Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

Покончив с арестом Ершовых, Старцев оставил для производства обыска в квартире Егорова, Баранца и Кима. Строго наказал им приглядывать за Изольдой Сергеевной и ее дочерью Елизаветой, чтобы те не подходили к телефонному аппарату и никому не звонили.

Затем арестованных спустили по лестнице, вывели из подъезда и усадили в разные машины. Через пятнадцать минут поездки по ночной Москве привезли на Петровку, где сотрудники НКВД передали их муровской охране и отбыли в распоряжение капитана Когута.

— Старшего — в одиночную камеру предвариловки. Проследить, чтобы не было контактов, — негромко распорядился Старцев. — Младшего в допросную.

Васильков очень хотел поприсутствовать на предстоящем допросе и недвусмысленно сигнализировал об этом Ивану взглядом.

— Добро, — согласился тот. — Сейчас перекурим и начнем.

Так называемая «допросная» находилась через пару помещений от кабинета группы Старцева. Она использовалась всеми оперативно-следственными группами Управления, и порой для проведения допроса образовывалась очередь.

Однако Старцеву и здесь был дан «зеленый свет». Едва он изъявил желание побеседовать с арестованными, допросную освободили и привели в нее младшего Ершова.

— Слушай, надо взбодриться. Давай заварим крепкого чая, — предложил Иван, зайдя в кабинет.

— Давай. Я тоже постоянно зеваю. — Васильков подхватил чайник и направился к дежурному за кипятком.

Вернувшись, плеснул в приготовленный Иваном стакан с заваркой. Подождав пару минут, друзья разлили напиток по кружкам.

— Ты поначалу просто сиди и слушай. Не вмешивайся, а подмечай детали: как допрашиваемый себя ведет, ровным ли голосом отвечает, не путается ли в показаниях, — наставлял Иван, протянув товарищу кусочек комкового сахара. — Мы с тобой на фронте столько «языков» с вражеской территории доставили, а сами-то допросы редко практиковали. Приходится восполнять упущение.

— Верно. Но тогда наша задача была посложнее.

— Это с какой стороны поглядеть, — качнул головой Старцев. — Тут порой такие упертые экземпляры попадаются, что сидишь перед ним и думаешь: «Да лучше бы мне приказали всю твою малину с боем взять!»

— Неужели упрямее фрицев?

Шумно отхлебнув из кружки, Иван уверенно кивнул. Васильков вздохнул:

— Вот видишь: и для заполнения этого пробела мне придется сесть за парту.

— За парту сесть никогда не поздно. Я подскажу тебе несколько основных правил допроса, пока у нас есть время. А ты слушай и запоминай.

— Давай.

— Первое и основное правило: допрос является следственным действием по сбору доказательств участия того или иного лица в установленном преступлении. Вот сегодня во время обыска в заводской типографии наша группа обнаружила фальшивые документы. Мы догадываемся, кто организовал фабрикацию и поставил ее изготовление на поток, но доказательства причастности Ершовых к этому делу пока нет. Так вот, наша задача состоит в том, чтобы в отведенные Уголовно-процессуальным кодексом сроки эти доказательства получить.

— Ясно.

— Второе: помещение для проведения допросов у нас оборудовано по всем правилам — никаких лишних и отвлекающих предметов. Стол, два стула, в дальнем углу штатное место писаря, фиксирующего вопросы и ответы. И — голые стены, обитые мягким материалом серого цвета.

— Зачем мягкий материал? — не понял Васильков.

— Чтоб тишина была при допросе — ни шагов из коридора, ни гула проезжающего по улице транспорта. Арестованный должен чувствовать, что жизнь для него остановилась, понимаешь? И ее продолжение зависит только от него самого.

Александр усмехнулся:

— Хитро придумано.

— Слушай дальше. Перед тем как начнешь работать, побеспокойся, чтоб никто не вломился в допросную с какой-нибудь ерундой, типа: «Саня, дай закурить!» или «Тебя какая-то девушка к телефону!» Подобные, не относящиеся к делу реплики моментально сведут на нет все твои усилия. Правда, в Управлении с этим строго: если помещение для допросов занято, никто туда без особой надобности носа не сунет. Тем не менее — мотай на ус.

