Еремей Парнов - Мальтийский жезл

Аглая Степановна и Коля безмятежно гоняли в кухне чаи. Уютно бормотало радио. На ручках самовара висели бублики.

— Проснулся, голубь? — Старуха подняла взгляд. Подув на блюдце, из которого, вкусно причмокивая, тянула крутую заварку, она насмешливо прищурила пронзительное, ястребиной зоркости око. — Головочка не трещит, чай?

— Спасибо, бабушка. Все прошло, — поблагодарил Люсин и вдруг спросил, испуганно встрепенувшись: — Сколько времени? На дворе уже ночь? — и тут только сообразил, что у него есть часы. — Неужели всего-навсего девять?

— Так точно, — улыбнулся Коля. — Без трех минут. Хорошо поспали, Владимир Константинович?

— Черт! — помянул нечистого Люсин, хлопнув себя по лбу. — Ведь я обещал вернуться!

— Не беспокойтесь, Владимир Константинович. Я звонил… Сказали, чтоб отдыхали себе спокойно.

— Воображаю, чего ты наговорил! — Люсин даже покраснел от бессильной досады.

— Ничего особенного. Что есть, то и сказал: гипертонический криз. С кем не бывает? У меня братан моложе вас, а его в прошлом месяце по первое число прихватило.

— Мне ничего не передавали?

— Передавали. — Коля Самуся протянул записанный на обрывке газеты номер. — Просили позвонить, как проснетесь.

Люсин бросился к телефону, едва не столкнувшись в дверях с Аглаей Степановной, которая чуть не выронила тяжелую трехлитровую банку, до краев наполненную алым напитком.

— Рехнутый! — осерчала старуха.

Промучившись минут двадцать — город упорно был занят, — Люсин наконец соединился с дежурным.

— Поступил сигнал из Волжанска, — доложил тот, когда Владимир Константинович назвал себя. — Гражданин Горбунов Валерий Аркадьевич, весовщик мясокомбината, опознал по фотографии Солитова. Говорит, что видел, как его увозили на «скорой помощи». Товарищ Гуров уже выехал на место.

— Гуров? — Люсин все еще соображал в замедленном темпе, не постигая в полном объеме значения столь неожиданного (впрочем, почему неожиданного?) поворота событий. — А из наших?

— Капитан Целиков. Просил согласовать с вами.

— Считайте, что согласовано, — повеселел Люсин. — Больше ничего?

— Еще был звонок от гражданина Бариновича Гордея Леоновича, — дежурный интонацией выделил рифмованное созвучие. — Хотел встретиться с вами по тому же вопросу. Оставил свой адрес.

— Благодарю. Буду завтра е утра. — Люсин задумался, не отрываясь от трубки, и подавил соблазн рвануть на ночь глядя в этот самый Волжанск. «Неужели все-таки сработал калининский вариант?» — спросил себя, медленно опуская палец на рычажок.

Глава тринадцатая

СЛУЧАЙ В ВОЛЖАНСКЕ

Перед въездом в город Волжанск Гурова с Целиковым поджидала машина ГАИ с включенной мигалкой. Расплескивая синие молнии и завывая сиреной, она повела за собой в непроглядную ночь. Это оказалось совсем не лишним, потому что ехать пришлось через городской центр с его кривыми узкими улочками, как попало застроенными в конце прошлого века.

Станция «Скорой помощи» размещалась в старом кирпичном доме, окруженном ветхим забором, через который перевешивалась буйно разросшаяся акация. В резком свете фар листва казалась непроницаемо мрачной. Свернув в проем между столбами, на которых топорщились крюки от снятых ворот, и ловко лавируя среди новеньких фургончиков с крупно нарисованными цифрами «03», обе милицейские машины подрулили к главному входу.

— Чего маринуют автопарк под открытым небом? — уронил мимоходом Гуров, взбегая по ступенькам широкой лестницы.

Унылый с виду главный врач, обо всем предупрежденный заранее, не теряя времени вызвал врачей и санитаров, дежуривших в указанный свидетелем Горбуновым день. Но ни один из них не опознал человека на предъявленной фотографии.

—. Значит, мы его не возили, — категорически заявил главврач, втайне довольный скорым разрешением дела, ничего не сулившего, кроме лишних беспокойств. — Не наш больной.

— Но свидетели утверждают, что видели, как на Пролетарской площади именно его укладывали в карету, — возразил Гуров.

— А они не врут, ваши свидетели?

— Помилуйте, зачем? — Гуров сохранял завидное терпение.

— Мало ли… Встречаются, знаете ли, субчики с чрезмерно развитой фантазией. Мы это во как знаем, — главврач неуклюже согнулся и стукнул ребром ладони себя по затылку. — Вы даже не представляете, сколько бывает напрасных вызовов!

