Тайный гость - Анатолий Олегович Леонов

кукла, шлепнулся на пол и ползком переместился в угол, противоположный тому, где топтался на месте осмотрительный Ричард Свифт.

– Вы тот самый инок, о котором мне рассказывали, – продолжил дипломат, вновь расставляя на доске упавшие шахматные фигуры, – признаться, искал встречи! Не желаете партию? Играть с мистером Свифтом – все равно что с самим собой. Заранее знаешь следующий ход. Скучно!

Феона с удивлением посмотрел на голландского посланника.

– Не знаю, тот ли я человек, но инок я настоящий. Как иноземцу, вам простительно не знать…

– Что именно?

– Девяносто вторая глава Стоглава «О игрищах еллинского беснования» прямо говорит, что игра в шахматы влечет за собой извержение из сана!

– Первый раз слышу! Однако мы не на Архиерейском соборе. Я не выдам. Просто хочу сразиться с таким достойным противником, как вы! Хороший шахматист в наше время явление редкое!

– Это в прошлом. Но откуда вам это известно?

– Я наводил справки!

Монах недовольно передернул плечами, тем не менее сев за стол напротив дипломата.

– Так и быть, – кивнул он, – но одно условие, во время игры я буду задавать вопросы, а вы отвечать.

– Сведения – это товар! – сдержанно улыбнулся Масса. – Прежде всего я негоциант и лишь потом дипломат, так что дешево товар не продам!

Отец Феона взглянул на голландца и ответил серьезно:

– А я, сударь, наперво государев мытарь и только после – человек божий. Утаивание товара легко могу посчитать преступлением. Не советую шутить!

В ответ на угрозу Масса даже глазом не моргнул.

– Боже упаси! Я знаю вашу историю.

Он протянул монаху кулаки с зажатыми в них фигурами.

– Выбирайте!

Монах, не задумываясь, хлопнул по правому, в котором оказался белый байдак[118].

Круглое лицо Массы выглядело преисполненным беспечной благости, но маленькие, глубоко посаженные глаза смотрели жестко и холодно.

– Вам везет, – хмыкнул он, – начинайте!

Скамья жалобно скрипнула под грузным телом дипломата, когда он жестом пригласил монаха сделать первый ход. Отец Феона, не задумываясь, выдвинул королевскую пешку на две клетки вперед[119].

– Скажите, сударь, ваши люди выкрали документы из дома капитана Мутра?

Голландец, сообразив, что монах и без него знает правильный ответ, сделал кислую мину, демонстрируя свое искреннее сожаление, и выдвинул навстречу белой пешке черную.

– Андреас был добрым малым, хорошим воином, но отвратительным дипломатом!

– Дипломатии от него никто не требовал.

– Вы правы! А между тем, полагаете, к кому обратился Мутр за помощью, когда занялся расшифровкой писем?

– Если спрашиваете, то, полагаю, к вам?

Отец Феона сделал ход королевой по диагонали на вертикаль королевской ладьи. Масса громко, как кастаньетами, щелкнул пальцами.

– Как и думал, вы играете смело! Приятно не обмануться в своем выборе!

Он без лишних раздумий пошел конем королевы на вертикаль черного офицера, чтобы обезопасить свою пешку от нападения.

– Я дал ему ложные ключи, но каналья как-то разобрался! Однако после смерти капитана я не счел возможным оставить эти бумаги без присмотра!

От подобной наглости отец Феона только руками развел.

– Вы так спокойно говорите об этом, точно это не кража документов из Земского приказа, а невинная детская шалость! Вы совсем не боитесь последствий своего поступка?

– А почему я должен бояться? Разве это косвенным образом не доказывает мою невиновность?

Отец Феона вынужден был признать, что голландцу удалось его удивить.

– Вы о чем?

– При дворе меня подозревают в смерти думного дьяка Третьякова.

– А это не так?

– Конечно, нет! Какой мне прок?

– Я читал послание Генеральным штатам, где вы клянете умершего самыми последними словами!

– А сколько людей кроме вас его читали? – рассмеялся Масса. – Дипломатическая переписка перлюстрируется дьяками Посольского приказа!

Отец Феона пропустил едкий укол голландца мимо ушей, вместо ответа поставив офицера короля на четвертую клетку.

– Неубедительно. Как кража доказывает вашу невиновность?

– Подумайте. – Дипломат недовольно поморщился из-за того, что приходилось терять время, объясняя очевидные, с его точки зрения, вещи. – Я потратил много сил и средств, переманивая дьяка на свою сторону, вовсе не для того, чтобы травить!

– Это просто слова, я доверяю только тому, что могу проверить и удостовериться в правоте.

Масса больше не улыбался. При всей выдержке он терял терпение в разговоре с русским упрямцем, не желавшим принимать чистую логику рассуждений, поэтому ему вдруг захотелось побольнее кольнуть самолюбие собеседника.

– Безупречные навыки часто лишают ум гибкости. Об этом, в частности, говорит ваш бессмысленный ход офицером.

Масса несколько резче, чем того требовало приличие, стукнул фигурой по доске, выставив королевского коня на шестое поле, создав угрозу одновременно и для королевы, и для пешки отца Феоны.

– Разве то обстоятельство, что самый ярый сторонник англичан при московском дворе состоял со мной в тайной переписке, не доказывает, что Большой страус начал откладывать яйца в другом гнезде?

Феона остался равнодушен к попыткам дипломата вывести его из себя.

– Ничуть не доказывает, – качнул он гривой седых волос, – но допустим! В таком случае кто это сделал?

– Cui bono?[120]

– Я плохо знаю латынь.

– Я сказал: ищи, кому это пойдет впрок.

– И кому, по вашему мнению, это выгодно?

– Святой отец, не пытайтесь казаться менее сообразительным, чем есть на самом деле! Вы прекрасно знаете, о ком речь! Прошу отметить, что цепь загадочных и трагических событий началась с последним появлением в Москве посланника Джона Мейрика и двух его гостей-самозванцев. Вы, кстати, ходить-то собираетесь, святой отец?

Отец Феона бросил рассеянный взгляд на доску.

– А чего тут играть, сударь?

Монах снял своей королевой пешку на седьмом поле королевского фланга черных.

– Вам мат!

Лицо голландца вытянулось и стало походить на образы в картинах его знаменитого соотечественника Яна ван Эйка. Он долго молчал, разглядывая расстановку фигур на доске, словно не верил собственным глазам.

– Да, неловко получилось! – хмыкнул он и посмотрел на монаха глазами побитой собаки. – Как так? – спросил он растерянно.

– Бывает! – ответил Феона, пожав плечами. – Продолжим?

– Играть? – спросил Масса с удивлением, к которому примешивалась изрядная толика испуга.

– Нет, говорить, – усмехнулся Феона. – Прошу не забывать – вы мне проиграли, а значит, остались должны!

– Да-да, конечно. Спрашивайте!

– Что известно об указанных людях?

– О Мейрике или его гостях?

– О гостях.

Масса размышлял, насколько откровенным он может быть с монахом.

– Немного, – произнес он наконец. – Два проходимца путешествуют по европейским дворам, выдавая себя за магов и алхимиков, владеющих тайной Трансмутации. Называющий себя Артуром Ди – самый удачливый агент короля Якова Английского, подписывающий свои послания парафом[121] 007. Говорят, он в юности жил на китайской Формозе у братьев-иезуитов, от которых набрался диковинных знаний по медицине, а также весьма поднаторел в приготовлении