— Мотаю…

Допив чай и немного прогнав сонливость, друзья направились в «допросную», возле которой уже поджидал конвой и арестованный. По дороге Старцев закончил последние наставления и прихватил штатного писаря.

— Встань у окна, позади младшего Ершова. Так будет лучше, — негромко посоветовал Иван Александру, когда они вошли в помещение. И, обернувшись к двери, скомандовал: — Введите арестованного!

Допрос Старцев вел мастерски. Лишь в самом начале Борис Ершов неправдоподобно изображал невинную овечку. Затем, по мере того как опытный следователь доставал из колоды тяжелые козыри, подследственный безнадежно «поплыл». Когда же Иван разложил перед ним свежие снимки вскрытого тайника под столешницей рабочего стола, заведующий заводской типографией побледнел и закрыл лицо ладонями.

— Я виноват… Я не хотел… Что теперь делать?.. Могу ли я рассчитывать на снисхождение?.. — твердил он дрожащим голосом.

— Можете. Но только в случае вашего искреннего раскаяния и активного содействия следствию, — без лишней строгости, но твердо ответил следователь.

— Хорошо, гражданин следователь. Я согласен. Спрашивайте. Я готов ответить на все ваши вопросы.

С этого момента допрос пошел по накатанной колее: Иван задавал вопросы, младший Ершов отвечал, сидевший в дальнем углу писарь фиксировал ответы в протоколе допроса.

Ну а Васильков стоял у окна и «мотал на ус».

Закончив с Борисом Ершовым, Старцев приказал отвести его в камеру.

— Товарищ майор, я могу идти? — Писарь протянул Ивану готовый протокол.

— У нас перерыв. Через пятнадцать минут приведут следующего.

Кивнув, писарь исчез за дверью.

— Интересно, что там с обыском у них на квартире? — Старцев глянул на часы. — Закончили или нет?

— Давай позвоним и узнаем, — предложил Васильков.

— Ладно, не будем дергать мужиков. Егоров знает свое дело — пусть спокойно работает. Слушай, Саня, ты не мог бы сбегать в магазин, купить что-нибудь пожевать?

— Так скоро же старшего Ершова приведут.

— Не переживай, в начале допроса ничего интересного не будет. Вернешься как раз к самому интересному.

— Могу, конечно. Тем более, и у меня в желудке пусто.

— Вот и отлично. В ящике моего стола лежит общая касса — мы каждый месяц скидываемся по двести целковых на продукты. Возьми сколько надо и вперед.

— Слушай, так, может, перекусим, тогда уж и возьмемся за старшего Ершова? — предложил Васильков.

— Нет, брат, сначала работа, а потом все остальное. И время поджимает, сам понимаешь.

— Да, верно. А где тут ближайший магазин? — остановился в дверях Александр.

— Крапивенский переулок, сразу за Страстным бульваром налево. Там в сорок четвертом открылась коммерческая лавка со свободной продажей продуктов по повышенным ценам. Мы туда часто бегаем.

— Знаю. Заходил однажды.

Поход в продуктовый магазин Александр почти не запомнил. Несмотря на солнечную безветренную погоду и далеко не ранний час (что-то около восьми), невыносимо хотелось спать. Выйдя на улицу и повернув в сторону Страстного бульвара, он попытался посчитать, сколько времени находится на ногах без сна и отдыха.

Простейшие действия с цифрами давались ему с трудом. Пересекая бульвар, он бросил это занятие и принялся размышлять об арестованных Ершовых и их возможной связи с бандой налетчиков. Так незаметно и дошагал он до нужного переулка.

Повернув налево, заметил неброскую вывеску продуктовой лавки и небольшую, человек семь-восемь, очередь у крыльца. Лавка только что открылась, народ потихоньку просачивался внутрь.

— За мной мужчина с палочкой занимал, — оповестила пожилая женщина в сатиновом платочке «в горошек».

Васильков кивнул и достал из пачки папиросу…

«Все, происходящее по уголовному делу, а именно: фальшивые карточки в кармане убитого бандита, Валин рассказ о старшем Ершове, выход на типографию его сына — может быть цепочкой элементарных совпадений. Бандиту достались карточки случайно, а Ершовы просто делали фальшивки, не имея связи с бандой, — размышлял он, щурясь от яркого солнца. — И тогда все наши титанические усилия окажутся напрасными. По крайней мере, относительно вооруженного грабежа трофейного поезда».