Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

«Отлично».

Завтра… нет, уже сегодня он вернется сюда и пообщается с соседями о молодежи, которая возвращается среди ночи и мешает спать. Уточнит алиби. А там – будет видно. Пока что отчаянно хотелось спать. И что-нибудь сожрать. Как выяснилось опытным путем, идиотские фильмы о культах будили зверский аппетит.

И, только садясь в машину, он вспомнил, что сигареты так и не выбросил. Искушение ехало домой вместе с ним.

«Вот дьявол».

Интерлюдия

Он сидел в кресле и думал. После шлюхи в голове поселилась чудесная легкость, сосредоточенность, которую еще недавно размывала необходимость. Жажда. Думалось легко, и он приходил к выводам, которые еще недавно показались бы странными, а теперь выглядели неоспоримыми, железными.

Когда Скульптор резал на плече бракованной заготовки звезду, его рука дрогнула. Почему? Он – контроль. Руки не дрожали никогда – до этого момента. Он – скульптор, и резец всегда резал так, как надо. Он – высшая сила… вот оно, в точку. Почему руки не дрожали, когда он резал этот идиотский ритуал впервые? Потому что в нем не было смысла, кроме того, чтобы посмеяться над дураками, пустить по ложному следу. Это было правильно, но этого было мало.

Почему руки не дрожали, когда он менял ритуал, повинуясь прихоти… нет, не прихоти. Любви к симметрии, инстинктивному пониманию того, что должно быть.

Но на звезде рука дрогнула, потому что он знал – это нарушает симметрию. Следовательно, симметрия отчего-то важна. Следовательно, ритуал – это больше чем шутка.

Он – Скульптор. Он – контроль. Он – высшая сила.

Высшая сила знает, что нужно, что правильно. Возможно, эти идиоты из Ордена не были такими уж идиотами, просто они не знали того, что знает он. И если ритуал – нечто большее, если в нем есть потенциал, значит, он, Скульптор, должен вывести его наружу. Как? Симметрия уже была полной, к этому не придраться. Значит, дело в заготовке.

Стоп.

Он поднялся, прошел к окну. Солнце садилось, и на улице желтыми звездами вспыхивали фонари.

Стоп-стоп-стоп. Две проблемы: неправильные заготовки для идеала, неправильные заготовки для ритуала. Но если эти две проблемы имеют общее решение? Если совместить? Да, он – контроль, но в ритуале контролировать уже некого. Он – Скульптор, но скульптор работает с живым материалом. Он – высшая сила, а высшая сила работает с душой.

Он стоял у окна и чувствовал, как мысль захлестывает его, как цунами. Захотелось пройти в гараж, достать из машины сверток с инструментами, найти первую попавшуюся…

Нет.

Он спокойно, заставляя себя сдерживать шаг, подошел к шкафу с пластинками, провел пальцем по корешкам, выбирая.

Такая мысль требовала чего-то особенного. Да, верно. Идеально.

Когда в квартире зазвучали первые ноты «Весны священной» Стравинского, он снова опустился в кресло и положил руки на подлокотники, отдаваясь музыке. Предстояло много о чем подумать.

Глава 6

На следующее утро всю дорогу Дмитрий думал о совпадениях. Сатанистов во Владивостоке наверняка было раз-два и обчелся, и какова вероятность, что они ходили в тот же киноподвал, что и маньяк, если загадочный Абрам был маньяком? В тот же зал, куда случайно зашел сам Дмитрий. Ладно, допустим, последнее было не вполне случайностью, пусть и основывалось на чувствах и анализе, а не на конкретных уликах, которые можно было бы подшить к делу. Но даже без этого – слишком уж совпадает. И один из парней был достаточно высоким, чтобы сойти за того, у маяка. И следить за несколькими потенциальными жертвами втроем тоже куда проще.

Совпадение или он случайно нашел свою группу убийц? Группа, спаянная, сыгранная, вполне могла распределить роли и создать противоречия в картинке. Могла. Но тогда это уже не безумие? Или безумен кто-то один, а другие его балансируют?

«Или должно быть другое объяснение. Найдем. Опросы, наружка. Судя по тому, как часто появляются тела, убийца вошел во вкус и долго терпеть не станет».

