Иоанна Хмелевская (Избранное) - Хмелевская Иоанна

— Чтобы он никаких претензий не высказал, — подтвердил Павлик.

— Какие претензии? У дедушки никогда никаких претензий не бывает, — рассудительно заметила сестра. — И слезь с калитки, а то еще влетит.

— Бабушка же сама велела нам кататься на калитке!

— Только когда грымза слышит.

Только Павлик слез с калитки, как к ней, почти одновременно, с разных сторон улицы подошли дедушка и бабушка. Бабушка уже издали махала внукам и одновременно пыталась на бегу отыскать ключи на дне сумки.

— Ну, вот и я! — объявила она, запыхавшись. — Не думала, что это продлится столько времени. Куда же подевались ключи?

Но дети все внимание уделили дедушке. Он сам на себя не походит от крайнего волнения и позволил себе перебить супругу, чего никогда не делал. А тут он раздраженно крикнул, не взирая на присутствие внуков:

— Дорогая, ну что ты делаешь из меня какого-то идиота? Заставляешь выдвигать обвинения совершенно абсурдные. Я вне себя.

Забыв о ключах, бабушка в изумлении уставилась на мужа.

— Что ты сказал? Это что за скандал, да еще при детях? Я тебя заставила что-то выдвигать? Крайне взволнованный дедушка открыл калитку пропустил всех во двор и опять закрыл, а сам остался на улице, даже не заметив этого.

— Ты, конечно! — кричал он уже с улицы. — Кто мне все уши прожужжал о подозрительных посылках? Может, я сам?

Бабушка, естественно, не осталась в долгу:

— И какие у тебя претензии, разрешите узнать? Что тебе не нравится?

— Мне не нравится выглядеть дураком! — совсем разошелся дедушка и даже топнул ногой.

— Не люблю я этого!

— Чего ты не любишь, скажи толком! — бабушка рассердилась вконец и распахнула калитку, чтобы ее супруг мог наконец войти во двор. Тот сделал попытку снова с силой захлопнуть калитку.

— Ох, разобьют они нам калитку! — встревожился Павлик.

— Если еще раз попытаются грохнуть, попридержи, — быстренько посоветовала брату Яночка, — а то и вправду разобьют. Ишь, разошлись! Дедушка и в самом деле сделал попытку снова в сердцах стукнуть калиткой, но предусмотрительный Павлик не позволил. Бабушка силой оторвала мужа от калитки.

— Так чего же ты не любишь? — громким скандальным голосом повторила она. — Дураком ему, видите ли, не нравится выглядеть и он не любит абсурдные обвинения. Все в голове перемешалось!

— Ничего у меня не перемешалось! — возразил дедушка. — А наша соседка не имеет с этим ничего общего! Она ни в чем не виновна, а ты меня заставляешь выдвигать против нее беспочвенные обвинения!

Бабушка уже успела добраться до крыльца, но услышав последние слова мужа, она резко обернулась к нему и разъяренно выкрикнула:

— Это ты меня беспочвенно обвиняешь! А нашу соседку, ни в чем не виновную, как ты говоришь только что милиция увела! Арестовала! Дедушка сразу же перестал скандалить.

— Как ты сказала? Арестовали!

— Вот именно! — торжествующе выкрикнула бабушка. — Я как раз из милиции возвращаюсь, давала свидетельские показания. «Ни в чем не виновна» , скажешь тоже!

— Слышишь? — спросил сестру ошеломленный Павлик.

— Слышу, не глухая! — огрызнулась сестра. — Не мешай, может, что еще скажет. Остолбеневший дедушка наконец ожил и сделал неудачную попытку подняться на крыльцо, но тут же забыл об этом.

— Езус-Мария, а что же она сделала? Ведь филателистическая афера раскрыта, а соседка не имеет с этим ничего общего!

— Не с этим, так с другим! — загадочно бросила бабушка и добавила:

— На след вышли благодаря собаке...

Тут, к сожалению ее взгляд наткнулся на ошеломленных внуков, и она вспомнила, что они голодные и усталые. Недокончив, старушка оставила дедушку в покое, поднялась по ступенькам и снова принялась искать ключи, приговаривая:

— О Боже, там заперта бедная собака, одна в доме, а дети голодные, и обед я так толком и не приготовила! С ума сойти!

И такой восторг прозвучал в последних словах, явно не соответствуя их смыслу, что дедушка был шокирован.

