Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

– Ты что, издеваешься? Новых, конечно. Старые в тысячу раз дешевле, бумага, а не деньги.

– Подожди, а почему сто пятьдесят? Если продать все, должно получиться сто шестьдесят две!

– Так он жемчуг не взял. Сказал, жемчуг сейчас вышел из моды, на рынке искусственного много. Так что ожерелье и серьги я привез назад.

– Значит, жемчуг резко упал в цене… Это надо учесть на будущее. Хорошо, и как ты поступил с деньгами?

– Как договорились, так и поступил. Зашел в банк, снял банковскую ячейку и все в нее положил. Вот ключ от ячейки. Можно в любой момент приехать и взять деньги.

– Это хорошо, что у нас теперь есть эта ячейка, – сказал водитель. – Теперь, когда ты поедешь туда в следующий раз, тебе надо будет захватить с собой те деньги, которые мы выручили в прошлые разы, и положить их туда же.

– А что, здесь мы ничего на себя тратить не будем? – спросил пассажир, и в его голосе чувствовалось разочарование. – Ты вон себе машину купил… Я тоже давно машину хочу. Тем более сейчас совсем новые появились, «Жигули». Классная машина! Надоело на автобусах ездить…

– Опять ты за старое! – в сердцах воскликнул человек, сидевший на сиденье водителя. – Машину тебе, джинсы, браслет золотой… Может, ты еще яхту захочешь? Мы ведь вроде все решили! Здесь ничего не приобретаем, потому что здесь все равно жизни нет. Еще немного накопим бабла и рвем когти. Там, за кордоном будем все приобретать, там будем жизнь налаживать. Здесь все равно развернуться не дадут. Скажи: мы так договорились или нет?

– Да, договорились… – неохотно буркнул пассажир.

– И чтобы я больше не слышал этих разговоров о «Жигулях»! Еще что новое есть? А то мне уже ехать пора.

– Да, тут Игорек тоже из Франции вернулся, мы с ним в гастрономе на Арбате пересеклись. И он мне жаловался, что к нему менты стали проявлять внимание. Ему его друг Николай звонил и рассказал, что к нему подъезжал один с расспросами – что, мол, за человек Леонтьев, чем интересуется, часто ли бывает за рубежом…

– Значит, милиция стала интересоваться Леонтьевым… – задумчиво произнес водитель. – Это интересно… Ну, ментов можно понять: тут у них три убийства, их раскрывать надо, начальство их трясет… А этот твой друг Игорь – подходящий объект, чтобы на него всех этих жмуриков свалить. Ведь он за границу ездит, может там продать награбленное… Слушай, а ведь для нас это отличный вариант! Надо сделать так, чтобы танцора загребли. Для такого дела я бы даже жемчужных сережек не пожалел…

– Ты что, хочешь Игоря подставить? – возмутился пассажир. – Нет, я не согласен! Игорь мне друг, я не буду…

– Еще как будешь! – сказал водитель, и в его голосе прозвучала угроза. – Будешь всех жалеть – самого раздавят, как клопа. Значит, слушай меня внимательно. Давай сделаем так…

И человек на водительском сиденье начал излагать свой план.

На следующий день Егоров с утра снова отправился к своему начальнику полковнику Волкову.

– Ну что, Семен Егорович, вам удалось увидеть того сопровождающего? – спросил капитан, оказавшись в кабинете Волкова.

– Удалось, удалось… – пробормотал полковник. – Правда, видеть я его не видел, мы по телефону говорили…

– И что он рассказал? Что делал Леонтьев в Париже? Какие магазины посещал?

– Ничего он мне толком не рассказал, – ответил Волков. – Как я понял из нашего разговора, этот человек – он, кстати, имеет такой же чин, что и ты, он капитан – на Леонтьева внимания не обращал. У него была другая ориентировка, он там одну балерину пас. Поэтому он не знает, как твой танцор проводил свободное время. На эту информацию мы рассчитывать не можем. А ты что мне расскажешь? Много ли дало наружное наблюдение?

– Ну, оно пока продолжалось всего сутки, – ответил Егоров. – И за эти сутки наблюдение ничего не дало. Леонтьев вел себя как образцовый гражданин, хороший работник и любящий сын. Никаких признаков того, что он занимается сбытом награбленного.

