ЮРИЙ МУХИН - СССР имени БЕРИЯ

Вот такие приказы палачам на тайную казнь приходилось давать и Хрущеву.

Тогда был январь 1947 года, в первом часу ночи на вокзал в Киеве прибыл поезд «Москва – Ровно». Сотрудники МГБ Украины незаметно провели двоих пассажиров в штатском в кабинет начальника вокзала, в котором их ожидал Хрущев и министр госбезопасности Украинской ССР Савченко.

Когда сопровождавшие сотрудники вышли из кабинета, приехавшие из Москвы представились Хрущеву.

– Первый заместитель министра государственной безопасности СССР генерал-лейтенант Огольцов.

– Полковник государственной безопасности Майрановский.

Хрущев и Савченко поздоровались за руку с приехавшими, причем оказалось, что Савченко одет точно так же, как и Огольцов.

Хрущев, внимательно присмотревшись к Майрановско¬ му, спросил:

– Вы и есть…исполнитель?

– Так точно, товарищ Хрущев.

– Тогда приступим к делу, чтобы не сильно задерживать поезд, – решил Хрущев.

Из папки, лежащей на стоящем рядом столе, Хрущев достал три прошнурованные и опечатанные машинописные странички и начал читать.

– «Приговор. Специальное присутствие Верховного Суда Украинской Советской Социалистической Республики в составе…». Так, тут фамилии, ага, «рассмотрев в закрытом судебном заседании дело архиепископа Ромжи…».

Этот Ромжа такая сволочь, из-за которого и льется кровь на Западной Украине. Бандеровцы убивают колхозников, жгут сельсоветы, даже учительниц, сволочи, убивают, а этот Ромжа их убеждает, что это богоугодное дело. Был архиепископ в Ужгороде, Костельник звали, хоть и поп, но хороший человек, хотел эту братоубийственную бойню прекратить и с православными объединиться, так этот Ромжа подослал боевика и этого Костельника застрелили прямо в соборе. Совсем осатанел, гад! Короче, Верховный Суд Украины приговорил этого гада к высшей мере наказания!

Передал текст приговора для ознакомления Огольцову; тот, пробежав его глазами, передал Майрановскому. В это время Хрущев вынул из папки еще один листик бумаги и продолжил.

– Этот Ромжа мог бы, конечно, просить помилования у Верховного Совета Украины, так вот вам решение Президиума Верховного Совета оставить ему приговор в силе.

Передал и этот листок для ознакомления Огольцову и Майрановскому. Дав им время прочесть, спросил.

– Я вам что-то еще должен сказать или показать?

– Нет, этого достаточно, – ответил Огольцов, возвращая документы Хрущеву.

– Поймите, товарищи, – решил от себя оправдаться Хрущев. – Конечно, надо было бы эту сволочь открыто судить и расстрелять, но его же эти бандиты-бандеровцы тут же сделают святым, и эта война еще больше разгорится. Поэтому и приходится давать вам такое задание. Мы сами тут попробовали устроить ему автомобильную аварию, но он, гад, уцелел и теперь лежит в больнице в Ужгороде. Надо, чтобы его оттуда вынесли вперед ногами.

– Сделаем, Никита Сергеевич.

Огольцов достал из портфеля лист бумаги и положил на стол, рядом авторучку, затем вынул портсигар, раскрыл его и положил рядом с бумагой. В портсигаре была вата, Огольцов поднял верхний слой, показав внутри две ампулы. После этого сделал Майрановскому жест рукой – распишись!

Тот расписался в акте.

Хрущев, с интересом показывая пальцем на ампулы, спросил:

– Это и есть… это?

– Да! – подтвердил Огольцов.

– И никто не узнает, что Ромжа…того?

– Мы сначала узнаем анамнез, то есть, к каким сердечным заболеваниям Ромжа предрасположен,- начал пояснять Майрановский, – а потом используем соответствующее средство – одну из этих двух ампулок – и спустя от полусуток до двух суток у него будет либо инфаркт, либо инсульт с летальным исходом. Если патологоанатом не будет догадываться, в чем дело, то он отравления не обнаружит.

– Ага… – протянул Хрущев уважительно, а потом напутствовал.

– Так как извести такого гада-попа это богоугодное дело, то с богом, товарищи! И чтобы ни один комар носа не подточил!

Майрановский спрятал портсигар во внутренний карман, а Огольцов.положил акт в свой портфель и скомандовал.

– Товарищ полковник, вы поступаете в распоряжение министра государственной безопасности Украины генераллейтенанта Савченко!

– Есть! – подтвердил получение приказа Майрановский.