— Сочувствую, — осторожно вмешался Целиков. — Но данный случай, надеюсь, сюда не относится?

— Нет его, вашего случая, — почему-то обиделся главврач. — Я привык доверять своим сотрудникам.

— И мы не сомневаемся в их добросовестности, — заверил Гуров. — Но не верить показаниям свидетелей тоже нет оснований. Надеюсь, у вас ведется регистрация?

— А как же! — Главврач поспешно вызвал по селектору дежурную медсестру. — Принесите книгу вызовов! — распорядился властно и забарабанил в ожидании пальцами.

Минут через пять в кабинет вошла неприветливая, излишне полная женщина.

— Так! — Шеф волжанской «Скорой помощи» принялся» водить пальцем по строчкам. — Ну, что я говорил? — Дойдя до конца, он захлебнулся торжествующим смешком. — Нет такого!

— А если у человека вдруг нет документов? — спросил Целиков.

— Регистрируем как безыменного.

— Тогда поищите среди безыменных.

— Я могу уйти? — угрюмо спросила сестра.

— Нет, подождите!

— Трубку за меня Фантомас сымать будет?

— Посмотрите среди безыменных, — он перебросил книгу на соседний стол. — Если был человек, значит, найдется и запись.

— Не записано, — изрекла приговор медсестра, закончив просмотр, и неприязненно отвернулась.

— Вы свободны, Анфиса. — Главврач удовлетворенно отряхнул руки. — Будут вопросы?

— Какие документы еще заполняются на больных, кроме записи в книгу? — спросил Гуров.

— Ну, есть сопроводительные листы. Один экземпляр сдается в больницу, другой остается у нас.

— Проверьте, пожалуйста, — проявил настойчивость Гуров.

Главврач вначале раздраженно поиграл лицевыми мускулами, потом все же смилостивился и позвонил в регистратуру. Но результат вновь оказался отрицательным. Вопреки утверждению Горбунова, узнавшего в размноженном для всесоюзного розыска портрете человека, которого видел три дня назад лежащим без сознания на Пролетарской площади, Солитов в матрикулах волжанской «Скорой помощи» не значился.

— Может, его еще какая машина взяла? — высказал напоследок предположение главврач. — Не наша?.. Вы поспрошайте в больницах.

— Поспрошаем, — почти в один голос пообещали Гуров и Целиков. Они знали, что местный угрозыск уже и без того ищет Солитова по всем лечебным учреждениям.

Первый намек на след обнаружился в пункте травматологии, где вконец задерганный дежурный врач опознал, хоть и с известной долей сомнения, лицо на предъявленной ему фотографии.

— По-моему, он у нас был. Травма черепа, если память не изменяет. Я, правда, не смог им заняться, потому что в тот день, как назло, было много несчастных случаев. Сами понимаете, что это для нас значит. Мы буквально разрывались на части… Полной гарантии дать не могу, но лицо определенно знакомое.

— Кто его доставил, не помните? — спросил Целиков.

— «Скорая помощь», надо думать. Помнится, он был без сознания. Вся голова в крови, над левой бровью ссадина. Я первым делом велел обработать раны. А потом привезли девочку со сложным переломом голени, и я его больше не видел.

Подняли документы, хотя было уже далеко за полночь. Куря сигарету за сигаретой, Гуров сам перелистал журнал, не слишком полагаясь на клевавшую носом сестру. Таинственный пациент с ранением черепа не значился, однако, и в этих списках.

— Чертовщина какая-то! — Борис Платонович снял очки и устало зажмурился. — Девочка с голенью есть, а его нету.

— Кроме вас, кто-нибудь еще дежурил в тот день? — сохраняя полнейшую невозмутимость, включился в разговор Целиков.

— Галина Марковна. Мы с ней постоянно в одной смене работаем.

— Ее можно сюда пригласить?

— Почему же нет? Только вам придется немного подождать.

— Сложный случай? — Целиков сочувственно улыбнулся.

— Алкоголик из окна вывалился, — дал соответствующее пояснение врач. — С третьего этажа… Вы извините, но мне тоже пора бежать. Трехлетнего мальчика привезли на милицейском мотоцикле. Папин свисток проглотил, понимаете… И смех и грех.

— Работка, — заметил Целиков, оставшись вдвоем с Гуровым.

— Не позавидуешь, — согласно кивнул следователь, ощущая, как мозг заволакивает расслабляющая дымка. — Выйду покурить на чуток, — он привычно хлопнул себя ло карманам.

Целиков молча смежил отяжелевшие веки.

Галина Марковна явилась не скоро, когда ночь пребывала в самой глухой поре. Гуров и Целиков встрепенулись, как по команде, когда раздался уверенный стук каблуков, гулко отозвавшийся в пустоте коридора.