Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

— Вы думаете, я не переживал? — вспыхнул директор. — Весь коллектив переживал. Многие сотрудники до сих пор помнят эту девочку живой и здоровой. Мы не снимаем с себя ответственность. Но и вы постарайтесь понять. Этот случай — единственный за все годы. Нет, случалось всякое, беспризорники, сами знаете, какой народ. Матерятся, курят, ножичками вертят, причем с самого нежного возраста. Многие приходят уже готовыми уголовниками. Непослушные, заносчивые, чуть что — лезут в драку. И девочки такие же. Мы научились с этим справляться — и не одним лишь добрым словом, это тоже понятно. Методы разные. Но детей мы не бьем и достоинство их не унижаем. Это факт общеизвестный, можете даже не проверять. Случались драки, даже поножовщина — в старших группах. Били окна, доставалось и воспитателям. Но трагических случаев никогда не было — это факт.

«Про Дашу тоже узнали семнадцать лет спустя», — подумал Туманов.

— И второе, — директор не менялся в лице, но в голосе зазвенела торжественность. — Даша была строптивым ребенком — ветреным, непослушным. Ей не нравилось находиться взаперти и соблюдать правила. Мы практикуем к каждому ребенку индивидуальный подход. Но в данном случае это не сработало. Поймите правильно, такое бывает. Даша несколько раз сбегала, ее ловили. Поймай ее еще раз, уверен — из девочки бы вырос достойный член общества. Но случилось именно то, что случилось. Досадный человеческий фактор. Еще до побега она шепталась с девочками, говорила, что сбежит в Читу, где проживала женщина, ошибочно принимаемая ею за родственницу. Постовой милиционер на станции, когда ему показали фото, заявил определенно: видел эту девочку. Цеплялась к пассажирам, следующим на восток, кто-то ее забрал. Человек ошибся — и после этого Дашу искали на маршруте поезда, а потом в Восточной Сибири. Естественно, не нашли.

— Все это время она была в Грибове, — удрученно заметил Туманов. — Сначала живая, потом мертвая. История не получила огласки — дети молчали, воспитатели молчали, осведомленные представители власти тоже молчали…

— А что вы хотели? — резко отозвался Грабовский. — Вы сами не представитель этой же власти? Хоть одна подобная история получает огласку? Лично вы бы этого хотели? Не пытайтесь пристыдить, товарищ как-вас-там, мне нечего стыдиться. Дашу искали всем миром, а поиски прекратили по понятным причинам. И не судите, пока сами не побывали в этом дерьме! На ваших глазах пропадают и гибнут дети — что вы сделали, чтобы это предотвратить? Ах, вы работаете…

— Спокойствие, Игорь Денисович, — миролюбиво сказал Туманов. — Не будем мериться, сами знаете, чем. Без обид, согласны? У вас дети есть?

— Целый детдом, — насупившись, проворчал Грабовский. — Полтораста душ, и все мои. А своих, увы, нет. Не сложилось. Дважды был женат, и дважды не дошло до заведения потомства.

— Но вы же не чувствуете себя одиноким?

— Вы это к чему? — вновь насторожился директор. — У меня есть человек, который мне не безразличен, и надеюсь, я ему тоже. У этой женщины есть ребенок, но пока мы проживаем на разных территориях… Не пора заканчивать, товарищи? — Грабовский демонстративно посмотрел на часы. — В отличие от некоторых, у меня масса неотложных дел.

— Разумеется, Игорь Денисович, вы можете уйти в любой момент. Вас никто не задерживал. Возможно, мы еще вас пригласим.

Он попрощался, будучи воспитанным, и дверью не хлопал — по той же причине. Но было заметно, что уважаемого в обществе человека довели.

— Ты не резко с ним? — спросила Рита, уставившись на закрывшуюся дверь.

— О, это я еще с тобой не разговаривал, Маргарита Павловна, — процедил сквозь зубы Туманов и потряс головой. — Знаешь, совершенно не хочу ссориться. Может, объяснишь, зачем ты его вызвала? Согласен, директор детдома — лучший кандидат на роль убийцы-педофила, но, может, стоит согласовывать наши действия?

