземный бункер нужно не только входить, но и въезжать. Дверь открывал специальный механизм, встроенный в толщу стены. Широкий бетонный коридор убегал в бесконечность. Работы продолжались. Пол был завален крошкой, где-то в недрах горы работали генераторы. Гудели щитовые и аппаратные, грохотал перфоратор, кромсая бетонную стену. Рабочие занимались штукатуркой, тянули провода. Под ногами перекатывались брошенные кем-то трубы. Тусклый электрический свет озарял внутренности горы. На объекте в данный момент работали не меньше ста человек. По рельсам везли тележки, загруженные зачехленной аппаратурой неизвестного назначения. За дверьми простирались галереи полутемных залов, кое-где – небольшие помещения с голыми стенами. Электрики монтировали светильники, пошучивали: сколько Петровичей нужно, чтобы закрутить одну лампочку? По коридору двигались минут восемь. Потерна плавно изгибалась, превращалась в «проспект», устремленный ко второму выходу. Коридор перекрыл грузовой «Урал», с него сгружали продолговатые деревянные ящики. На последующие уровни пришлось подниматься по крутым лестницам – подъемники еще не работали. Здесь также было множество помещений, они разбегались от кругового коридора, и в этих лабиринтах можно было плутать неделю.

– Впечатляет, Михаил Андреевич? – ухмылялся Журавлев. – Как вам наша далеко идущая техническая мысль? – У майора был такой довольный вид, словно он сам тут работал с отбойным молотком.

– По правде, не то слово, Павел Викторович. Изумлен и околдован. Одно дело – пробить тоннель, и другое – возвести все это…

– А это как у скульптора, – улыбнулся Журавлев. – Ничего сложного. Просто берешь камень и отсекаешь все лишнее. Причем, заметьте, к началу работ в горе не было никаких пустот, полостей – сплошной камень. И что мы видим сейчас? Всего лишь нестандартные решения и технологии, аналога которым в мире нет. Вы слышали, чтобы за границей делали что-то подобное?

– И