Убийство в Петровском парке - Роман Елиава

Рахманинова. Если он в таком молодом возрасте создаёт такие оперы, то что можно ожидать впоследствии! – восхищенно прокомментировала девушка. – А Вы видели, что премьеру посетил Чайковский?

– Признаться, я не знаю Петра Ильича в лицо. Помимо этого, я был всецело поглощен действием на сцене.

– Этот Немирович-Данченко, который написал либретто, тоже неплох, не правда ли? Представьте себе: он сделал это всего лишь за месяц!

– Согласен. Он тоже постарался, но поэма Пушкина сама по себе хороша, и мне думается, что было несложно по ней написать либретто, – сказал Иван.

– Что Вы такое говорите?! – воскликнула девушка. – Вот Вы сами когда-нибудь пробовали написать подобное?

– Я? – нет, у меня, знаете, есть чем заняться.

– О чём таком Вы говорите? Сравниваете преступный мир с искусством! Вы видели, какова Сионицкая в роли Земфиры? Она просто завораживает! Какие чувства, какая страсть!

– Но мне казалось, всё это было немного, как бы сказать, по театральному. Слишком чувственно, – возразил Иван.

– Слишком? Не может быть? Что я слышу это от Вас? Какая трагедия, какая любовь и ревность!

– Но это же не по-настоящему. Разве в обычной жизни кипят подобные страсти? В жизни всё прозаичнее.

– Вы что же, не верите в настоящую любовь? – спросила девушка.

– Ну, почему же, верю. Но мне кажется странным, что в конце Алеко убивает Земфиру. Он же её любит.

– Так это же в порыве страсти, – возразила Трегубову Татьяна Михайловна.

– Все равно не понимаю. Нет, я могу понять, что он убил молодого цыгана из ревности потому, что тот был его соперник. Но зачем потом убивать Земфиру, когда больше нет препятствий? С какой целью? Как-то не логично.

– Это любовь, Иван Иванович, ну какая здесь может быть логика?

– По-моему сюжет здесь надуманный, – ответил Иван. – А логика должна быть во всём.

– Нет, это не так, – не согласилась девушка, – любовь не подвластна логике и математике, это совершенно разные категории. Алеко понимает, что Земфира его разлюбила, что он потерял её навсегда. Он не может без нее жить…

– Но зачем же тогда убивать? Он уже убил соперника, и у него нет мотива.

– Фу, Вы говорите, как полицейский.

– Я, по сути, он и есть. Объясните же мне тогда, в чём причина?

– Он любит, но понимает, что она уже никогда не будет его и тогда решает убить и её.

– Тогда получается, что настоящая причина – это эгоизм, – сделал вывод Трегубов.– Эгоизм побеждает любовь.

– Вы просто несносны! Наверное, Вы просто сами никогда никого не любили!

– Мне кажется, что все когда-то кого-то любили.

– Любили? – сразу заинтересовалась девушка. – Вы сказали это в прошедшем времени? Значит, теперь нет. И чем закончилась Ваша любовь? Наверное, чем-то печальным.

– Почему Вы так решили?

– Потому что Вы закрыли своё сердце и разум и теперь ожесточены и настроены против любви, пытаетесь найти во всём логическую причину. Может, это Ваша служба сделала Вас таким?

– Вы правы, взаимности я не получил, и как раз по причине своей службы, – согласился Иван.

Разговаривая таким образом и не замечая ничего вокруг, Трегубов и Татьяна Михайловна подошли к дому Трегубова и остановились перед дверью в подъезд. Девушка повернулась к Ивану, положила ему ладонь в перчатке на грудь и прильнула поближе, смотря ему в лицо снизу вверх.

– Но Вы не должны отчаиваться. Возможно, Вы просто ещё не нашли ту, которая пробудит в Вас чувства, ту, которая станет Вашей настоящей любовью, – прошептала она.

Иван на миг застыл, не понимая, то ли это продолжение их беседы, то ли Татьяна Михайловна высказывает ему свою симпатию. Пока Трегубов колебался, мгновенье было упущено. Девушка развернулась, широко улыбнулась и бросила на прощание:

– Спокойной ночи, Иван Иванович, спасибо за компанию.

Она открыла дверь и исчезла в тёмном проеме подъезда, оставив оцепеневшего следователя на улице, гадать, что это было.

Внезапно Иван почувствовал себя неуютно: будто кто-то рядом смотрит прямо на него. Он резко обернулся и увидел тень у ствола дерева на другой стороне улицы. «Что же, господин Стрельцов, Вы столь предсказуемы!» – усмехнулся про себя Трегубов.

В окнах Татьяны Михайловны зажегся свет, Иван отвернулся от соглядатая и тоже пошел к себе в квартиру.

21

Он шёл за ними от Большого театра, где ему пришлось прождать целый час. Хорошо, что опера оказалось короткой. Вечером на улице было ещё холодно. Следить оказалось не так сложно, – следователь и его спутница были настолько увлечены, что не обращали ни на что внимания.

«Тоже мне, следователь по особо важным делам», – подумал он.

Так они называли его в газетах. В статьях, призывающих срочно найти убийцу женщин и возлагающих надежду на этого следователя по особо важным делам Трегубова Ивана Ивановича. Он видел прямо сейчас, какие такие особо важные дела у этого следователя. Театры и девушки, вот какие. Что может такой следователь? Разве может он взять след и распутать убийство?

Беспечная болтовня преследуемой пары только распаляла его ненависть. Он хотел убивать. Как это, наверное, приятно, чувствовать, как нож входит в тело следователя по особо важным делам. Как приятно убить того, кто ищет убийц. В этом была бы воистину настоящая ирония. Но сейчас нельзя этого сделать. Слишком много людей вокруг. Свет фонарей. Если бы это был тёмный двор или пустынный парк, возможно, он уже бы и решился. Это же так просто.

Он подошёл слишком близко и услышал, как она засмеялась. Наверное, его шутке. Он ещё шутит, этот следователь по особо важным делам, но скоро, очень скоро он поймёт, что шутки для него кончились.

Наконец они остановились. Но куда же ему спрятаться, чтобы не попасть на глаза? Где будет лучше? Ага, вот дерево. Он встал за деревом и продолжал наблюдать. Она прильнула к нему. Как это отвратительно! Как можно любить следователя по особо важным делам, как его называют эти газетёнки? Но что это? Она уходит. Он стоит спиной. Вот он, шанс!

Он медленно выходит из-за дерева и кладет руку в карман. Но тут этот следователь поворачивается и смотрит на него. Как он почувствовал?

Следователь разворачивается и уходит домой. Значит, не в этот раз. А, может быть, сначала ему разобраться с ней? – приходит в голову неожиданная мысль.

22

Трегубов разбирал старые документы, когда в кабинет вошёл подполковник Смирнов и бросил на стол пачку бумаг. Иван, не говоря ни слова, схватил их и начал бегло просматривать.

– Всегда пожалуйста, – сказал жандарм, усаживаясь на стул, – можете не благодарить, что