Глава пятая

Версия с директором детдома просто просилась. Я вертела ее и так, и эдак, примеривалась, приценивалась как на базаре. Мужчина со всех сторон положительный, в авторитете у начальства, сделавший миллион добрых дел. Друзья и приятели во всех сферах власти — элементарно может быть в курсе расследования. Сам себе начальник, может уйти с работы в любое время. Физически развитый, умный, увлекается охотой, рыбалкой, прекрасно знает окрестные места. Всю жизнь рядом с детьми, вот и взыграло. Вернее, взыграло давно — еще в смутные пятидесятые, потом была длительная пауза… Кстати, почему? Нелогичности и нестыковки не смущали, я шла напролом, наводила справки об этом человеке. Он был просто памятник, безгрешен с любого ракурса. Однажды не устоял, похитил ребенка из собственного учреждения. Замяли, стрелки перевели, прошли годы. Взял себе за правило: не гадить в собственной песочнице. Версия увлекла, я рискнула позвонить Игорю Денисовичу и вызвать на беседу — в принципе, понимая, что выхожу за рамки полномочий. Но пришел Туманов и все испортил…

Это не значило, что я отказалась от своих планов. Продолжала копать, взвешивать все за и против. Думала на работе, думала дома — после того как уничтожила скромный «холостяцкий» ужин. Позвонил Туманов, убедился, что я жива, поставил в известность, что сидит на работе, но скоро придет. Я не возражала. Человек неплохо устроился, можно только поздравить…

Но все опять пошло кувырком. Преступник напомнил о себе — чтобы не расслаблялись. Дежурный по управлению обзванивал всех причастных, не забыл и про меня. В жутком смятении я бросила трубку, забегала по квартире, судорожно вспоминая, куда бросила одежду. За окном злобно щурилась луна. На город опускался поздний вечер…

О деталях произошедшего оповестили уже позже. Танечка Кулагина училась в четвертом классе средней школы номер три. В рост пока не пошла, была от горшка два вершка, носила забавную челку и была не по годам умненькой. Родители трудились во вторую смену на «Оловяшке» — ничего необычного, комбинат функционирует круглосуточно, куя оборонную мощь страны, и полгорода на нем работает. Занятия в школе закончились в два часа. Потом была продленка, кулинарный кружок, где девочек учили радовать будущих мужей. Данное будущее было туманно, но готовить Танечке нравилось. Потом дежурная завуч сделала объявление: никому не расходиться, специальный автобус развезет детей по домам. Автобус, как назло, сломался, школьный механик ковырялся в капоте, уверяя, что через пять минут все будет готово. Танечка здраво рассудила: пока всех развезут, она опять окажется последней. Шепнула подружке, чтобы ее не искали, и побежала домой. В гулкой подворотне она услышала, как сзади подъехала машина и остановилась. Танечка обернулась — ослепили фары. Из машины кто-то вышел и быстро пошел к ней! В этот момент она и сообразила, что зря ушла из школы. Страх прошил до пяток. В подворотне ни одной живой души! Девочка сломя голову пустилась прочь, но незнакомец догнал ее в несколько прыжков, схватил сзади. Танечка брыкалась руками, ногами, головой, но тот не отпускал. Видимо, собирался усыпить эфиром, но жертва оказалась слишком верткой. Рука сжимала горло, в глазах у девочки потемнело. Но Танечка сопротивлялась изо всех сил — и в какой-то момент врезала ему пяткой по причинному месту! Незнакомец задохнулся, выпустил ребенка. Девочка покатилась по асфальту, вскочила, бросилась бежать. Подворотня оказалась длинной, злоумышленник потопал за ней, наступая на пятки. Но, кажется, споткнулся, отстал. Девочка выскочила во двор, промчалась мимо гаражей — и через минуту выбежала на освещенную улицу, бросилась к группе подвыпивших прохожих. Публика, к счастью, оказалась приличной. А после смены как не выпить? Из ближайшего автомата позвонили в милицию, примчался экипаж. Энтузиасты-добровольцы вместе с милиционерами прошли по темным закоулкам, дважды прочесали ту самую подворотню…

Когда я примчалась в больницу, весь город уже был там. По крайней мере, милицейское управление. У палаты толпились люди в белых халатах, в штатском, в форме сотрудников милиции. Девочка получила ушибы и психологическую травму — именно об этом извещал собравшихся дежурный врач. Истерила мама: оставьте Танечку в покое, не видите, как ей плохо?! Озадаченно чесали затылки поднятые по тревоге опера. Взъерошенный Туманов окучивал маму пострадавшей девочки, доказывал, что ее немедленно надо опросить. Или мама хочет, чтобы маньяк растерзал еще какого-нибудь ребенка?