Макс Кратер - Последний еврей Багдада

В речи служки зазвучали нотки заправского рыночного торгаша, предлагающего покупателю две меры овса по цене трех.

— Так что советую вам выбрать все три способа. Или у вас есть какие-то предубеждения?

— Да есть. Пусть все будет традиционно.

— Как скажете! Как скажете! Идемте за мной.

Внутреннее убранство храма больше походило на покои богатого царедворца. По кругу огромного зала шли массивные колонны из темно-красного, почти пурпурного порфира. Редчайший камень, привезенный из Египта, был отполирован до блеска. Пол устилали плотно подогнанные друг к другу плиты из анатолийского фиолетового мрамора. Свет падал на них через отверстие в куполе. Вдоль стен стояли вазы с тропическими растениями. Все тонуло в цветущей зелени. В центре возвышалась статуя самой богини: одна рука на гриве льва у ее ног, в другой, ладонью повернутой вверх — черный переливающийся обсидиановый шар.

Иштар стояла на небольшом возвышении в центре круглого, заполненного водой бассейна. Струи фонтана омывали постамент. Дважды в год в храме устраивали грандиозные жертвоприношения. Животных — огромных бактрианов[53], быков, коз, баранов закалывали на специальной площадке перед богиней. Кровь стекала вниз, а затем начинала бить вместо воды, окрашивая в красный цвет и лапы льва, и ноги его повелительницы. За спиной Иштар начинался каскад искусственных водоемов, идущих до самой реки. Жертвоприношение считали достаточным, если в алый цвет окрашивались все бассейны, и вода в них становилась неотличимой по цвету от цвета крови.

По обе стороны от цепочки бассейнов был разбит красивейший сад. То тут, то там возвышались уютные, увитые плющом беседки и просторные шатры.

Один из величайших храмов Вавилона был также и одним из самых успешных предприятий империи. Его богатству завидовали многие.

— Нам вон туда, — евнух потянул Агнюю за локоть по направлению к реке.

Вдоль всего каскада с обеих сторон сидели женщины самых разных возрастов. Кастрат подвел ее к свободному месту и приблизив свои тонкие кривые губы к самому уху девушки, зашептал последние наставления. Волосы надо будет повязать белой лентой. Ее заплативший за гречанку клиент вернет потом служке, а она сможет отправиться домой с чувством выполненного долга.

Наконец, он ушел. Агния обхватила руками колени и сжалась в комок. С этого места ей был прекрасно виден и выход из храма в сад, и даже статуя Иштар. Как долго продлится это мучительное ожидание? Ей надо всего-то дождаться, когда появится Ферзан. Неприятную внешность этого человека ей подробно описали — ни с кем не спутаешь. Когда он придет и выберет себе женщину, то направится с ней по одной из многочисленных дорожек, ведущих от бассейнов вглубь сада. Затем войдет отец со своими людьми, а она покажет, куда им идти. Задержки быть не должно. Жетоны греками куплены заранее. Главное, чтобы царский посланник не остановил свой выбор на ней. Тогда — все пропало.

Поначалу другие женщины с интересом разглядывали новенькую, но очень быстро им это наскучило, и пялиться на Агнию перестали. Она же, напротив, глядела на немыслимую прежде для нее обстановку широко открытыми глазами.

И надо же было этим глазам встретиться с другими — оливково-зелеными, невероятно привлекательными, манящими и одновременно мужественными. Обладатель чарующего взгляда стоял прямо у выхода из храма в сад и пристально смотрел на гречанку. Широкие плечи под фисташковым плащом, черные вьющиеся волосы, высокий лоб, прямой нос, чуть выдающийся вперед подбородок.

Аполлон, — пронеслось в голове у Агнии, — и как заслонил собою Иштар. Богиня, прежде вводящая в почти религиозный экстаз, на его фоне сразу поблекла.

Незнакомец разглядывал девушку всего лишь несколько секунд. Но за это время на его лице успели смениться выражения самых разных чувств — восхищение, страсть, возмущение, ужас. Твердой поступью красавец направился прямо к Агнии. Подойдя, протянул руку. Только тогда она смогла отвести взгляд от его лица. Посмотрела на ладонь. В ней лежал жетон.

Глава XVII. Валентинка

Багдад, 10 апреля 2003 года, 4 часа 15 минут

Того гляди, что из озерных дыр

да и вообще — через любую лужу

сюда полезет посторонний мир.

Иль этот уползет наружу.

