Светозар Чернов - Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

Ознакомительный фрагмент

– Вот сами и допрашивайте эту «леди»! – Чандлер с облегчением указал на сидевшую на стуле сорокалетнюю женщину с кирпичного цвета пропитым лицом. Женщина была замотана в старую и грязную зеленую шаль.

– А, Жемчужная Пол! – узнал ее Рид. – Вот, мистер Фейберовский, это наша местная достопримечательность, Мэри Конолли.

– При этом типе в золотых очках, – проститутка ткнула пальцем в поляка, – я не буду ничего говорить. Я для него привела одного достойного джентльмена в бордель к миссис Шапиро на Сидни-стрит, а он мне за это не заплатил ни фартинга!

– Мне самому ничего не заплатили, – ответил проститутке Фаберовский.

– Какое мне до этого дело! – возразила Коннолли. – Ты обещал!

– О чем это она? – спросил инспектор.

– Под Рождество прошлого года одна дамочка, полячка, некая Ядвига Рейвнскрофт, как она сама себя представила, наняла меня следить за ее мужем, который пристрастился посещать различные злачные места в Восточном Лондоне. Полгода я пытался добыть неопровергаемые доказательства, затем неудачно попытался сфотографировать мистера Рейвнскрофта в одном китайском опиумном притоне и спасибо сержанту Тику, который в тот раз спас мне жизнь.

– Рейвнскрофт? – задумался Рид. – Откуда я знаю имя?

– Он прислал к вам в Отдел уголовных расследований письмо с требованием закрыть тайный притон на Сидни-стрит, который содержала миссис Шапиро, – напомнил инспектор Чандлер, – а потом этот язвенник Пинхорн с участка на Леман-стрит, которому место в рядах членов Общества трезвости, разругался со своей знаменитой тещей, и не только разгромил бордель, но и со злости разломал там всю мебель.

– Да-да, а я не захотел тогда связываться с ним и суперинтендант Арнольд по моей просьбе отдал приказ Пинхорну! – обрадовался инспектор.

– Рейвнскрофт хотел закрыть этот бордель потому, что именно в нем мне удалось сфотографировать его в одной компании с тамошней проституткой, – сказал Фаберовский. – На этом моя миссия была закончена. Но когда мой напарник Диббл отправился к его жене получать деньги, он был убит и брошен в реку, а пани Ядвига, которая оказалась вовсе и не женой мистера Рейвнскрофта, бесследно исчезла.

– Печальная история, – вздохнул Рид. – И все же, что ты хочешь нам сообщить?

– Я была с Эммой в Банковский праздник в ту ночь, когда ее убили в Джордж-ярде, – сказала проститутка. – В «Двух пивоварах» мы с ней познакомились с гвардейцами – капралом и рядовым – и потом почти до полуночи шлялись по кабакам. После «Белого оленя» мы решили перейти к делу. Она пошла со своим рядовым в Джордж-ярд, а я с капралом – в Анджел-элли. Примерно через полчаса мы с капралом расстались на углу Джодж-ярда. Он пошел к Олдгейту, а я в Уайтчепл.

– Это очень интересно! – сказал Рид. – А у покойной были размолвки с ее клиентом?

– Нет, – сказала Пол. – Была ссора из-за денег, но не с покойницей Эмми. Мы все были добрыми друзьями. Мы разошлись без всяких оскорблений.

– Попозже я тебя еще допрошу, – сказал инспектор, – а пока посиди у Чандлера. Еще один вопрос: ты сможешь опознать ваших солдат?

– Конечно, если вы мне их покажете.

– Может быть завтра? Я договорюсь с командиром шотландских гвардейцев, чтобы он построил для тебя на плацу в Тауэре всех рядовых и капралов, находившихся в увольнении в ту ночь.

Жемчужная Пол согласилась и инспектор Рид поинтересовался у Фаберовского, не желает ли он поприсутствовать на опознании. Поляк согласился, сочтя очень полезным для себя завязать более тесные сношения с начальником всех детективов Эйч-дивизиона, и они договорились встретиться на площади Тауэр-Хилл в одиннадцать утра.

Артемий Иванович развернул бутерброд, заглотил его и, сунув салфетку в карман, с облегчением двинулся вдоль Майл-Энд-роуд, на ходу отряхивая крошки с украшенного часами брюшка.

На улице было холодно и пасмурно. Артемий Иванович взглянул на небо и вытянул руку ладонью кверху. Но с неба ничего не капало. Какая-то маленькая девочка, стоявшая на тротуаре, тоже протянула к нему руку в надежде, что Артемий Иванович положит в нее что-нибудь, но Владимиров досадливо отмахнулся от нее и потянулся за часами, чтобы взглянуть на время. Внезапно на месте своих часов он почувствовал чью-то чужую руку. С цепкостью настоящего классного надзирателя Владимиров ухватился за эту руку и вперил взор в ее владельца. Нахалом, покусившимся на его часы, оказался Скуибби, тот самый вор, с которым их познакомил Оструг, и который обещал найти к сегодняшнему дню помещение для динамитной мастерской.

