Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

В телефонной трубке воцарилось гнетущее молчание. Надежда лихорадочно обдумывала тактику поведения.

– Ты за мной следишь, старший брат?

– Не я, другие братья. Век бы этого не знал, но, к сожалению, узнал. А ведь мы еще были женаты и не собирались расставаться. Прокомментируешь? И давай без глупых высказываний, что это не то, о чем я подумал.

– Слушай, Костров, вот скажи, нужно тебе ковыряться в этом старом дерьме? Что было, то было. Ты ведь тоже, подозреваю, не ангел? Но я же не ворошу твои грязные трусы? Хочешь меня пристыдить? Ну ладно, пристыдил, вскрылась моя страшная тайна. Краснею и бледнею. Ты вообще серьезно? Вместо того чтобы смотреть в будущее, ты роешься в том, что уже никому не интересно. Ах, израненное самолюбие, ущемленное чувство собственного достоинства… Знаешь что, а ты его найди и на дуэль вызови – а заодно выясни, что случилось с Аленой и Леночкой. Слабо, Костров? Профессиональных навыков не хватает?

В последующие минуты он узнал о себе много нового – о чем никогда не подозревал. Уникальное дарование – выкручиваться и переводить стрелки. И ты опять измазан, а она принцесса в белом. Надежда распалялась, вспоминала старые грехи, винила его во всем, что было не так. Про адюльтер с Шаламовым уже забыли – подумаешь, пустяк. Про его интрижку с Аленой она, похоже, не знала, пусть и дальше так будет. Но как подмывало во всем признаться…

– После Белокурихи ты с ним еще спала?

– Пару раз, – призналась Надежда. – Я сейчас что, должна извиняться? Не дождешься. Скажи спасибо Вадиму, у него проснулась совесть. Завязали, короче. Вы же были лучшими друзьями, да еще и родственниками.

– Я понял. До новых встреч, любимая. Привет Георгию, – он не стал дожидаться ответа и положил трубку. Некоторые вещи в жизни не менялись, даже в новых обстоятельствах.

Беседа с Надеждой вогнала в уныние. Вернулся образ коньячной бутылки и уже не отпускал. «Рогатый», отстраненный от работы, брошенный девушкой, находящийся под подозрением – то есть поводов выпить пока маловато? Да еще и на работу утром не идти… Он решительно направился к шкафчику, извлек бутылку. Звонок в дверь приостановил сползание в пропасть. Он убрал бутылку на место и пошел открывать. Перед дверью мялась Людмила с распущенными волосами и в расклешенных джинсах. Та самая Людмила, что несколько дней назад отказалась выстраивать с ним всякие отношения. Она казалась немного смущенной.

– Неожиданно, – признался Алексей.

– И для меня, – кивнула гостья. – Слушай, я тут подумала… Может, к чертовой матери все эти предрассудки? То, где ты работаешь, то, что бывшая жена тебя по-прежнему волнует? Только раз живем. Всегда возникают препятствия и что-то мешает жить счастливо. Может, вывезет кривая, а? А то жизнь пройдет – и оглянуться не успеешь.

– Это самое мудрое, что я слышал от женщины, – оценил Костров. – Полностью одобряю и поддерживаю.

– Тогда войду? Ты же никого не нашел за эти дни? Ты, кстати, плохо выглядишь – говорю как медик.

– Спасибо, – он отошел в сторону.

Людмила вошла и прижалась к нему, облегченно выдохнула. В самом деле, жизнь – она простая, просто некоторые ее усложняют. Ласковые пальчики забегали по открытым и закрытым местам, девушка застенчиво улыбнулась:

– Э, да мы сегодня негодные…

– Ограниченно годные, – поправил Костров и запер дверь на замок. – Все в твоих руках, соседка…

Казалось, время ускорялось, неслось, как товарняк со склона. Майор не впал в депрессию, не отчаялся, не спился – помогли некоторые товарищи. Он был благодарен Людмиле. С удивлением узнавал, что в мире есть кинотеатры, танцплощадки, огромное колесо обозрения в парке Горького. Что подавляющее большинство населения все-таки не шпионы. Лето стало привычным, бежал июнь. Погода была замечательная, дни ясные, теплые, ночами шли дожди, увлажняли землю, а к утру опять выглядывало солнышко. В управление не вызывали. Позвонила Рогачева, сообщила по секрету, что проверку в его отношении, кажется, сворачивают. Организация серьезная, никто не хочет заниматься ерундой, когда хватает реальных угроз и вызовов. Следователь Караев больше не беспокоил. Как-то поскучнел и сделался незаметным майор Цаплин. Поступала интересная информация от советского источника, близкого к кругам в Лэнгли: материалы по линии предприятия «Спецприбор» больше не передаются. То есть канал утечек прекратил работу. Появилась возможность снова допросить Сурина. Он покинул больницу при следственном изоляторе, «отдыхал» в одиночной камере, слал отчаянные прошения отпустить его под домашний арест. Подобная практика в отношении предателей законом не предусматривалась. Пару раз сотрудники отдела выезжали на допрос, но ничего нового не вытянули – Сурин настаивал на прежних показаниях.

Спустя неделю Костров вернулся к работе. Коллеги встретили чуть ли не овацией. До Олимпиады оставалось чуть больше месяца. Доводились до ума возведенные олимпийские объекты – спорткомплекс «Олимпийский», крытый велотрек в Крылатском, открытая кольцевая велотрасса, дворец спорта «Динамо», конноспортивный комплекс в Битцевском лесу, множество других. Выросли сопутствующие объекты – гостиница «Космос», гостиничный комплекс «Измайлово», новый телецентр Останкино, Олимпийская деревня на западе Москвы. Открылся гребной канал в Крылатском, стадион «Динамо», дворец спорта «Сокольники». Прорабатывался маршрут прибытия олимпийского огня. Меры по обеспечению безопасности были беспрецедентными. Милиция перешла на усиленный режим работы. Списки неблагонадежных давно имелись в распоряжении органов. С ними уже работали, часть собирались временно отселить из столицы, за другими – присматривать.

В Пятом управлении КГБ еще три года назад был образован Одиннадцатый отдел с единственной задачей – «Осуществление оперативно-чекистских мероприятий по срыву подрывных акций противника и враждебных элементов в период подготовки и проведения Олимпийских игр в Москве». Бойкот Олимпиады со стороны «отдельных стран» вылился в проблему. Обострились противоречия между блоком НАТО и странами Варшавского договора, подлил масла в огонь ввод советских войск в Афганистан. Больше шестидесяти государств отказались присылать своих атлетов, в том числе США, Канада, Япония, ФРГ. Китай присоединился к бойкотированию. Но проблема была не смертельной. Ожидалось прибытие спортсменов из восьмидесяти стран, в том числе капиталистических – Великобритании, Австрии, Италии, Испании. Ожидался наплыв иностранцев – туристов, журналистов, болельщиков, разного рода сомнительных личностей. Понятно, что в эти трудные месяцы деятельность властей и КГБ была посвящена исключительно данному мероприятию…

В посольстве США появлялись новые лица, пропадали старые. Но учет и контроль (основа социализма, согласно отцу-основателю) осуществлялись, новые сотрудники брались на карандаш. Ожидались провокации с участием диссидентов, возможно диверсии; маловероятно, но (Мюнхен до сих пор в памяти) – теракты. Тысячи людей работали над обеспечением безопасности. Дело Шаламовых отступило на задний план – возникали новые вопросы, ставились