— Я лично не вижу в этом поводов радоваться, — укоризненно заметил он. — Главное, обед не приготовлен.

Но заметил тихонько, просто проворчал себе под нос.

Отыскав наконец ключи, бабушка отперла дверь схватила в объятия счастливого пса. В прихожей Яночка, Павлик и дедушка совместными силами попытались отнять у нее собаку, снять с нее пальто немного успокоить, чтобы она связно рассказала им о том, что же произошло, потому что все трое были одинаково заинтригованы. Немало понадобилось времени, пока бабушка немного успокоилась. Но вместо того, чтобы рассказывать, она бросилась в кухню и принялась спешно готовить бутерброды. Какой теперь обед! Дети сделали попытку помочь ей, но только мешали, поэтому они уселись на свои табуретки и Павлик задал наводящий вопрос:

— Бабуля, так что, грымзу-таки сцапали?

— Сцапали, сцапали! — радостно отозвалась бабушка, но спохватилась и поправилась:

— Арестовали! Как ты выражаешься! Сейчас все расскажу, вот только приготовлю бутерброды.

— А ты не можешь готовить и рассказывать? — внес предложение Павлик.

— Ничего не понимаю! — ответил дедушка, садясь на стул на всякий случай ближе к двери. — Объясни же наконец, что сделала наша соседка. Ведь с филателистической аферой она не имеет ничего общего, я за это головой ручаюсь! Яночка и Павлик с удивлением взглянули на де душку, оставив бабулю на момент в покое. Наверняка он уже все знает, значит, на него надо нажать, чтобы рассказал, а не на бабулю. Хотя, с другой стороны, бабуля только что из милиции, куда пре проводили арестованную соседку. Что интереснее? С ума сойти, столько новостей сразу!

Решила, как всегда, Яночка:

— Начнем с бабули, дедушка потом расскажет. Ну, бабуля, начинай!

Бабушка тем временем уже начала приготовлять бутерброды.

— Так я же и без того говорю! Нечто потрясающее! Милиция разобралась, что происходит с ее посылками и подозрительными почтальонами... Видишь, я тебе дело говорила! — перебила она сама себя, обратясь к дедушке. — Они потому и занялись ими, что ты поделился своими подозрениями.

Дедушка возразил в полном отчаянии:

— Но ведь подозрения были совершенно абсурдные!

— Ну и что! Главное — ею заинтересовались и сразу выяснили, что там на самом деле. Пусть даже не марки, хотя, я уверена, такая способна на все, даже марки подделывать...

— Да пусть даже не только способная, пусть талантливая, но ведь не подделывала! — отчаянно отбивался дедушка.

— Ты что меня нервируешь? — грозно вопросила бабушка. — Ты никак ее защищаешь.

— Что ты, что ты, вовсе не защищаю...

— Бабуля, скажи же наконец, что она сделала? — не выдержала Яночка. — Что было в ее посылках?

— Совершенно невероятные вещи! — вскричала бабушка. Глаза ее блестели, щеки разгорелись, она словно помолодела лет на тридцать. — Драгоценности! Золото!

— Что ты сказала? ! — не поверил своим ушам дедушка.

— Золото! — с такой гордостью повторила бабушка, словно это было ее собственное золото. Или она сама раскрыла преступление.

— Откуда? !

— Крала, ясное дело! — убежденно предположил Павлик.

Бабушка вроде немного опечалилась и, постучав о стол яйцом, сваренным вкрутую, принялась его очищать, одновременно поясняя уже без прежнего торжества:

— Нет, к сожалению. Сама она не воровала. Только укрывала краденое и занималась его перепродажей. Перекупщица, так сказали в милиции. И еще сказали, что скупкой краденого она занималась уже лет тридцать. Скупала всевозможные драгоценности — краденые, нелегально через границу перевезенные, на черном рынке приобретенные. Очень ценные! А тот подозрительный почтальон был посредником. И никакой он не почтальон, раньше был, да его давно с работы уволили. А форму он сохранил и использовал. Его тоже арестовали.Затаив дыхание слушали Яночка с Павликом рассказ бабушки. Дедушка тоже жадно слушал, чуть ли не с ужасом внимая супруге и не зная, верить ей или нет. Уж он-то ее хорошо знал, выдумщица она была, часто принимая желаемое за действительное.