— Где ты шатался!? — сквозь падающий из коридора свет Дэвид разглядел сидящую на нем Элиз, — в каком прокуренном портовом кабаке тебя научили таким манерам: бросать женщину сразу после секса, оставив лишь какие-то каракули, которые толком ничего не объясняют!

— Ты предпочла бы, чтобы я сбежал до того, как заняться с тобой любовью? — улыбнулся репортер.

Он притянул к себе девушку и захлопнул ногой дверь.

— Я волновалась, — совершенно другим тоном, в котором не было ни намека на агрессию, произнесла Элиз и всем телом прижалась к Дэвиду.

Когда с любовными ласками было покончено, молодой человек оделся и вышел из номера. В парке на набережной было безлюдно. От реки поднимался туман. Его клубы медленно пожирали тускло горящие фонари, мощеные дорожки, разбросанные тут и там в кажущемся беспорядке пальмы.

Утренняя прохлада бодрила. Элиз уснула в его кровати, а ему было не до сна. Столько всего произошло за последние сутки. Надо было как-то структурировать информацию, попытаться выделить главное, отбросить второстепенное и решить, в каком направлении двигаться дальше.

Совершенно очевидно, что ключевой фигурой во всем происходящем, был седой незнакомец из машины. Но кто он, и главное — где его искать? Теперь Дэвид был почти уверен, что видел этого человека раньше. Он помнил это лицо.

Стена тумана вскипела и из нее, разбрасывая в стороны белые клочья, выбежал невысокий, коренастый брюнет в майке, шортах чуть выше колен и спортивных ботинках. Месье Шарль Левандо — корреспондент французского телеканала «TV–V» был известной персоной в пестром журналистском пуле, перемещавшемся из одной горячей точки мира в другую. Во-первых, он всегда бегал. Дважды в день. В любом месте, куда бы его не забрасывала журналистская судьба. Во-вторых, он был патологически, до безрассудства бесстрашен. Едва Левандо появился здесь, в Багдаде, вместе со своей группой, как коллеги поведали Дэвиду целую серию историй о нем.

Рассказывали, например, как во время командировки на российский Северный Кавказ его группа забралась высоко в горы на одну из пограничных застав. Закончить работу вовремя не успели, колонна бронетехники, с которой они прибыли, отправилась в долину без них. Группе предстояло заночевать вместе с пограничниками. Их расположение почти круглосуточно обстреливал снайпер, и уничтожить его все никак не могли.

Левандо произвел переполох, когда выбежал за пределы части и на глазах у изумленных солдат устроил пробежку вдоль минного поля. Прятавшийся где-то в лесу боевик успел сделать два выстрела. Но оба раза промахнулся. Юркий француз не пострадал.

Начальник заставы — капитан, изрядно потрепанный тяготами войны и неумеренным потреблением спиртосодержащих жидкостей, орал так, что сотрясался тент его командирской палатки и звенели стволы артиллерийских орудий.

На следующее утро ситуация повторилась. Едва стало светать, репортер прошмыгнул мимо сонного постового и убежал. Капитан хотел было объявить тревогу, но тяпнув рюмку, решил поступить иначе. Оператор француза наизусть запомнил произнесенную им почти стихотворную абракадабру — «Nazhivtsa-tak-nazhivtsa».

До леса Левандо пробежал без происшествий. Снайпер выстрелил, когда сделавший круг корреспондент вновь показался на опушке. Застава к тому моменту была уже наготове. По месту, где заметили вспышку, ударили из всех орудий, что были в распоряжении пограничников. Бегун, разинув от восторга рот, наблюдал за тем, как стволы деревьев крошатся в мелкие щепки. В считанные секунды пограничники проделали в чаще новую просеку. За тем, что осталось от снайпера ночью сходила группа разведчиков…

— Salut! — Шарль издалека помахал Дэвиду рукой и затрусил в сторону развернутой неподалеку ПТС-ки телеканала «TV–V».

Задние двери фургона были распахнуты, а тарелка на крыше, как и положено, направлена на юг. Рядом возились коллеги Левандо — его техник и оператор. Эта передвижная телевизионная станция прибыла в Багдад своим ходом с первыми союзническими танками. Она позволяла почти мгновенно передать отснятый материал через спутник в любую точку мира или выйти с последними новостями в прямой эфир.

Дэвид подошел к фургону. Внутри находилась аппаратура для монтажа — маленький телецентр на колесах. Оператор Шарля собирал отснятый материал. Его пальцы быстро скользили по кнопкам и вращали шаттл. На записанные заранее слова корреспондента накладывались видеокадры.