Надрывающийся телефон он услышал еще в коридоре. Закрыл дверь, бросил китель на спинку стула и только тогда поднял трубку.

– Майор юстиции Меркулов слушает.

– Полковник Силуянов, ОБХСС. – Голос у полковника оказался тонким, почти как у женщины, но при этом жестким. – Вы интересовались Григорием Зиновьевым.

Вчера, между совещанием и выходом в город, Дмитрий и правда успел отправить заявку смежникам, чтобы узнать, есть ли что-то на Зиновьева-младшего. Просто для того, чтобы не лезть грязными сапогами в чужую работу, если тот уже проходит по какому-то делу, – никто не любит, когда в работе толкают под локоть.

Но чтобы позвонил целый полковник вместо, например, оперативника или следователя? Звонок откровенно предвещал неприятности, и Дмитрий насторожился.

– Так точно, товарищ полковник, интересовался. Григорий Зиновьев нужен мне как свидетель по делу о двойном убийстве.

– Он подозреваемый? – потребовал полковник ответа, и Дмитрий скривился.

– У него могут быть сведения, которые…

– Вы должны понимать, товарищ майор, что речь идет о крайне чувствительных материях, согласованных на уровне обкома, – перебил его полковник, словно Дмитрий ничего не говорил. – Я запрещаю вам допрашивать Григория Зиновьева.

– А если он подозреваемый? – не сдержался Дмитрий.

Такое хамство, да еще вне обычной цепи подчинения, было чем-то совершенно несуразным.

– За Григорием Зиновьевым установлено наружное наблюдение, – отрезал полковник. – Если вас интересуют перемещения или местонахождение, то составьте список вопросов и перешлите мне.

– Но мне нужны сведения про Алену…

Договаривал Дмитрий уже в замолчавшую трубку. Секунду смотрел на нее, потом с силой впечатал в телефон. Какого черта?! Они там в обкоме совсем съехали?

– Ла-адно. Ладно. Говорите, допрашивать нельзя? Хорошо, не будем допрашивать.

Снова сорвав с телефона трубку, Дмитрий набрал внутренний номер оперы.

– Миша? Напомни, не ты ли когда-то говорил, что жена генерального любит играть? Да, которая с норками. Ага. А где она это любит, молва не говорит? Ах, говорит? Тогда давай адрес. Что? Нет, не нужны мне ее норки! И песцы тоже! Что? Ольгу с собой взять, раз уж решил выйти в общество облагороженных интеллигентных уголовников? Нет, ее там партийные испортят. Все, бывай.

Опустив трубку – куда бережнее, чем в прошлый раз, – он задумался, постукивая пальцами по столу. За такую самодеятельность могло хорошо нагореть, но, в конце концов, какого черта?

Впрочем, идти в казино Дмитрий и не собирался. Чего он там не видел, норок? Достаточно было послать весточку, а потом подождать результата. А пока… а пока что день обещал быть долгим.

Подумав еще немного, он вытащил чистый лист бумаги и принялся писать вопросы, которые хотелось затолкать полковнику в глотку. Сложится с Зиновьевым или нет, а хоть какую-то пользу из этой ослиной ситуации извлечь стоило.

Едва успел дописать, как снова затрезвонил телефон.

«Если это опять полковник, пойду к Деду и из принципа выпрошу рейд по этим гребаным клубам!»

– Майор юстиции Меркулов слушает!

– Сергей Радиевич беспокоит, – ответили на том конце телефонного провода, и Дмитрий немедленно расслабился. Этого звонка он ждал, рассчитывал на него. – Отчет уже едет, но подумал, что тебе хочется поскорее узнать, что с этой девочкой. Хочется же?

– Хочется, – признал Дмитрий. – Очень. Особенно про разницу.

– А по разнице скажу так, что в целом картинка общая, да различается. Фазы те же, но по первой скажу, что в среднем проколы и порезы глубже, более рваные.

– Словно убийца спешил?

– Словно он прикладывал больше силы, – педантично ответил патологоанатом почти учительским тоном. За свои тридцать лет стажа он выучил уже не одного следователя, и обижались на тон только идиоты, которых учить было бесполезно. – А почему – это уже ваша работа, следовательская. Мое дело – факты. И по фактам получается, что резали ее жестче, чем предыдущую.