Смерть приятелям, или Запоздалая расплата - Игорь Владимирович Москвин

— видимо, не договорил, что на дуэли рану-то получил, — Мечислав Николаевич покачал головой.

— Может быть, — вполне спокойно ответил доктор, хотя боль не хотела проходить, лишь сильнее вгрызалась в голову.

— Более никто не обращался за помощью?

— Простите, э-э-э…

— Мечислав Николаевич, — подсказал чиновник для поручений.

— Мечислав Николаевич, вы мне скажите, кто вас интересует, так я быстрее вспомню, нежели мы будем в угадайку и вспоминайку играть.

6

— Я-то что, ваше превосходительство, — перед Филипповым стоял слегка оробевший дворник с рукой на перевязи, которую в первую минуту хотел вытянуть вдоль тела, но не смог. — Он-то в окно, я за ним. Вот и получил отметину, — он вытянул руку, насколько позволяла перевязь.

— Как звать? — спросил Владимир Гаврилович.

— Василием, ваше превосходительство, — выпалил дворник так громко, что начальник сыскной полиции поморщился.

— Бывший солдат?

— Так точно, солдат Его Высочества Константина Николаевича лейб-гвардии Финляндского полка, — отрапортовал Василий, выпятив грудь и сверкая тёмными глазами.

— Службу исправно нёс? — Владимир Гаврилович уводил разговор в сторону от недавнего происшествия, чтобы дворник остыл от случившегося и начал припоминать, ничего не приукрашивая.

— Так точно, — улыбнулся дворник, явно успокаиваясь, — имею две медали.

— Значит, должен быть внимательным.

— Ну, это само собой.

— Хорошо, вернёмся к нашему… происшествию.

Улыбка не сошла с уст дворника, и реденькая бородка перестала трястись вместе с нижней челюстью. Василий внимательно слушал Филиппова.

— Когда ты обнаружил незнакомца, и как случилось, что он попался тебе на глаза?

— Ну, — дворник здоровой рукой почесал затылок, — сегодня, ваше превосходительство…

— Владимир Гаврилович, — перебил Василия Филиппов.

— Сегодня, Владимир Гаврилович, хотя теплынь стоит, но листья с дерев опадают. Стало быть, взялся я за уборку. У нас хозяин строгий, глаз у него орлиный. Вот мету я, значит, листья и вдруг вижу: кто-то норовит в окно во втором этаже забраться. Я-то знаю, что господин гвардейский прапорщик в отпуску…

— Когда это было?

— С час тому, может, два. Простите, у нас часов нету, сказать точнее не могу.

— Продолжай.

— Ну, вижу я, лезет он, как тать. Сперва по крыше вон той пристройки, — показал здоровой рукой, — а уж потом…

— Он хотел залезть в квартиру или оттуда выбирался?

— Натурально, вылазил, — потом на минуту задумался, опять почесал затылок, и на лице появилось озабоченное выражение, — кажись… — потом посмотрел на Филиппова глазами бродячей собаки, — не могу знать.

— Славненько, — Владимир Гаврилович посмотрел поверх головы Василия, — откроем квартиру, и там увидим. Что было далее?

— Я в свисток как начал дудеть. Незнакомец этот сразу вниз спрыгнул, я за ним…

— Ты лица его не рассмотрел?

— Вот чего не заметил, того не заметил.

— Может, черты знакомые показались?

Василий отрицательно покачал головой.

— Не, не видел я его ранее, — и после некоторого размышления снова повторил: — не, не видел.

— Не сам ли это был прапорщик? — предположил Филиппов.

— Что вы! Что вы! — замахал здоровой рукой Василий. — Я что, нашего господина из гвардии не признаю?

— Если так, то, может быть, ты этого человека после сможешь признать?

— У него фуражка была с большим козырьком — видно, хотел он, чтобы никто его лица не запомнил.

— Борода, усы у него были?

— Нет, не было.

— Шрамы, родинки или иные приметные знаки?

— настаивал Владимир Гаврилович.

— Нет, — покачал досадливо головой Василий, — ничего. Только вот у меня мысль мелькнула. И чего это он в такую погоду в перчатках, и притом чёрных?

— Значит, в перчатках, — задумчиво произнёс Филиппов. — Ты рассказывай, что дальше было.

— Вон оттуда он спрыгнул, — показал рукой дворник, — когда он поднимался, тут и я подскочил. Одной рукой в полу пиджака вцепился, а во второй свисток. Тот махнул рукой, а в ней нож. Вот он мне и чиркнул по руке-то. Ну, я от боли свисток изо рта выпустил, а он — ноги в руки и… — дворник показал здоровой рукой куда-то в сторону.

— Стало быть, ты лица не видел, только подбородок, одежду не запомнил, какого росту, не помнишь. Что ж ты припомнить можешь, если за полу пиджака его держал? Ты же солдат, и память должна быть не в пример обывателям.

— Я ж… — засопел Василий, но продолжать не стал.

— Давай вместе вспоминать, может, что и припомнишь.

Дворник насупился, поддергивая куцей бородой.

— Я ж с превеликим удовольствием, — но во взгляде его читалось: что, мол, ваше превосходительство, пристали, не припомню я ничего.

— Так, — Филиппов сжал губы и потеребил пышный ус, потом пристально посмотрел на Василия и спросил: — высокий господин был или низкого роста? Такого, как прапорщик, или я?

Дворник окинул взглядом Владимира Гавриловича.

— Пожалуй, как прапорщик. Высокий такой и худой.

— Почему худой?

— Пиджак на нём болтался, как на вешалке, когда он от меня убегал.

— Расстёгнут был?

— Кто?

— Да пиджак.

— Застёгнут.

— Как же он спустился вон оттуда, если застёгнут был? Ведь несподручно?

Василий задумался.

— Застёгнутый — при беге полы бы развевались, а так я видел, что пиджачок у него с чужого плеча.

— Волосы из-под шляпы не выглядывали?

— Нет, — категорично заявил дворник, — но тёмные они, — и, заметив удивлённый взгляд Филиппова, добавил: — фуражка почти на глаза надвинута, а затылок-то не прикрыт, — и хитро улыбнулся.

— В сапогах или в ботинках от тебя убегал незнакомец?

— Что не в сапогах, это точно. Их бы я запомнил.

— Нож не разглядел?

— Да куда там, ваше превосходительство. Мелькнул молнией, я только от боли согнулся. А тот малый такого дёру дал, что куда мне за ним поспеть.

— Значит, он хотел залезть в квартиру или оттуда вылез?

— Не, — сразу же возразил дворник, — я ему не дал побывать там.

— А может быть, он всё-таки, успел в ней побывать? — не унимался Филиппов. — Я не хозяин дома, чтобы тебя журить. Мне для дознания правда нужна. В квартире мы всё одно увидим, побывал он там или нет.

— Не видел я, как он влез, — признался дворник, но тут же попросил со слезой в правом глазу: — не говорите нашему, — и указал большим пальцем куда-то за спину: — он с меня три шкуры снимет.

— Не скажу, если ты всю правду расскажешь.

Василий дёрнул плечами, словно скидывал с себя лишний груз.

— Вышел я улицу мести. Тут чёрт меня дёрнул глаза поднять. Смотрю, во втором этаже окно приоткрыто. Господи, думаю, ветром, что ли? А сам-то знаю, что Карла Филиппыча дома нет. Уехали к батюшке. Думаю, окошко-то господин офицер плохо прикрыли, вот оно возьми и откройся. Думаю, подмету улицу,