– Ладно, в конце концов, пока это лишь первые сутки наблюдения, – сказал полковник. – Посмотрим, что будет дальше. Лишь бы твой танцор не обнаружил, что мы проявляем к нему повышенное внимание.

– Как же он это заметит? – возразил Егоров. – Ведь наши агенты – не какие-то новички.

– Ладно, продолжай расследование и держи меня в курсе дела, – напутствовал полковник своего подчиненного.

Выйдя из кабинета Волкова, капитан спустился в подвал, в отдел криминалистики. Ночью у него возник один вопрос, и теперь он хотел задать его криминалистам, которые вместе с ним осматривали квартиру Леонидовой.

Бригадой, выезжавшей на квартиру певицы, руководил капитан Зубченко. К нему Егоров и направился.

– Слушай, Андрей, – сказал он, зайдя в лабораторию криминалистов, – скажи мне одну вещь. Вы ведь снимали в квартире певицы отпечатки пальцев?

– Конечно, снимали, – ответил эксперт. – А что именно тебя интересует?

– Много там было людей?

– Полно. У нас хранятся отпечатки пальцев одиннадцати человек.

– А сколько из них вы идентифицировали?

– В смысле, мы знаем, кому они принадлежат? У шестерых. Это в первую очередь сама Леонидова, затем ее домработница Петрова, близкий друг певицы Борис Шварцман, племянник Леонид Сазонов, режиссер Георгий Поздняков и другой режиссер, Княжевич.

– Значит, остаются отпечатки пальцев пяти человек, и вы не знаете, кому они принадлежат?

– Верно.

– В таком случае вот тебе задание. Вот тебе список. В нем, как видишь, четыре человека. Я установил, что все они тоже бывали в квартире певицы. Это ее коллега, певица Ганская, врач Святослав Крахмалев, медсестра Глухова и танцовщик Игорь Леонтьев. Надо у них всех взять отпечатки пальцев. Так мы получим картотеку с десятью опознанными отпечатками.

– Я тебя понял, – сказал Зубченко. – Сейчас же пошлю двух парней, они у всех этих фигурантов снимут пальчики. Но у нас все равно остается один неизвестный. Что ты с ними будешь делать?

– Не такой уж он неизвестный, – сказал Егоров. – Он известный фигурист, только фамилии его не знаю. И когда у нас останутся только его отпечатки пальцев…

Тут капитан вдруг замолчал – словно на стену налетел.

– Что такое? – заинтересовался Зубченко. – Ты что-то вспомнил?

– Да, вспомнил, – проговорил Егоров. – Сколько человек вы всего набрали в квартире – одиннадцать?

– Ну да, одиннадцать.

– Но я сейчас вспомнил, что там бывал еще один человек. Он делал Леонидовой массаж. Его отпечатки пальцев должны остаться на дверях спальни, на кранах в ванной, где он мыл руки, может быть, еще где-то. Ведь он был там десятки раз! Вы точно нашли отпечатки пальцев только одиннадцати человек?

– Ты что, мне не веришь? – обиделся криминалист.

– Да верю я, верю. Но если его отпечатков пальцев нигде нет, значит…

– Значит, этот человек принял меры, чтобы их не было, – закончил за него мысль Зубченко.

Вот теперь Егоров поднялся в свой кабинет. Он чувствовал себя как охотник, который потерял один след, но тут же нашел второй. Фигура одного подозреваемого – танцора Леонтьева – казалось, на глазах бледнела и расплывалась, зато вырисовывалась другая фигура – неизвестного массажиста. Почему отпечатки пальцев этого человека исчезли со всех поверхностей в квартире Леонидовой? Почему никто не знал его имени и места работы? Хотя нет, медсестра Глухова сказала, что его зовут Николай. Это надо было проверить. А пока что Егоров хотел проверить другой момент, относящийся уже к Леонтьеву. Надо было сопоставить график его выездов за рубеж и даты всех трех убийств.

График выездов танцора капитан получил от директора Большого театра. Теперь, поднявшись в свой кабинет, он достал из сейфа дело, оттуда достал этот график и положил его перед собой. Все это он делал под истерический голос гражданина, которого допрашивали за соседним столом. На этот раз его напарник лейтенант Полозков был на месте и допрашивал какого-то мужчину, которого обвиняли в нанесении телесных повреждений из хулиганских побуждений, а он от всего отпирался.