Убийство в Петровском парке - Роман Елиава

в улыбке. Смирнов добился отдельной камеры для встречи, а сейчас ожидал снаружи, решив, что наедине друзьям будет проще общаться. Иван, ожидавший нечто подобное, всё равно оказался не готов к внешнему виду Николая, с кровоподтёками и синяками на лице. Канарейкин прочитал все мысли Трегубова по его взгляду.

– Что, неважно выгляжу? Я надеялся, что ты узнаешь про меня и придешь, только это меня и поддерживало. Меня отпускают? Они разобрались и нашли эти проклятые документы? – спросил Николай с надеждой в голосе.

Трегубов сел напротив своего друга. За последние годы Николай прибавил в весе и убавил в количестве волос на голове. Круглые очки, обычно создававшие его интеллигентный образ, сейчас отсутствовали, поэтому Канарейкин близоруко щурился.

– Не нашли, – честно ответил Иван и увидел, как его друг буквально обмяк на своём стуле.

– Я этого больше не выдержу, – всхлипнул он.

– Понимаю.

– Нет, не понимаешь! Как можно понять, что тебя избивают, чтобы узнать, то, чего ты не знаешь?!

– Этого больше не будет, – я занимаюсь этим делом. Но пока документы не найдены, тебя не отпустят. Это не в моих силах.

– А если их никогда не найдут, я проведу здесь всю свою жизнь?

– Уверен, что они найдутся, я приложу все свои усилия, но ты мне тоже должен помочь.

– Чем я могу помочь, находясь здесь? – спросил Николай.

– Ты должен мне помочь понять, что именно произошло, и почему именно тебя отправили сюда.

– Почему – и так понятно: знатные господа и мужик из Тульской губернии… конечно, виноват я. Небось, этот князь сам где-то потерял бумаги, а свалил всё на меня.

Трегубов признался себе, что такую версию событий он не рассматривал, а она была возможной. Бронский мог потерять договор и с помощью верной прислуги инсценировать кражу, чтобы оправдать себя в пропаже документов. Иван взял это на заметку, но вслух сказал другое:

– Коля, помоги мне, пожалуйста. Я уже допросил всех обитателей дома Бронского, но верю я сейчас только тебе. Расскажи мне с самого начала, как ты туда попал и что делал.

– Как оказался? Не хотел я там оказываться. В последнее время в Москве я останавливаюсь в гостинице «Континенталь», она в центре, и отремонтировали её лет пять назад. Я хотел так и в этот раз, но он меня уговорил.

– Кто – он?

– Граф Исаев.

– У которого ты дом хочешь купить в Москве? – уточнил Трегубов.

– Не хочу. За такие деньги эту развалину?! Да туда на ремонт ещё столько же нужно, там сто лет никто не жил!

– Странно, я его понял так, что Вы почти договорились.

– Никто в здравом уме за такие деньги не купит эти руины, поверь мне.

– Верю. Но ты сказал, что он убедил тебя поселиться у Бронского. Зачем?

– Не знаю, может, думал, что общество князей и графов мне польстит и вскружит голову настолько, что я потеряю здравый смысл.

– Скажи, что ты делал после того, как поселился у Бронского?

– Поначалу всё было хорошо: мы приехали вечером, хозяин был любезен, разместил нас. На следующий день мы позавтракали, отправились смотреть дом. Я сразу понял, что это не мой вариант. Не собираюсь заниматься восстановительными работами, а он всё расписывал: мол, какое расположение, какая история… Потом мы пошли пообедать в какой-то трактир недалеко от дома, где-то на Петровке, кажется. Прости, я Москву знаю хуже, чем Тулу и Петербург.

– А зачем тебе дом в Москве? Ты мне раньше не говорил, что хочешь его купить, – спросил Трегубов.

– Знаешь, после голодных лет стало выгодно торговать пшеницей, доставка стала дешевле, хлеб дороже, вот я и занялся. Через Москву проще всё гонять, она как бы в центре путей находится – вокзалы, речной порт. Но чтобы всё нормально работало, нужно быть здесь.

– Я понял. Итак, ты остановился на обеде.

– За обедом я графу и сказал, что мне его дом не подходит. Он предложил немного скинуть, но я объяснил, что мне он и дешевле такой не нужен.

– Как он воспринял отказ? – поинтересовался Иван.

– Знаешь, – задумался Николай, – мне показалось, что я далеко не первый, кому он предлагает, и что ему это уже говорили. То есть, он был недоволен, но не удивлен. Наверное, он сам понимает, что это дорого.

– Но ему нужны деньги, – закончил мысль Иван, – не так ли?

– Похоже на то. А кому они не нужны, с другой стороны?

– Потом Вы вернулись к Бронскому? Сразу?

– Да. У меня ничего не было запланировано, поскольку я ожидал, что больше времени потрачу на осмотр дома. Мы приехали, князь и Колядко как раз вышли прогуляться. Исаев предложил мне скоротать время, сыграть в шахматы, я согласился, – он неплохо играет.

– Про тебя он сказал то же самое. Продолжай.

– У нас сложилась сложная ситуация, – на доске, я имею ввиду, – приближалось время ужина. Исаев предложил спуститься поужинать, я согласился. Он сказал, что ему нужно сначала зайти переодеться, сделал ход и вышел.

– Постой, – Трегубов прервал Николая. – Ты сказал: он вышел? А ты остался?

– Да, мне же переодеваться не нужно было. Я решил подумать над его ходом.

– То есть, ты не сразу спустился вниз в гостиную и некоторое время не видел, чем был занят Исаев?

– Я спустился не сразу, минут через пять или десять, не помню, когда придумал свой следующий ход. А Исаев был тоже наверху, он стучался в комнату Бронского.

– Но князя ещё не было? – спросил Иван.

– Не было. Но граф сказал, что он услышал шум и подумал, что тот вернулся.

– Дальше? – спросил Трегубов.

– Дальше я спустился вниз, а граф снова ушел в свою комнату. Я его подождал внизу, он спустился через несколько минут, затем вернулись Бронский и Колядко. Стали накрывать на стол. Князь зашёл в кабинет перед самым ужином и обнаружил пропажу. Сразу позвонил в полицию, а нас всех попросил поужинать и не расходиться. Приехала полиция, перевернула всё вверх дном. Этот лысый и омерзительный Коваль всех допросил, а потом отправил меня сюда. Вот и всё.

– Скажи, пожалуйста, а утром за завтраком не было ничего необычного?

– Я не заметил, – пожал плечами Николай.

– Князь сразу пошёл работать в кабинет? – продолжал спрашивать Трегубов.

– Кажется, да. Точно! Сразу. Ещё не всю посуду убрала служанка.

– Потом Вы уехали с графом?

– Да.

– Когда ты спустился вниз перед ужином ты никого не встретил в доме, в гостиной?

– Никого, пока не пришёл граф.

– Скажи, когда ты зашёл в гостиную, дверь в кабинет князя была открыта или закрыта?

– Я не помню, – покачал головой Канарейкин.

– Подумай ещё,