– Полиция! – заорал Артемий Иванович, не отпуская руку вора. – Караул! Грабят!

Чарльз Скуибб был силен, но и Владимиров тоже не был слабаком. Особенно, когда дело касалось его личного имущества. Вор уже и сам не рад был, что выбрал в качестве жертвы этого русского. Он отпустил часы с цепочкой и теперь прилагал отчаянные усилия для того, чтобы вырваться от Артемия Ивановича, тем более что на помощь тому уже спешили два констебля.

Скуибби размахнулся и заехал Владимирову в ухо. От неожиданности Артемий Иванович разжал руку и Скуибби отскочил в сторону. Не дожидаясь, пока констебли навалятся на него, вор, растопырив два пальца, ударил ближайшего полицейского в лицо, целясь в глаза. Затем он подобрал с земли половинку кирпича и метнул во второго. Второй констебль был уже достаточно пожилой и, не сумев уклонится от кирпича, принял его на грудь. Второй кирпич попал констеблю в шлем, но в третий раз Скуибби промахнулся.

Он бросился наутек и исчез где-то на Брейди-стрит. Гордый своей победой, Артемий Иванович направил свои стопы к рекомендованному Фаберовским Залу собраний. Миновав станцию подземки, «Слепого нищего» и пивоваренный завод, он прошел Сидни-стрит, затем еще несколько улиц и остановился напротив здания Большого Зала.

Дверь распахнулась и на улицу вывалила тьма народу – большей частью характерной еврейской внешности. Те, кто не принадлежали к избранному народу, судя по виду, были либо англичанами, либо восточными славянами. С невообразимым шумом анархисты остановились тут же при дверях и начали галдеть и махать руками, словно торговали селедкой вразнос где-нибудь на рынке в Бердичеве. Среди них сновала немка лет за сорок. Она совала всем толпившимся и просто проходящим скверно напечатанную газетку "Freedom" – «Свобода». Единственным, кто безропотно купил газетку, был Артемий Иванович, которому она была нужна для присовокупления к рапорту Рачковскому.

– Простите, а товарища Захарова среди вас нет? – ухватил он одного из анархистов.

– Я Захаров, – обернулся тот, оказавшись тем, кого искал Владимиров, – а что?

Артемий Иванович пожал ему руку.

– Выпить мне надо, – сказал Захаров. – А то здесь кроме кофе с молоком и выпить-то нельзя ничего. Пойдемте в «Корону», вы угостите меня пивом.

– Почему это я должен угощать? Вы же меня приглашаете!

– Не вы, так кто-нибудь другой пригласит. Там в это время обычно Курашкин околачивается.

Послушно проследовав за Захаровым, Артемий Иванович вошел в кабак под вывеской, изображавшей корону.

– Я же говорил! – воскликнул Захаров. – Вон и Курашкин. Тарас, ты угостишь нас с товарищем пивом?

– А вы, по часам дывясь, жывете не в Ист-Энде? – спросил Тарас, заказывая всем троим пива.

– Туточки, в Уайтчепле, – осторожно ответил Артемий Иванович. В гости не приглашаю-с, покуда своего жилья не заимею-с.

– А чого це вас до нас занесло? Спивчуваете?

– А если по-русски?

– Он спрашивает: Сочувствуете? – пояснил Захаров.

– Интересуюсь.

– Мы маемо, на мий погляд, потрибну вам литературу, – сказал Курашкин. – Я мог бы прыслати их на вашу адресу, якщо б його знав.

– Мне книжки посылать трудно, – сказал Владимиров, прикрываясь пивной кружкой. – По разным местам пока кочую. Вы их лучше домой заберите, а я к вам попозже зайду и возьму почитать. Вы где живете?

– Давайте свидимся в клуби на Бернер-стрыт. Як вас запысаты, щоб я не забув?

Артемий Иванович улыбнулся еще шире. У него больше не было сомнений – Курашкин тоже шпик. Но вот кому он служит?

– Да вы так и пишите – товарищ Артемий, – сказал Владимиров, ставя пустую кружку на стол.

– Так вы Сруля Эвенчика знаете? Хиба вы не бачили нашого Сруля?

– Никого я не знаю. Никаких срулей, кроме старины Энгельса.

– Мы вас с ним познакомим, – утешил Захаров, панибратски похлопав Владимирова по плечу. – Заходите к нам еще.

– Когда же вы соберетесь в следующий раз? – спросил Артемий Иванович.

– По нашей просьбе товарищ Шабсельс согласился повторить свой доклад о борьбе с заграничными агентами Охранки в клубе на Бернер-стрит и поделиться личным опытом в ближайшую субботу.

– Я где-то уже слышал об этом товарище. Думаю, я приду-с его послушать. Небезынтересно узнать, как же борются здесь, за границей, пламенные революционеры с подлой царской охранкой. До скорого свиданьица! – Артемий Иванович встал и, откланявшись, с некоторым креном вышел на улицу, где тотчас столкнулся с двумя юными девушками.