Хрущев и Огольцов попрощались с Майрановским и Савченко, пожав им руки, и те вышли. Хрущев и Огольцов подошли к окну, наблюдая, как Савченко и Майрановский сели в вагон. Спустя несколько секунд из вагона спустился дежуривший в купе сотрудник МГБ и помахал рукой в голову поезда. Послышалось усилившееся пыхтение паровоза, и поезд тронулся. Хрущев прервал молчание.

– Были на фронте, товарищ Огольцов?

– По декабрь 42-го был начальником управления НКВД в блокадном Ленинграде.

– С Андреем Александровичем Ждановым работали?

– Да, но больше, конечно, с Алексеем Александровичем Кузнецовым. …Когда возвращавшийся с рыбалки Хрущев вспомнил этот эпизод полугодичной давности, то ему сразу стало понятно, кто поддерживает заговорщиков в МГБ СССР, и стало немного легче – все таки министр МГБ и первый его заместитель в заговоре – это кое-что!

Тогда же Никита увидел и яды скрытого действия, и узнал, кто их хранит, но пока еще не придал этому значения.

Тем более, что Кузнецов выполнил свое обещание, послал комиссию на Украину, нашел у Кагановича массу недостатков и секретариат ЦК внес предложение вернуть на Украину Хрущева. Так что к декабрю 1947 года Никита вновь стал хозяином в Киеве.

КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ

Лиха беда – начало! Но в атомном проекте беда началом не удовлетворилась, и чем дальше продвигалось дело, тем больше вопросов обрушивалось на исполнителей и, соответственно, на Берию.

Разведка добыла огромное количество материалов по атомному проекту. Скажем. Уже к 1945 году было подробное описание самой атомной бомбы: «Активным материалом атомной бомбы является элемент плутоний фазы дельта с удельным весом 15,8. Он изготовлен в виде полого шара, состоящего из двух половинок, которые, как и внешний ша рик «инициатора», спрессовываются в атмосфере никелькар¬ бонила. Внешний диаметр шара 80 – 90 мм. Вес активного материала вместе с «инициатором» 7,3-10 кг… В одном из полушарий имеется отверстие диаметром 25 мм, служащее для ввода «инициатора» в центр активного материала, где он укреплялся на специальном кронштейне… Отверстие за крывается пробкой, также изготовленной из плутония».

Казалось бы – ну что еще надо? Отдай это описание мастеровому, и он тебе эту бомбу смастерит: Но не тут-то было! В подробных и порою огромных по объему собственных исследованиях нуждалось чуть ли не каждое слово в этом описании. Скажем, слово «плутоний». Это химический элемент, которого на Земле нет. Понятно было, что это металл. Но какие, у этого металла свойства?

Начали исследовать, и стало выясняться, что при охлаждении из жидкого состояния в застывшем плутонии шесть раз меняется форма его кристаллов, и объем у каждого из этих кристаллов разный, в связи с чем, из-за напряжений, вызванных этим внутренним изменением объема, отливка из плутония рассыпается в порошок. А этот порошок на воздухе самовозгорается, в связи с чем, работа с плутонием в обычных условиях невозможна. Однако на этом трудности работы с плутонием не кончаются. Из-за тугоплавкости и высокой реакционной способности плутония литьевые формы для него можно было изготавливать из весьма редких и дорогих материалов. Наиболее пригодны для этих целей оказались платина, тантал и вольфрам. А при литье необходимо было свести до минимума окисление плутония в процессе его плавления и разливки, а это потребовало надежного высокого вакуума в технологическом оборудовании, включая плавильные печи. После успешного решения этих вопросов, начались трудности, связанные с предотвращением растрескивания отливок из плутония в процессе их охлаждения. Большие затруднения возникли и при прессовании плутония, поскольку при низких температурах плутоний из-за высокой хрупкости с трудом поддается деформации и лишь при 310-450°С плутоний пластичен и может подвергаться всем видам обработки давлением.

Однако, опять-таки, при охлаждении нужно пройти три наиболее опасных превращения с изменением объема плутония и проблемы коробления и растрескивания оставались, и т.д. и т. п.

И так по каждому элементу, по каждой детали, создаваемой в ходе атомного проекта. И для поиска решений по этим десяткам тысяч проблем и проблемок нужно было эффективно сосредоточить, организовать и обеспечить усилия всех наличных научных и инженерных сил, которые страна смогла для этого выделить. В конце концов, Берия сумел организовать на это научные и инженерные силы, и именно это предопределило, что, в чистом времени, на создание бомбы СССР затратил примерно те же три года, что и США.